Р-ра! Р-ра! Р-ра! Р-ра-а-а-а!
Нам повезло. Мы будем жить.
— Мы будем жить, — говорит мне Стрекоза.
— Точно. Только отвернись на секундочку. Тогда я точно выживу…
Вылезаю наружу. Горячая струя бьет в борт корабля со всей дури. Кажется мне, «Скадовск» даже сотрясается. Хо-ро-шо! До чего, ёкарный дрын, хорошо!
— А ничего он у тебя, — спокойно комментирует Стрекоза.
— Просил же отвернуться!
— А мне вот любопытно стало… Хи-хи… Мы живы остались, и теперь мне хочется дурачиться. Понял?
Обнял ее. А она — меня. Не… ну… без всякого такого… просто от полноты чувств.
* * *
За нами с Малышевым прилетели Юсси и Гард. Они счастливо отбили поисковую партию Никольского и крепко врезали Гуне. Половина шайки легла на припятский асфальт.
Когда Малышева паковали санитары, он открыл глаза и пробормотал какую-то патриотическую дребедень. Как же я тебя люблю, долбоклюй родимый. Ты уж там как-нибудь выкарабкивайся… сестре своей привет от меня передашь в славном городе Вязьме.
— Мы твое сообщение, Тим, уже в воздухе получили, — поясняла Юсси. — Ради трех французов начальство Анфора
[1]
подняло по тревоге два батальона. Они высадили десант на Затоне, а нам дали две новейших вертушки, каких в принципе никогда не давали. Вот что, Тим… приз для антикваров… он у тебя с собой?
Я молча отдал ей бронзовую чушку. А потом — флешку Жанны Афанасьевны.
— Вот эта штука, Баронесса, порадует Озёрского гораздо больше, чем любой приз.
— Отлично! Понимаешь слова «внебюджетное финансирование»?
Киваю. Что тут, собственно, все свои…
— Был у меня разговор с Озёрским. Он считает, что можно… в виде исключения… договориться с вертолетчиками, чтобы они доставили тебя прямо отсюда в Брянск. Правду сказать, я уже договорилась. Им достанется маленький кусочек… нашего внебюджетного финансирования… а они без лишних вопросов посадят тебя перед филиалом в Брянске. Без досмотра. Понимаешь?
Опять киваю. Тут слова-то никакие не нужны.
— Только…
— Я могу сдать это в Брянске?
Она смеется:
— Конечно, можешь. Молодец, что сам спросил. Оружие оставь себе, хоть и не положено. Только не свети, иначе всех нас подставишь. В общем, не будь тормозом, сталкер Тим. И… вот еще приятная мелочь для тебя. Кажется, я обещала компенсировать разбитый «Тавор»?
— Не «кажется», а точно.
— Что ж, получи свою компенсацию, — протягивает мне литровую бутыль «Слезы Комбата». — Насколько я помню, эта вещь привела тебя в бодрое состояние духа.
Да не то слово!
— И… довесочек.
Она чмокнула меня в щеку.
— Мы в расчете?
— Второго было бы достаточно.
— Я знаю.
— Вот только…
— Что, сталкер? Подумай хорошенько, прежде чем решишься ответить на этот вопрос.
— Просто у нас есть одна маленькая проблема. Лететь… надо не одному, а троим.
— Что?!
Дальше было сложно, ребята.
Девочка? Без вопросов. Тем более из «Долга».
Клещ? Еще раз… кто? Клещ?! Ты черепом о какой угол треснулся, парень?!
Да, им очень нравилось, что с помощью Клеща мы разгромили банду Репы. Да, они понимали, что без Клеща не спаслись бы ни Малышев, ни я. Да, они в полной мере осознают тот факт, что в Зоне могут наличествовать не только служебные отношения, но и так называемые человеческие. Да, они всё отлично понимают. Но… Клещ? Это же Клеш!
Короче говоря, мне пороху не хватило. Десять минут без умолку, и — ноль продвижения.
Тогда сам Клещ, ухмыляясь, произнес всего две фразы:
— Я готов сдать всё, что положено, по твердым тарифам Брянскому филиалу. В том числе «смерть-лампу» и «плеяду».
Гард пожал ему руку и, порывшись в кармане, дал большую зеленую пилюлю в ядовито-красную крапинку.
— Что это? — поинтересовался Клещ.
— «Шишка бюрера». Начнет действовать через минуту. Продержит на ногах двенадцать часов без проблем. А потом лучше бы тебе найти лежанку поудобнее. Потому что сил не будет даже на горшок сходить. Тебе надо, ты стоишь-то с трудом.
Клещ булькнул нечто в ответ. То ли поблагодарил, то ли негромко послал по матери…
А вот Юсси… Юсси жать ему руку не стала. И с Гардом соглашаться не хотела. Они проспорили еще минут пять. Ноль продвижения.
Тогда Клещ, сожрав таблетку и почувствовав прилив сил, бросил, ухмыляясь еще три фразы:
— Лучше я буду там, чем здесь. Тебе же спокойней, девочка. Потому что я вам на фиг в Зоне не сдался и я вооружен.
Клещ умел уговаривать людей. Баронесса всё же уклонилась от рукопожатия с ним, но моей затее все же вынесла положительный вердикт.
Теперь у нас был «зеленый коридор» к вожделенному вертолету.
— Подожди-ка, — притормозил меня Пророк. — Не попрощались. Хочешь знать, почему меня стали называть Пророком?
Ничего я не хочу знать, а хочу я домой. И чем быстрее, тем лучше. Но… это ведь проповедник любви передо мной. Проповедник любви, только что взявший в руки карабин ради спасения моей задницы.
— Ну и?
— Кое-кому я предсказываю будущее… Вот тебе, например. Держи.
Он кладет мне в руку маленький, размером с двухрублевую монету, камушек дисковидной формы. На каменном диске видны красивые вкрапления желтого и белого металла. Они сверкают, переливаются и даже самую малость искрят. К одному из вкраплений приделано металлическое ушко, через которое пропущена серебряная цепочка.
— Что за штука, Пророк?
— Маленькая красивая вещь, мечта ювелира. Очень редкая. Может быть, всего один экземпляр и существует… Это вчистую разряженный «каменный цветок», только во много раз меньше своего обычного размера. И еще, чтоб ты понял: это подарок.
— Да я только крестик ношу…
— Ты не понял. Это не тебе подарок, а твой подарок. Уверен, Тим, скоро он тебе понадобится.
— Хм. Везет мне на подарки в Зоне. В первый же день, веришь ли, столько всего в руки пришло! И вот еще до сих пор приходит…
Пророк грустно улыбается.
— Это не «пришло». Это… Бог помогает хорошим людям.
Я долго уговаривал его взять что-нибудь из моих припасов. Ему они тут нужнее. Нож не взял. Фонарик не взял. Даже коньяк не взял. Уболтал я его только на банку консервов.
