— Я сказал — нет. У вас на пальце печать герцога. Иногда я могу себе позволить бесплатно накормить кого-либо из людей Пелана. А кроме того, я ведь раньше тоже служил в его роте. И что такое нужда, мне также известно.
Пакс вспыхнула.
— Благодарю вас, но я сейчас не настолько нуждаюсь. Если мне будет совсем голодно, я приду к вам и попрошу кусок хлеба. Сегодня у меня есть деньги.
— У вас нет меча. Вот когда вы придете ко мне с новым клинком, в новой форме и с полным снаряжением — тогда и заплатите. Если, конечно, после покупки всего этого у вас останется хоть пара медяков. А на сегодня разговор окончен. — Судя по интонации трактирщика, спорить с ним дальше было бесполезно.
— Тогда примите мою благодарность, — кивнула ему Пакс. — Надеюсь, что еще не раз и не два холодными вечерами я воспользуюсь теплом вашего дома и порадуюсь мастерству вашего повара.
Пакс и Коула вышли на улицу. Было уже темно. Дождь прекратился, но воздух был по-прежнему сырой. Некоторое время они шли молча. Наконец, пройдя рыночную площадь, Пакс спросила Коулу:
— С чего это он так?
— Ты о чем?
— Ну, о том, что он с нас денег не взял. Неужели он действительно часто кормит герцогских подданных бесплатно? Сдается мне, так он быстро разорился бы.
— Да нет, Пакс. Подожди. Дойдем до дома — там и поговорим.
Вскоре они перешли мост и подошли к дому Коулы. Коула провела Пакс по вымощенной каменными плитами дорожке и распахнула тяжелую дверь. Комната была освещена догоравшим камином. Коула взяла щепку, опустила ее в угли, и, когда та загорелась, зажгла свечи в настольных подсвечниках и настенных канделябрах. Подбросив поленьев в камин, она сказала:
— Пакс, тебе нужно просушить свои вещи. Пакс быстро распаковала свой рюкзак и развесила на тонких планках сушильной решетки влажную одежду. Затем она осмотрелась. Большое помещение представляло собой кухню и гостиную. Над открытым очагом в дальнем углу висели крючья для котлов. Рядом стоял умывальник, полки с посудой, с потолка свешивались связки лука, сетки с сырными головами и пара окороков. Ближе к камину на полосатом домотканом коврике расположились основательный тяжелый стол и несколько стульев. Вдоль стены под окном стояла длинная скамья, покрытая яркой разноцветной накидкой. Коула вышла в дверь рядом с очагом и вскоре вернулась с большим керамическим блюдом, полным яблок. Яблоки она поставила на стол возле тарелки с лесными орехами.
— Ты, наверное, на свои яблоки уже смотреть не можешь, но позволь заметить, что выглядят они на редкость аппетитно, — сказала Пакс.
— Они и на вкус ничего. У меня в этом году две новые яблони впервые зацвели и дали урожай. Вот эти, зеленые с красными полосками, — это лионийский сорт. Несколько лет назад магистр Оукхеллоу прислал мне черенки. Вон те, что потемнее, — это совсем новый сорт; по крайней мере, так меня уверяли торговцы, когда я покупала саженцы на ярмарке. Обеим этим яблоням сейчас уже… дай-ка припомнить… да, лет по девять будет. Те, что я передавала тебе на юг, — это королевские паргунские. Их действительно выращивают в королевском саду Паргуна. Они долго хранятся, хорошо переносят дорогу, достаточно сладкие, но вот эти получше будут. У них кожица тонкая… — Судя по всему, Коула была рада завести разговор на столь безобидную тему. Пакс тоже решила отложить более серьезные вопросы на потом.
— Сколько же у тебя сортов в саду?
— Точно уже не помню, но стараюсь собрать все, что удастся. Яблони разных сортов, высаженные рядом, плодоносят лучше. Кроме того, не каждый год бывает урожайным для всех сортов. Тогда те яблони, что уродили лучше, выручают меня, давая возможность другим передохнуть. В этом году хорошо удались семь сортов: вот эти два, королевские паргунские, ореховые из Финта, большие и малые сидровые и западные зеленые. Впервые дали урожай и еще два сорта, но на этих яблонях плодов было немного. Один из них ранний похожий вот на эти по форме, только желтый, а не зеленый, и я очень надеюсь, что на следующий год еще лучше уродится другой, южный сорт — крупный, в красную тонкую полоску. Да, а ведь с тех пор, как ты уехала отсюда, я стала выращивать еще и груши. В этом году мы собрали больше двадцати мешков груш.
Пакс откусила кусок красно-зеленого яблока, которое оказалось на редкость сочным.
— Очень вкусное, — сказала она. Коула сжала в кулаке два ореха и раздавила их друг о друга. Выбирая ядра из осколков скорлупы, она произнесла:
— Так вот, Пакс, возвращаясь к нашему разговору: я очень рада видеть тебя здесь и надеюсь, что ты остановишься у меня. Но скажи: ради чего ты вернулась? Неужели только для того, чтобы поблагодарить герцога за помощь?
Пакс некоторое время задумчиво жевала яблоко.
— Честно говоря, Коула, я не уверена, что смогу тебе толком все объяснить. Я и сама до конца не понимаю, что именно случилось со мной тогда…
— Герцог нам все рассказал: про Совет, про то, что было после. Тебя обвинять не в чем.
— Он всего не знал, — глядя в стол, сказала Пакс.
— Он сказал, что виновата была Верховный Маршал. И ни одного дурного слова в твой адрес.
— Она не была виновата. По крайней мере, не в том смысле, какой вкладывает в это слово герцог. Он вам рассказывал про Колобию? Про то, что случилось со мной там?
— По правде говоря, нет. — Коула явно занервничала. — Ну, мы здесь что-то слышали, что тебя захватили в плен какие-то темные силы.
— Именно так. — Пакс изо всех сил старалась сохранить спокойствие, мысленно убеждая себя в том, что теперь уже может спокойно, без истерики рассказать обо всем, что с ней случилось. — Меня захватили прислужники Ачрии.
Коула, вздрогнув, кивнула.
— Я должна была участвовать в поединках, чтобы выжить. По крайней мере, я так поняла их предложение. Поединки происходили на какой-то арене в подземной пещере. Драться пришлось по большей части с орками.
— По большей части? — переспросила Коула. — Значит, не один раз? А сколько?
— Точно не помню. — Пакс положила яблоко на стол так бережно, как будто фрукт был живым существом. — Судя по количеству шрамов — достаточно много. А под конец меня втиснули в заколдованные доспехи.
— Великая Мать Всех Деревьев! — выдохнула Коула. Осенив себя защитным знамением, она встряхнула головой и сказала:
— Извини, Пакс, продолжай, я слушаю.
Пакс взяла второе яблоко и стала его рассматривать.
— Во время этих поединков в мой разум внедрилась злая сила. Она стала расти, неподвластная моей воле. Вот это-то и увидела Верховный Маршал в Фин-Пенире. И, по правде говоря, она была не единственной, кто смог заметить во мне эти перемены. Даже я… когда они… — Пакс замолчала, чтобы перевести дыхание. — В общем, посовещавшись, они решили, что излечить меня можно только одним-единственным способом. Целительством занялись Верховный Маршал, два паладина и один истинный эльф. Они попытались выжечь зло из моей души. В общем-то, это им удалось.
