И туфли. Туфли в Зоне! Тревога всем постам! Аномалия неизвестного типа!
Я аж загляделся.
Она подходит и улыбается:
— Я Белла Хвостикова.
И тянет руку.
А я, понятно, интуитивно шарахаюсь от нее с автоматом наперевес. Эти двое, довольные рожи, регочут.
— Вам не надо пугаться, почему вы все пугаетесь? Я здесь живу. Просто пошла к знакомым и немножечко заблудилась… А тут странно. Одеты вы странно. Зачем вам противогаз? Или тут какие-то учения пожарников?
— Ты… кто? Ты… вообще откуда?
— Ой, я же сказала. Я Белла, а папа зовет меня Арабеллой. Он говорит — за характер, как у юной пиратки из одного фильма-сказки. Но это неправильно, я считаю. Что из того, что девушке нравится альпинизм и стрельба из лука? Мне кажется, он у меня немножечко старомодный… Учусь я школе номер 1, в девятом «А». Вот я откуда иду. Пошла после уроков к знакомой и… куда-то не туда забрела… Простите, хоть мы и не знакомы, не могли бы вы мне помочь — отвести к Речному порту? Пожалуйста. Я просила остальных пожарников, — она качнула головой в направлении Пророка со Шпинделем, — а они не знают дороги. Извините, пожалуйста.
— Парень, ты только палить не вздумай, — предупреждает меня «доктор». — Можешь хоть весь рожок в девочку всадить, ей хуже не станет.
— А боезапас денег стоит! — добавил Шпиндель.
— А? Ну…
— Матрикат, — спокойно пояснил Пророк.
Ух, ну я и осел. Сам должен был сообразить. Про матрикаты нам Лис рассказывал, я точно помню…
Вот только что он рассказывал, не помню совершенно. То есть вглухую.
Они чего-то там не опасны. Они даже чего-то там полезны… Только их чего-то там надо убалтывать. А задираться к ним не следует, потому что они чего-то там… еще.
Матрикаты — не люди. Они вроде бы даже не совсем живые. То есть крови, потрохов, костей у них там нет. Но сохранять стабильность могут годами… внутри Зоны, есессно.
Ну, убалтывать так убалтывать.
— Э-э… милостивая государыня Белла. Во-первых, представлюсь вам. Меня зовут Тимофей Дмитриевич Караваев.
— Очень приятно!
— И… э-э… во-вторых, я тут… э-э… младший офицер пожарного расчета. Рад был бы проводить вас до места…
— Как вы красиво говорите! — с воодушевлением сообщает Арабелла.
— …но… э-э… к несчастью… вынужден огорчить вас. Мне запрещено покидать пост. И… э-э… в рамках учений… как вы правильно сказали… пребывание на посту предполагает… предполагает… что я обязан оставаться здесь. Если бы не это, я бы почел за честь…
Двое аж пополам сгибаются, наблюдая за нашей светской беседой.
Девушка застенчиво поглядывает на них, но продолжает разговаривать со мной. Видимо, дурно воспитанных сталкеров презирают даже матрикаты.
— Ой, простите меня еще раз за беспокойство. Но, может быть, поблизости есть кто-нибудь еще… кому можно отойти ненадолго? Мне просто надо разобраться, я сбилась всего чуть-чуть.
— Э… Ну… Это будет немного неудобно… милая барышня…
Два урода уже по-человечески смеяться не могут. Сипят и приседают. Вот суки!
— Но… э… если вы выйдете через вон ту пробоину и сделаете шагов сто — сто пятьдесят направо, там, я полагаю, найдется… э-э… командир расчета… и… э-э… надеюсь, он вам поможет.
— Большое спасибо! — с чувством произнесла Арабелла.
Наблюдая за тем, как она выходит в пробоину, я заметил про себя: до чего ж фигуристая девятиклассница! Красотка!
Эти ханурики всё никак остановиться не могут. Смешинка им, вишь ты, в хлеборезки позалетала.
— Вы смеетесь, а у нас тут человек весь в крови, — вежливо так напоминаю.
Первым очухивается доктор.
— Ладно… Люблю цирк, но в ограниченных количествах, — говорит Пророк. — Мне действительно надо заняться раненым…
Он опускается на колени рядом с телом сержанта. Разглядывает рану, что-то щупает, морщится. Судя по его роже, плохи дела у Малышева. Вздыхает.
— Закурить не найдется?
Развожу руками.
— Ну и ладно. Меньше куришь — больше пьешь! — оптимистично заявляет Пророк. — Вот что я скажу тебе, сталкер Тим. Скорее всего твой товарищ умрет. Ему осталось жить несколько часов. У него сильное кровотечение. Это кровотечение — губительно. Остановить его подручными средствами я не могу…
— Ему несколько раз сильно повезло… Я… вытащил его.
Пророк посмотрел на меня с усталым равнодушием.
— Так бывает в жизни…
Скепсис из его взгляда сейчас же пропал. Умник, мать твою. Ты же совсем не знаешь меня.
— И что, ничего нельзя сделать?
Я смотрю на доктора… ну как он поймет?! Это же не его убивала Репина гопота!
— Ну в принципе, — спокойно продолжает Пророк, — у него есть шанс… Призрачный, слабенький шанс, почти никакого. Но тут, сталкер, всё зависит от тебя.
— Что нужно делать?
Доктор задумчиво потер лоб.
— Ты слышал, наверное, об артефактах, останавливающих кровь, добавляющих здоровья?
— Да! «Сердце Оазиса»! «Мамины бусы»!
Странный врач усмехнулся. Ну-ну, драгоценный друг, шути свои шутки… — читалось на его лице.
— «Сердце Оазиса» — больше легенда, чем реальность. «Мамины бусы» — изрядная редкость, да и кровь они останавливают… не особенно, скажем прямо. Тебе нужна «душа камня». Это — лучше всего. Но ее сыскать за несколько часов почти нереально. А вот вещи послабее… если сильно повезет… Годится «ломоть мяса». Да и «кровь камня» на худой конец тоже подошла бы. Да, определенно. Даже «батарейка», хотя и не совсем то.
— А «медуза»? А «ночная звезда»?
При словах «ночная звезда» Шпиндель резко поворачивается ко мне. Теперь он с большим вниманием прислушивается к нашему разговору.
Пророк качает головой.
— Вот «колобок» — в самый раз. Или, скажем, «пламя». При грамотной настройке можно было бы использовать и другие артефакты или комбинации их частиц. Но всё это — чистая теория. А у тебя всего два или три часа. Расклад такой: неподалеку от «Скадовска» можно добыть из всего ассортимента только «кровь камня» да «ломоть мяса»…
— Там бандюки.
— Тогда лучше всего идти к Соснодубу. Это чуть севернее Электростанции, знаешь?
Киваю. Там разберемся по карте в ПДА. Этот сукин сын, этот гребаный сержантишка, почему-то стал для меня невероятно ценен и важен, стоило мне только вытащить его у старухи с косой из-под носа!
— Соснодуб — причудливое дерево с несколькими стволами. Ну или группа деревьев, сросшихся вершинами, не важно. И там, на самом верху…
