— А вот и она, — сказала Подьяр какому-то мужчине невысокого роста и крепкого телосложения, улыбка у него такая же, как у Барина, но больше ничего общего между ними нет. Брат? Отец? Дядя? — Это Керин, мой муж, — представила его Подьяр. Значит, отец Барина, а иначе кто же еще?
Эсмей прошла дальше. Она успела все хорошенько рассмотреть. Зал действительно большой, а еще в нем много людей. Все, казалось, хорошо знают друг друга. Кто они? Родственники Барина?
— Эсмей! — Сердце екнуло. Барин, он вытащит ее отсюда. Он подошел к ней, такой радостный, такой веселый. Она готова была прикончить его на месте и улыбнулась ему совершенно неестественной улыбкой.
— Извини, что не встретил тебя у самого лифта, — сказал он. — Мне срочно позвонили…
Эсмей не смогла даже быть вежливой до конца, сказать, что все нормально. Вместо этого она спросила:
— Что все это значит? Барин улыбнулся.
— Все получилось само собой. Я хотел, чтобы ты познакомилась с моими родителями, а они как раз должны были пролетать здесь по пути домой. Потом появилась бабушка… — Он махнул рукой, Эсмей проследила за рукой взглядом и заметила в дальнем конце зала адмирала Виду Серрано, окруженную целой толпой пожилых людей. — Она хочет поговорить с тобой о чем-то. А потом… они все по очереди словно с неба свалились…
— Хм-м-м. — Эсмей не могла произнести того, что вертелось на языке, потому что тут стояли его родители и немного нервно улыбались ей. — А мы с тобой сможем… хоть поговорить?
— Не знаю, — ответил Барин. — Надеюсь, что да. Но… — Он перевел взгляд на мать, та вопросительно смотрела на сына.
— Барин, ты же знаешь, что это очень важно. Для всей семьи. Мы должны все обсудить.
Замечательно. Она с таким трудом вырвалась на несколько дней сюда и все ради того, чтобы что-то обсуждать с его родственниками.
— Как вы долетели, Эсмей? — спросил отец Барина. На кителе у него были знаки отличия капитан-лейтенанта технических войск.
— Хорошо, хотя мы задержались на один день в Карпате, какой-то непредвиденный техосмотр, — ответила она, с трудом сдерживая разочарование.
— М-м-м, ну такое часто случается. — Отец Барина кивнул в противоположную сторону зала. — Позвольте мне проводить вас в ваши покои.
— Мои…
— Естественно, у вас здесь есть свое помещение. Возможно, мы все немного неожиданно оказались здесь, но мы же цивилизованные люди. Вам нужно отдохнуть, привести себя в порядок.
Они прошли через зал, вышли в другую дверь и попали в какой-то коридор…
Эсмей уже ничему не удивлялась. Отец Барина провел ее в небольшие, но уютные комнаты. В гостиной на стене картина — вид орбитальной станции из космоса.
— Это ваши покои, а вещи, наверное, сейчас принесут.
— У меня только маленькая дорожная сумка, — ответила Эсмей.
— Что ж. Когда будете готовы, выходите к нам. — Он улыбнулся и вышел, прикрыв за собой дверь.
Эсмей опустилась на стул с обшивкой в розово-кремовую полоску. Ей хотелось обхватить голову руками и кричать во весь голос. Но, конечно, не поможет. Кто бы ей объяснил, что здесь происходит?
В дверь постучали. Неужели принесли сумку?
— Войдите, — сказала она.
Дверь отворилась, на пороге с виноватым видом стоял Барин.
— Можно? — спросил он.
Эсмей кивнула. Он вошел, плотно закрыл дверь и притянул ее к себе. Она на секунду напряглась, потом с радостью упала в его объятия.
— Твои родственники… — начала было она.
— Извини. Я не хотел, но они все же мои родственники. И они… упрямые.
— А ты разве нет? — Она еще не совсем отошла, еще хотела сорвать на нем свое раздражение, но чувство юмора одержало вверх. Эслей представила, как был ошарашен сам Барин. Он надеялся, что они проведут здесь время вдвоем, и вдруг на него обрушились бесчисленные родственники. Она с трудом подавила смех.
— Недостаточно упрямый, — с мрачноватой улыбкой ответил Барин. — Я пытался убедить их оставить нас наедине, но сама видишь, что из этого получилось.
Эсмей уже не сдерживала смех. Она хохотала и хохотала.
— Так ты не сердишься? — с надеждой спросил он.
— На тебя — нет, — ответила она. — Могла бы сама догадаться, что нечего и рассчитывать на несколько спокойных дней вдвоем.
— А я рассчитывал, — признался Барин. — Но тут словно вся Вселенная сговорилась против нас…
— Хм-м-м… Где-то я читала, что влюбленные всегда считают себя центром Вселенной.
— Мне бы хотелось, чтобы мы оказались в центре большой постели, вдали от всей вселенной, — Барин притворился, что готов зарычать.
— Это нам еще предстоит, — ответила Эсмей. Она крепче обняла его, он такой же, как всегда, и ей хотелось раствориться в нем полностью, без остатка.
В этот момент кто-то постучал в дверь.
— Барин, если ты будешь мешать ей переодеваться, мы никогда не сядем за стол… — Голос женский, но незнакомый.
— О Боже, — прошептал Барин на ухо Эсмей. — И почему я не сирота?
— Это было бы слишком просто, — ответила Эсмей. — Пусти… я хочу переодеться. А есть мы будем здесь, наверху, или в общественном месте? — Хотя они сами как целый ресторан.
— Наверху. Все принесут сюда. — Он отпустил Эсмей и открыл дверь.
На пороге стояла женщина лет тридцати, ростом примерно с Эсмей, но с ярко выраженными чертами семейства Серрано.
— Эсмей, меня зовут Долсент. Барин… иди же, мне нужно с ней немного поговорить.
— Терпеть тебя не могу, — ответил ей Барин, но ушел.
Долсент улыбнулась.
— Послушай, насколько я понимаю, ты не рассчитывала на подобный прием и у тебя с собой нет подходящих вещей. На твоем я бы тоже месте взяла с собой только небольшую сумку, а уж о вечерних туалетах и не думала бы… Хочешь, я тебе одолжу?
Эсмей снова почувствовала было, как ее захлестывает волна раздражения, но тут же вспомнила, что в ее маленькой дорожной сумке действительно нет ничего подходящего. Она взяла только повседневную одежду и всего лишь одно приличное платье для встречи с родителями… черт бы побрал эту женщину, но она права.
— Спасибо, — Эсмей постаралась сказать это как можно вежливее, но внутри нарастала неприязнь.
— Я сама не люблю брать чужие вещи, но иногда без этого не обойтись. Вот, посмотри…
Эсмей призналась себе, что предложенные Долсент вещи были, бесспорно, намного более подходящими для данного случая, чем ее собственные. В результате она выбрала голубую тунику, надела ее поверх своих повседневных брюк — получилось замечательно. Эсмей еще раз поблагодарила женщину.
— Ничего. Как-нибудь пройдусь по твоему гардеробу, если, конечно, ты принесешь счастье моему маленькому брату.
