— Ну что ж, — развел руками герцог, — нам остается только одно: ждать, пока страх заставит Синьяву бросить свою армию и, как обычно, скрыться бегством. Будем караулить его у выхода из туннеля в лесу.
Герцог обвел взглядом солдат:
— Вам поручается охрана выхода из туннеля. Он ни на миг не должен оставаться без присмотра. Если у Синьявы действительно есть колдун, то выходящие из туннеля могут быть замаскированы под кого угодно, могут полностью изменить свой внешний облик. Разумеется, Синьява будет с ближайшей свитой и с телохранителями. Потащат они с собой и драгоценности — сколько смогут унести. У телохранителей — черная форма и черная татуировка на лицах. Сам Синьява, если, конечно, он не будет заколдован под кого-то другого, — ростом чуть повыше Алиама, черноволосый. Между бровями у него татуировка — цепь Лиарта. Впрочем, вряд ли вы ее заметите: Медовый Кот наверняка будет в доспехах и в шлеме. В любом случае никто не должен проскочить мимо вас. Кстати, не забудьте — их клинки скорее всего отравлены. Будьте осторожны. И еще: Синьява мне нужен живым. Ясно?
— Так точно, мой господин! — хором ответили солдаты.
— Отлично. Пойдете с проводником Алюреда ночью, чтобы часовые не увидели вас со стен. Останетесь там, быть может, на несколько дней. Еду вам будут приносить; что-то возьмете с собой сухим пайком. Никаких костров! Вас могут обнаружить по огню или дыму. Кто-либо из оруженосцев — моих, Хальверика или Влади — будет постоянно находиться неподалеку от вас, на расстоянии, достаточном, чтобы поднять тревогу и вызвать подкрепление. Постарайтесь подождать, когда из туннеля выйдут все, кто хотел бежать, и только тогда атакуйте. Распределите смены так, чтобы у выхода все время находились бойцы из обеих рот. Паксенаррион…
— Да, мой господин?
— Я слышал, ты неплохо справлялась с ролью капрала, пока Сели был в лазарете. Ты будешь командовать нашим отрядом вместе с сержантом из роты Алиама Хальверика.
Алиам положил руку на плечо своего сержанта и посмотрел на Пакс:
— Сержант Саннот. Да ты, Пакс, его помнишь. Представлять вас не надо.
— Так точно, сэр, — ответила Пакс и улыбнулась улыбнувшемуся ей в ответ Санноту.
Той же ночью проводник привел их сводный отряд к нагромождению скал и валунов и показал неровной формы щель между двумя камнями, уходящую куда-то вглубь. С первыми же лучами солнца Пакс и Саннот внимательно обследовали выход из туннеля и его окрестности.
Лаз находился у основания скалы, закрывавшей вид на крепость, которая осталась в получасе ходьбы к северу. Сразу же за входом туннель резко поворачивал вправо, еще через несколько шагов — влево. Там он превращался из естественной расщелины в скалах в явное творение человеческих рук: ровные плиты покрывали пол, в стенах торчали держатели для факелов. Коридор уходил куда-то в темноту, чуть заметно спускаясь вниз. Саннот предложил насыпать на пол туннеля у выхода сухих листьев, чтобы их шелест выдал приближение идущих. Затем они с Пакс установили количество смен и постов у выхода, порядок их передвижения и условные знаки на случай тревоги.
Поздно вечером герцог лично осмотрел выход и проверил их караул. Пакс воспользовалась случаем, чтобы спросить:
— Сколько примерно придется ждать его, мой господин?
— Сегодня мы начали рубить деревья для строительства осадных башен. Думаю, что скоро он решит смыться, пока его же люди не взбунтуются против него. Сегодня ночью, завтра, может быть, на следующую ночь. Не думаю, что у него хватит духу сидеть дольше. И скорее всего — в темное время суток, когда он обычно покидает свои позиции.
— Все ясно, мой господин.
— Но не рассчитывайте именно на это. Нервы у него могут дрогнуть в любой момент, как и лопнуть терпение части его солдат. Тогда Синьява сунется в туннель и при свете дня. Главное, Пакс, — взять его живым.
— Есть, мой господин.
Пакс и Саннот поочередно обходили посты всю ночь, но ничего не произошло. Из крепости тоже не доносилось ни звука. В темноте у Пакс было время вспомнить весь поход, все бои, осады, марши… Казалось, на этот раз все было в порядке: Синьява окружен, любые пути к отступлению перекрыты. Но ведь и раньше так уже бывало. А потом — снова изнурительный марш, снова сражения. Пакс вздохнула, быть может, чуть громче, чем хотела.
Арни обернулась к ней и негромко спросила:
— Пакс, что-то не так?
Подойдя к ней и прислонившись к дереву, Пакс ответила:
— Нет, ничего… Просто непривычно быть в стороне от общего лагеря, да и странно, что завтра нам не маршировать куда-нибудь и не готовиться к очередному штурму. Сиди себе жди. Я уверена, что Синьява у нас в руках… Почти уверена. Полностью уверена я бывала только раньше.
— Мне порой кажется, что мы идем куда-то уже целый год, куда дольше, чем в обычный сезон.
— Да нет, Арни. Просто мы вышли в этом году раньше, чем обычно.
— Да я не об этом. — На этот раз раздался вздох Арни. — Знаешь, Пакс, просто в этом году все по-другому. Мне кажется, за эту весну я изменилась больше, чем за две предыдущие кампании. Ты помнишь, какими мы были в начале осады Ротенгри?
— Я понимаю тебя. Мы так радовались, что пошел второй год нашей службы, что появились новобранцы, младше нас. Но на самом деле мы понимали, что никакие мы пока не старослужащие. А потом был форт…
— Да, Страж Гномьих гор. Затем снова Ротенгри, затем много всего другого… и вот наконец мы здесь.
Пакс тряхнула головой и бодро сказала:
— Ничего. Скоро все кончится. Вот увидишь, когда станет известно, что Синьява мертв, а нам дадут немножко передохнуть, — мы сразу же почувствуем себя совсем по-другому.
— Скорей бы, — кивнула Арни.
Следующий день прошел так же спокойно, как и предыдущий. Никто в отряде не жаловался, что им приходится сидеть здесь в то время, когда другие готовятся к штурму. Но Пакс понимала, о чем думают ее товарищи: а что, если Синьява вообще не сунется в этот подземный ход? Что, если его возьмут в плен другие? К ночи напряжение усилилось. И Пакс и Саннот днем сумели поспали и решили ночью нести дежурство вдвоем.
Обходя в очередной раз посты, Пакс почувствовала, что стало намного холоднее. Она удивилась такому внезапному изменению температуры, но решила, что, видимо, ночь должна принести изменение погоды — дожди и холодный ветер. Присев у ствола дерева, она закуталась поплотнее в теплый плащ и через некоторое время, несмотря на холод, сладко зевнула. Легкая сонливость исподволь подкрадывалась к ней.
Резкий укол — словно острым шипом — в грудь пробудил ее от, как Пакс с ужасом осознала, глубокого сна. Она огляделась — вроде бы все тихо и спокойно. Пакс уже вздохнула с облегчением, но тотчас же вспомнила, что, находясь в оцеплении, она должна была видеть рядом с собой по крайней мере одного часового. Не обнаружив никого, Пакс резко вскочила. Оказалось, что ближайший часовой — молодая женщина из роты Хальверика — лежит на земле. Ужас ледяной рукой перехватил горло Пакс; волосы на ее голове встали дыбом. Она быстро нагнулась над лежащей женщиной и схватила ее за руку. Та что-то сонно промычала.
