Видимо, на лице Пакс появилось выражение бесконечного удивления, потому что продавец сразу же поправился:
— Но для вас, юная девушка, ради ваших прекрасных глаз я бы сбросил немного. Пожалуй, меня устроили бы четыре нити и каких-нибудь два медяка.
Пакс никогда раньше не торговалась, хотя всегда с интересом наблюдала, как это делают отец или мать на рынке.
— Нет, столько я не смогу потратить, — вздохнула она и посмотрела на дверь.
Ей действительно очень хотелось сделать Сабену подарок, но четыре серебряные монеты — это четыре таких обеда, как сегодня, а ведь еще столько всего хотелось купить.
— Ладно, три нити и два ниса. Больше я уступить не могу.
Пакс вдруг решительно вытащила деньги и отсчитала названную продавцом сумму.
Выйдя на улицу, Паксенаррион обнаружила Арни и Кобена сидящими у стены дома в ожидании Сабена, все еще не выбравшего свои гребенки. Улыбнувшись, Пакс зашла в лавку.
— Вот, никак не могу решить, — обрадовался ей Сабен. — Поможешь? Понимаешь, Сули нравятся цветы, так что с ней все ясно. — И он показал Пакс костяную гребенку с вырезанными на основании цветочками. — А вот для Раэль и Майи что выбрать — ума не приложу. Птицу, рыбку или ветку папоротника?
Паксенаррион быстро расставила все на свои места, заявив, что папоротник — лучше всего, рыбка тоже ничего, а вот острый клюв хищной птички может и испугать младшую сестру. Обрадованный, Сабен пошел расплачиваться с продавцом.
За углом приятели наткнулись на фруктовую лавку. Скинувшись по медяку, они набрали полные карманы ранних персиков и слив. Кобен многозначительно поглядел на солнце:
— Пора возвращаться, — сказал он.
Чавкая персиками и бросаясь друг в друга косточками, приятели направились к своим казармам.
Уже после ужина, собираясь заступать в караул, Пакс протянула Сабену купленный ею талисман — каменную лошадку.
— Я помню, что ты потерял в бою свой талисман — кусочек копыта. Копыта я не нашла, может быть, целая лошадь тоже подойдет?
Сабен смутился:
— Я… Да, конечно, подойдет… Пакс, спасибо тебе. Это с того лотка, рядом с лавкой, где я покупал расчески?
— Да.
— Я тоже присмотрел ее, но… Слушай, не нужно было тратить на меня столько денег…
— Ну, — на этот раз Пакс сама смутилась, — я… я просто хотела…
— А, ты тоже торговалась? — по-своему понял ее смущение Сабен. — Знаешь, уж как я его ни уламывал, а он меньше трех нити так и не сбавил.
— Трех! — давясь от смеха, вымолвила Пакс.
— А что такого? Не понимаю… неужели ты…
Кивая, Паксенаррион просто покатывалась от смеха. Проходивший мимо капрал удивленно посмотрел на нее и тоже не мог скрыть улыбки, видя ее нескрываемое веселье.
— Нет, Сабен, — задыхаясь, наконец смогла сказать она. — Ой, не могу!.. Лучше бы ты ее сам купил… У тебя торговаться лучше получается.
Расплываясь в улыбке, но еще не решаясь отбросить озабоченность, Сабен уточнил:
— Много переплатила-то?
— Да нет, просто не в этом дело… Как солдат я, может быть, и ничего, но на рынке! — Очередной взрыв хохота оборвал ее фразу.
— А знаешь, — вспомнил Сабен, — что сказал мне продавец? Что торговаться из-за талисмана грешно. Так что, может быть, и лучше, что ты мне его купила, — так лошадка принесет мне больше удачи. А в следующий раз, — он многозначительно поднял палец, — лучше скажи мне, что ты собираешься покупать, — я пойду и поторгуюсь за тебя.
— Договорились!
— Да, кстати, — сказал Сабен, залезая в свой мешок, — я ведь не просто так спрашивал тебя, какой гребешок самый красивый. Держи, этот, с папоротником, — тебе.
12
Два месяца спустя, стоя прислонившись к стене пограничного форта к югу от Кодали, Пакс чувствовала себя абсолютно довольной своей жизнью.
— Я в общем-то тоже не жалуюсь, — согласился с ней Сабен, протягивая новый шнурок в застежку своего плаща, в то время как Пакс точила свое оружие. — И уж ни за что не согласился бы снова вывозить навоз из конюшен и хлева. Просто не забывай свой первый бой, несмотря на то, что с тех пор тебе так везет.
— Да я понимаю. Все могло тогда и кончиться. Как для Эффы. Но что поделать — мы ведь солдаты. Знаешь, я бы хотела посмотреть, как воюют другие профессиональные отряды, а не только ополченцы. Причем посмотреть со стороны, а не в бою, когда перед тобой только ближайший противник. Там не до наблюдений, знай выполняй команды да держи строй. А хотелось бы понять, что происходит вокруг.
Сабен пожал плечами:
— А что мы можем понять. Наше дело — руби-коли. Решают пусть командиры.
— Да, но они ведь тоже когда-то учились всему этому.
— Ну и что? — невозмутимо возразил Сабен. — Нет, если ты, конечно, собираешься в один прекрасный день нанять собственную роту…
Пакс помолчала и, вздохнув, ответила:
— Нет… хотя… нет, ерунда… Понимаешь, я никак не могу отделаться от таких мыслей… Хотя бы, например, почему их командир, ну этих — кзардийцев, ни разу не вывел своих арбалетчиков вперед, чтобы они стреляли в упор. Помнишь, какой урон нанесли им наши стрелы, когда мы пускали их с близкого расстояния. А стрелять поверх голов своих шеренг — толку мало…
— Вот ведь есть тебе до этого дело, — отмахнулся Сабен. — Я, например, просто радуюсь тому, что их командир, кто бы он ни был, просто не дотумкал выпустить своих арбалетчиков на прямой выстрел. Эти штуковины понаделали бы дырок в наших нагрудниках… Так, плащ готов. У тебя как дела?
— Меч уже заканчиваю, остался кинжал.
— Не опоздаешь? Через час развод караула.
— Не волнуйся. Я чуть-чуть пройдусь, только для порядка. Нет, Сабен, знаешь, если честно и по секрету, я хотела бы когда-нибудь стать сержантом. Нет, не сразу, конечно, через много лет… На всю роту их ведь всего шесть человек. И все-таки…
— А что? Если только тебе не отрубят что-нибудь, руку или ногу, или вообще не убьют, то почему бы и нет? Ты не напиваешься, не портишь и не теряешь казенное имущество, не устраиваешь драк и скандалов — в общем, никаких неприятностей начальству от тебя нет. А возьми меня…
— Ты тоже не нарушаешь дисциплину, а в бою — ничуть не хуже меня, даже лучше.
— Нет, я — другое дело, и ты сама это знаешь. Я выполняю все, что мне говорят, но чтобы так, как ты, — стремиться каждую свободную минуту тренироваться с любым подвернувшимся под руку оружием, — нет, я не такой.
— А тебе и не нужно столько тренироваться. Ты и так сильный и быстрый.
Пакс последний раз провела по кинжалу точилом и убрала оружие в ножны, а точильный камень в кармашек на поясе. Сабен, помолчав, ответил:
