— Что? Что случилось? — вскочил он, хватаясь за кинжал.
— Светает, уже можно разглядеть дорогу.
Канна не просыпалась. Пакс и Сабен посмотрели на нее и переглянулись.
— Думаешь, она поправится? — шепотом спросил Сабен.
— Не знаю. Рана вроде бы была не очень глубокой…
— Жаль, что мы не врачи.
— Я вот думаю… Эффа говорила, что святой Гед может лечить людей. Канна поклоняется ему. Может быть, он поможет и ей.
— Хорошо бы. Но, если он может, почему он уже не вылечил ее?
— Не знаю. Я никогда не слышала, чтобы Гед…
— Чего-чего вы там про Геда говорите? — Канна проснулась и, пошевелившись, поморщилась от боли. Затем, выдавив из себя улыбку, она сказала: — Ну что у вас такие рожи грустные? Я еще не умерла и в общем-то не собираюсь.
— Мы тут думали, не вылечит ли тебя святой Гед, — осторожно сказала Пакс.
Канна удивилась:
— Откуда нам знать? Это может определить только жрец — маршал или паладин. Только через их участие Гед излечивает своих последователей.
Сабен буркнул:
— Если для этого нужен маршал или паладин, то при чем здесь тогда сам Гед?
— Сабен, ты пьешь воду, но, чтобы донести ее от реки до дома, тебе нужно ведро или кувшин. Я не знаю, что за силой обладает Гед, но для того, чтобы вместить ее и передать другим, он призывает к себе маршала или паладина.
— Значит, просто молитва не сработает? — спросила Пакс.
— Нет. Молитва — это мольба о помощи в бою, о крепости духа. Можно помолиться и за удачу. Но что касается лечения — это бесполезно.
— Может быть, все-таки попробуем? — Голос Пакс прозвучал совсем тихо.
Канна с удивлением посмотрела на нее:
— Ты что — переодетый паладин, маршал в изгнании? Вы ведь оба даже не посвящены в последователи Геда.
— Ну и что? Нам нужна ты — здоровая и сильная. И нет ничего плохого в том, чтобы попросить за тебя — верную последовательницу Геда и хорошего воина.
— Не знаю… Ну ладно, если ты так хочешь… думаю, что хуже от этого не будет.
— Но я не знаю, что говорить. Подскажешь мне?
— А я-то откуда знаю. Видит Гед, я не маршал и не паладин. Это ты у нас умнее всех… Вот держи. — С этими словами Канна сняла с шеи и протянула Пакс медальон. — Зажми его в кулаке и, обращаясь к Геду, скажи все, что хочешь сказать.
Пакс некоторое время глядела на лежащий в ее ладони полумесяц, а затем вдруг решительно положила его на раненое плечо Канны поверх повязки. Сабен, удивленно подняв брови, молча наблюдал за ее действиями.
— Святой Гед, — начала Пакс, — излечи эту рану, я прошу тебя. Это Канна, твой верный последователь. Слепая стрела, пущенная наугад, по воле злого случая ранила ее. Мы же хотим донести до нашего командира весть о предательском нападении Синьявы и спасти наших друзей, многие из которых тоже поклоняются тебе. Нам нужна помощь Канны. Излечи ее, я прошу тебя, Гед… то есть святой Гед.
Пакс замолчала, не зная, что еще сказать. Вдруг Канна резко дернулась и охнула.
— Ты что — нажала на медальон? — спросила она.
— Нет, он как лежал на ране, так и лежит. А что случилось?
— Не знаю. Просто резко заболело. Но не так, как болит, когда двигаешься. Странно… А знаешь, кажется, дышать стало чуть-чуть легче.
— Но болит по-прежнему?
— Острая боль ушла, ну та, непонятная. А так — болит. Да ты не переживай, Пакс. Чудеса случаются в основном в сказках.
— Я понимаю, — сказала Пакс, возвращая Канне медальон.
— Ладно, давайте завтракать. — У Сабена лопнуло терпение. — Что ты нам выделишь. Канна?
Каждому досталось по куску хлеба от половины буханки, оставшейся после вчерашнего ужина, и по куску сыра. Это притупило голод, хотя Пакс почувствовала, что могла бы съесть и втрое больше, не перегрузив желудок.
— Ну что, поели? Тогда пошли, — неожиданно бодро и требовательно скомандовала Канна.
Пакс и Сабен переглянулись, но не стали дожидаться повторения приказа. Чтобы встать. Канне даже не пришлось опираться на их руки.
Утренний свет как раз начал возвращать ночному черно-серому миру дневные краски. Три тени почти бесшумно скользили вдоль дороги, скрытые густым подлеском. Канна шла намного быстрее, чем накануне, и без видимого усилия.
Наконец она скомандовала привал, и друзья, на всякий случай отойдя подальше от дороги, присели под раскидистой кроной высокого кедра.
Сабен в очередной раз пожаловался на то, что ремешки мешка, найденного им на ферме, были слишком коротки и натирали ему плечи.
— Наверное, хозяин был очень худощав и невысок ростом, — заключил он.
— Давай я понесу, а ты возьми мой вещмешок, — предложила Пакс.
— Ты не похожа на худенького коротышку, — возразил Сабен.
— Ладно тебе, просто передохнешь.
— Эх жаль, что там мне не попалось никакого оружия, — вздохнул Сабен.
— Может быть, это и к лучшему, — неожиданно возразила Канна.
— Почему? Что плохого могло бы быть, окажись у нас меч или лук со стрелами?
— Будь у тебя оружие, ты попытался бы воспользоваться им. Например, убить одного из разведчиков Синьявы, чтобы раздобыть еще оружие и в итоге — освободить пленных. — Сабен смущенно кивнул, и Канна продолжила: — Нет такого оружия, которое бы сделало это возможным, Сабен. Ты погиб бы, не достигнув цели. Так что нам остается только одно: идти и идти, чтобы предупредить герцога. Для этого нам понадобятся силы и мозги, но не клинки и стрелы.
Пакс в очередной раз удивилась последовательности и холодному расчету в рассуждениях Канны и подумала, сумеет ли она когда-нибудь так же контролировать свои порывы и эмоции. Затем ее мысли вернулись к более насущным вопросам.
— Слушай, Канна, а как мы будем идти параллельно с колонной дальше? Ведь часть дороги до Ротенгри проложена не через лес, а по полям.
— Я уже давно жду от вас этого вопроса. Честно скажу — тяжко придется. Нужно будет идти далеко от дороги, прячась по оврагам, канавам, за холмами. Если будет сухо, за колонной потянется шлейф пыли. Это облегчит нашу задачу: следить за ними, но не попадаться им на глаза.
— Я вот думаю: если Синьява все равно собирается к Ротенгри, то чего ради ему идти кружным путем через Сореллин? Наверняка он пойдет напрямую. Поэтому нам не следует его дожидаться на перекрестке. Лучше прямиком шагать вперед, чтобы быстрее добраться до наших.
— Нет, Медовый Кот славится своей непредсказуемостью.
— Но зачем ему идти в обход?
— Не знаю. Например, чтобы ударить с той стороны, где осаду Ротенгри держат самые слабые отряды.
