Вид у него был уверенный и самодовольный. Брюн вспомнила, как он раньше баловал ее. Теперь все было по-другому. Вряд ли ей удастся сейчас переманить дядю на свою сторону. Его сын Келл смотрел на нее таким плотоядным взглядом, что никаких сомнений насчет его желаний быть не могло.
— Мы с братом давно не виделись, — ответила Брюн. — Вам что-то не нравится?
Баттонз накрыл ее ладонь своей, но девушка даже не обратила внимания.
— Ему надо было прийти раньше, — ответил Харлис.
— Вы вообще к нам не пришли, — парировала Брюн, сознательно искажая смысл фразы дяди.
— Но я же был на похоронах! — громко заявил Харлис, все повернулись в его сторону, а Хобарт Конселлайн даже приостановил свою речь.
— Я не имела в виду похороны, — намеренно понизив голос ответила Брюн. — Вы не пришли к нам, когда я только вернулась.
— В этом не было нужды, — краснея, пробормотал Харлис.
Брюн смерила его взглядом. В это время прозвенел колокольчик. Это означало конец вступительной речи.
— В первую очередь, — сказал Хобарт, — мы должны проголосовать за предложенные изменения в корпоративных законах.
— Возражаю! — Снова Виктор Барраклоу. — Изменения не были представлены в срок всем членам Совета для предварительного ознакомления…
— Вы нарушаете порядок ведения заседания, — ответил ему Хобарт. — К тому же изменения всем давно известны, я оговаривал их на предыдущем заседании…
— И их отклонили, — громко произнес Виктор.
— Вы нарушаете порядок ведения заседания, — повторил Хобарт. — Если вы еще раз прервете меня, я вынужден буду удалить вас из зала заседания. А теперь садитесь, если у вас есть какие-то замечания, можете высказать их во время дискуссии.
Брюн почувствовала, что напрягается, и сделала глубокий вдох. Ничего подобного она никогда не видела и не слышала в Большом Совете.
— Полный текст поправок вы найдете на сайте тридцать четыре восемьсот восемьдесят восемь шестнадцать, — продолжал Хобарт. — Аннотации приведены на сайте тридцать пять восемьсот восемьдесят восемь двадцать девять. Пожалуйста, следите за текстом.
Можно подумать, что все кругом маленькие дети, а он, Хобарт Конселлайн, учитель. Брюн открыла оба сайта и принялась читать. Предложение сократить привилегии и льготы действительным членам Совета, дети представителей будут получать места в Совете только при их наличии и в порядке строгой очередности и старшинства. Предложение принять строгие меры против угрозы эйджеистов… Какой угрозы? Предложение создать специальную комиссию, чтобы определить степень влияния эйджеистов на Регулярную Космическую службу. Еще одну комиссию, чтобы расследовать случаи использования РКС в личных целях. С ужасом Брюн поняла, что речь идет об операции по ее спасению. Предложение ограничить доступ к сводкам новостей… ограничить доступ к документам Большого Совета… сократить кворум для голосования по корпоративным законам.
Все эти предложения выдвигались на заседаниях Совета и раньше, это было видно из сносок, там подробно говорилось, кем и когда именно. И все они были однозначно отклонены. Но тогда давалось время на их обсуждение, и в Совете присутствовали отец и Кевил Мэхоней, которые могли объяснить, почему именно эти предложения не соответствуют интересам Правящих Династий. Она даже вспомнила, что на том заседании, когда ее официально представили Большому Совету, Хобарт Конселлайн уже предлагал сократить привилегии и льготы членам Совета. Он пробовал доказать, что доверие и уважение к членам Большого Совета среди населения Правящих Династий падает потому, что право иметь место в Совете передается по наследству.
Она послала частное сообщение Баттонзу: «Он всегда был таким?»
«С тех пор, как вижу его в Совете», — ответил брат.
Брюн снова прислушалась к тому, что говорил сейчас Хобарт.
— Конечно, никому не пожелаешь того, что случилось с лордом Торнбаклом. Но, возможно, ему было бы еще сложнее стоять сейчас перед советом и объяснять свои поступки.
Брюн выпрямилась и посмотрела на Баттонза. Внешне он никак не отреагировал, но так сильно надавил палочкой на экран дисплея, что на полях загорелся красный огонек.
— Мне очень жаль, — продолжал Хобарт, — если я своими словами задеваю самолюбие его дочери, которая сегодня присутствует здесь… — Из его тона явствовало, что Брюн не должна сегодня находиться на заседании. — Но в данном случае интересы государства важнее личных. — Он посмотрел в ее сторону, и от этого взгляда ей захотелось вытереть лицо чистым полотенцем.
Брюн ждала, что сейчас поднимутся люди и скажут что-нибудь в ее защиту, но все оставались на своих местах. Хобарт слегка улыбнулся ей, кивнул и продолжал:
— А так как лорд Торнбакл мертв и отвечать за свои поступки не может, многие сочли бы неуместным говорить сейчас о том, что вменяется ему в вину. Но лично я за полную откровенность и за то, чтобы доводить дела до конца. Поправки к законам, которые я предлагаю внести, не тривиальные, и я должен объяснить, почему принимаю такие серьезные меры. Дело в том, что внутренняя политическая обстановка в Правящих Династиях крайне напряжена, и если мы не предпримем быстрых кардинальных мер, то все может кончиться очень плачевно. Государство на краю гибели.
Брат что-то пробормотал. Брюн посмотрела на него. На какое-то мгновение Баттонз напомнил ей разгневанного отца.
На экране зажегся огонек — кто-то просил слова. Хобарт покачал головой и продолжал:
— Времени на обсуждение нет, надо покончить с этими поправками и переходить к следующему вопросу.
— Мы всегда все обсуждали…— выкрикнул кто-то.
Брюн посмотрела на дисплей. Бирюзовым цветом там была обозначена небольшая ветвь Септа Даккер-сов.
— В том-то и беда, мы только и делаем, что все обсуждаем! — раздался другой голос. Кто-то из Кон-селлайнов, кажется, один из младших братьев Хобарта.
Поднялся шум, на экране то и дело зажигались огоньки. Хобарт не переставая стучал молотком по столу. Наконец шум стих. Брюн осмотрелась: кругом злые, раскрасневшиеся лица, люди готовы были наброситься друг на друга.
Каким образом этот Хобарт Конселлайн стал Спикером? Брюн снова обратилась к компьютеру, пытаясь восстановить ход событий. Все произошло на экстренном заседании Большого Совета, которое состоялось через несколько часов после убийства отца. На экстренных заседаниях не требовалось присутствия всех членов… поэтому, голосовали только те, кто был, или те, с кем можно было связаться по анзиблю. Конечно, из членов семьи лорда Торн-бакла на Совете никого не было, а связаться с ними оказалось невозможным. В результате присутствовало всего 23,2% членов Большого Совета. Но ведет себя Хобарт так, словно был избран единогласно.
«Старайтесь всегда докопаться до самой сути», — говорил один из учителей Брюн.
В чем тут выгода и для кого? Ясно, что для Кон-селлайнов, но какая именно? Они и так неприлично богаты… соперничать с ними могут разве что Баррак-лоу… Зачем им рваться к власти?
