Даня плюнул на гордость, плюнул на все, что воевода нес о мастерах-хранителях, и попросил:
– Вытащи нас отсюда. И проси чего хочешь, кроме наших девок.
– Мы работаем только даром, генерал…
А потом обоих, и Даню, и Гвоздя, по очереди тащили на закорках люди воеводы, да и сам Бойков не постеснялся подставить плечи. Генерал чувствовал: еще немного, и он заснет, сознание то и дело отключается. Он едва расслышал вопрос Гвоздя:
– А это что за лужа с газировкой?
И ответ Машки:
– Лорд-демон Симмаархаал Нэг. Знал, сопляк, что ему здесь не положено бывать, но почему-то никак не соглашался уйти.
– Не положено? А…
– Да есть один договор…
Даня опять отключился
Из колодца их вытаскивали на ремнях. Генерал хотел было сказать: «Все, дальше мы сами!» – да только никто не услышал его шепота. Опять на закорках… кругом ночь… луна светит во всю дурь, воет голодная упырья семья… где-то он забыл «гронинген»… нет, рядом несут… о, кажется, в голове развиднелось…
– Стоп, ребята, дальше я сам!
– Вот уж дудки, поведу я, – откликнулся Гвоздь.
– Чего поведешь-то? – обалдело потряс головой Даня.
– Угадай с трех раз.
Генерал огляделся. Укромное место, где они оставили Гэтээс. А где сам-то тягач? Ёмана. оказывается он сидит, прислонившись спиной к гусенице…
– А эти?
– Давно ушли.
– Здорово меня… забрало. Как ты меня еще разбудил там, в подземелье.
– Это не я. Гостюшка пошумел перед смертью.
«Ну и ребята… Чума, а не ребята. Гостя завалили, магов разогнали. А все-таки на Гвоздя он зря баллоны катил. Тоже мне, учитель. Мог бы и понизить градус…»
– Зря он на тебя так, мастер. Воевода этот…
Гвоздь ответил задумчиво:
– Не знаю, Даня. Возможно, он не столь уж не прав.
Генерал и мастер решили переждать ночь, не трогаясь с места. Сначала Даня обработал Гвоздю ожоги и переменил бинты на ноге. Потом Гвоздь принялся возиться с глубокой царапиной у Дани на лбу. Генерал даже не помнил, в каком эпизоде получил ее. Не успел он закончить свое дело, как с улицы послышался знакомый шум.
– Гвоздь, слышишь?
– Ну… да.
– Это «Бобер», Гвоздь. Это наши чокнутые девки. Это Тэйки.
– Это моя Катерина… – В голосе мастера Даня услышал такие нотки, о существовании которых даже не подозревал.
Но мерному гулу знакомого движка аккомпанировало нервное завывание еще какой-то машины.
– Гвоздь, к экранам! – Они моментально оказались в Гэтээсе. – Подними защиту!
«Бобер» направлялся в точности к тому месту, где засели Даня с Гвоздем. «Интересно, кто до маячка додумался? – подумал генерал. – Небось Катька». Метрах в сорока за тягачом шел колесный грузовик… хрен знает кого. Шел мирно, и, кажется, экипаж тягача не видел в нем угрозы.
– Трофей, что ли, подцепили?
Расстояние до «спасателей» стремительно сокращалось.
– Старик, посиди внутри… на всякий случай. А я выйду. Иначе они будут кружить тут полночи, а заезда внутрь так и не найдут.
– Давай.
Даня точно высчитал место, где «Бобер» затормозит, а его водитель станет недоуменно искать въезд в «берлогу». Генерал подождал, пока все не произойдет в точности так, и вышел на дорогу. Грузовик… мля, не грузовик, а хламовник на колесах… подъехал тягачу под самую корму и тоже встал.
Из тягача выпрыгнула Катя, подбежала к нему и порывисто обняла. Даня, сжимая ее в объятиях, подумал, что этой ночью его руки будут ласкать другого человека. И, наверное, с этим другим человеком они впервые будут близки. Все свои живы, и я люблю ее… Нормальные люди называют это счастьем. Кате он сказал самое главное:
– Гвоздь жив-здоров и соскучился по тебе. Готовься слушать мемуары, как один ушлый грамотей задавил десяток ужасных Прялок.
– Тэйки со мной. И Немо. Даня… это было очень опасно?
– Да не особенно. Просто там толклось много народу…
Катя соорудила на лице гримасу непонимания. Генерал пожал плечами.
– Плюнь, Катя. Потом. А сейчас лучше скажи мне, милая, о чем я тебя просил, когда уезжал? Сидеть дома или переть за тридевять земель? А?
Она виновато потупилась:
– Извини. Я виновата.
– Мать, еще раз ослушаешься меня, и я просто шкуру с тебя спущу, – сказал он, сурово сдвинув брови.
Катя всплеснула руками:
– Ой, дура я старая…
Оба засмеялись.
– Кого ты подцепила, девушка моей мечты? – произнес генерал, показывая на грузовик.
Катя сразу посерьезнела:
– Даня… Братцевский замок пал. Здесь их княгиня и остатки команды.
– Что с ними делать-то?
– А я думала, ты знаешь…
– Ладно, сейчас буду знать… Зови-ка их.
Из грузовика вышли Елизавета и Гром.
– Княгиня Братцевская?
– Бывшая княгиня, Даня. – Голос ее был тих, и даже при столь скудном освещении видно было, до какой степени она бледна.
– Остались только вы двое?
– Еще пара малышей… наших с Философом.
«Долго им не продержаться, – прикинул Даня. – Малолетки всегда были самым уязвимым местом любой команды».
– Куда ты собираешься податься?
Она ответила, не задумываясь:
– Я хочу перейти к тебе в команду. Кончилась генеральша Лиза.
Даня помолчал с минуту. Потом поднял токер:
– Гвоздь, иди-ка сюда.
Кате генерал велел позвать Тэйки и Немо, а Елизавете – Грома. Когда все собрались, Даня заговорил так, как следует говорить человеку власти в особенно важных случаях:
– Эта женщина по имени Елизавета и этот мужчина по имени Гром хотят стать бойцами нашей команды. Он желает быть вашим братом, а она – вашей сестрой. Их желание высказано ими по их собственной воле, без принуждения. Они здоровы, сильны, могут носить оружие и сражаться. Все ли мои слова верны?
– Да, – ответила Елизавета.
– Да, – подтвердил Гром.
Даня выдержал паузу.
– Я спрашиваю вас, команда, желаете ли вы разделить с ними все, что у нас есть, как с братом и сестрой? Катя.
– Они нуждаются в поддержке и защите. Мы должны их принять.
– Тэйки.
