— Я и раньше принимал на службу последователей Геда, потому что они практически всегда оказывались честными и трудолюбивыми солдатами. Разумеется, впоследствии я стал принимать их на службу еще и потому, что того желала моя супруга. Как вам известно, наша свадьба состоялась в церемониальном зале Фин-Пенира — опять же по ее желанию. Несмотря на то что я жил, как подобает жить последователю Геда и члену ордена, я так и не дал личную клятву верности этому святому. — Еще один глоток вина, и герцог, разведя руками, сказал:
— Я опять же не могу вам объяснить, почему именно так все обернулось. Тамаррион часто просила меня вступить в орден, и, пожалуй, это едва ли не единственная ее просьба, которую я так и не исполнил. Мне кажется, я чувствовал… — Герцог опять сделал паузу и посмотрел поверх голов собравшихся куда-то вдаль, словно обозревая поле сражения. — Да, наверное, я чувствовал, предполагал, что должен буду дать другую клятву и для этого мне нужно быть свободным от каких бы то ни было клятв и обязательств. Вы скажете, что это глупость, мальчишество? Возможно, вы и правы. Но Тамаррион считала — или, по крайней мере, говорила, что считает, — что клятва должна быть принесена абсолютно добровольно, сознательно и с полным желанием. Видя, что я не даю ее лишь потому, что не до конца разобрался в себе, Гед не станет гневаться на меня за промедление. По крайней мере, таковы были ее слова. А после того, как она погибла, я… Как вы все знаете, вопрос о моем вступлении в братство отпал сам собой.
— А что теперь? — спросила Доррин.
— И теперь все не так просто. Вот вы, капитан Доррин, как-то спорили со мной, утверждая, что нельзя нарушать данное ранее обязательство. — В первый раз в жизни Пакс увидела, как Доррин покраснела. — Вы были абсолютно правы, за исключением того, что меня не связывают никакие обязательства подобного рода. Я признаю, что был не прав в своем отношении к ордену Геда, и я хочу изменить эту ситуацию. Но точно так же я должен сказать вам и о том, что я по-прежнему чувствую внутреннее сопротивление тому, чтобы дать личную клятву верности этому святому.
— Но в таком случае… — Маршал Керрин начала фразу, однако замолчала, встретившись взглядом с Арианией.
— В сложившейся ситуации, — сказала Верховный Маршал, — я не смею просить герцога Пелана лично присоединяться к братству последователей Геда.
— Но почему?
Ариания удивленно и в то же время недовольно вскинула брови:
— Вы хотите, чтобы я поведала вам все, о чем мы беседовали с герцогом наедине? Причина кроется как раз в том, во что мы не хотели бы посвящать никого более. Понимая вашу личную заинтересованность и обеспокоенность как ближайшего к этой крепости маршала, я могу только заверить вас в том, что я пришла в такому решению не из-за недостатка доверия к герцогу Пелану. Я лишь могу согласиться с ним и вслед за ним повторить, что время дать клятву верности нашему небесному покровителю для него еще не наступило.
Выждав паузу, герцог вновь взял слово:
— Что касается вас, господа офицеры, вы абсолютно свободны в своем выборе — уйти или остаться со мной. Разумеется, покинувшие роту будут достойно вознаграждены. Кроме того, я должен сообщить вам о предстоящих изменениях в наших планах. Как и планировали некогда мы с Тамаррион, я сделаю перерыв в военных походах на несколько лет. У меня сейчас достаточно средств на то, чтобы, оставаясь здесь, в своих владениях, попытаться превратить их в процветающий край под справедливым и — да даруют мне это боги — мудрым правлением. Мы должны стать настоящим могучим стражем на границе северной пустыни и остальной части королевства Тсайя. Если кто-либо из вас недоволен такой перспективой, если вдруг кому-то не по душе постоянное присутствие здесь маршала Геда, вы можете в любое время обратиться ко мне, не сообщая никому больше о принятом вами решении, и покинуть роту с моими благодарностями и с весьма ощутимым вознаграждением.
— Я-то останусь, сам знаешь, — сказал Арколин, обращаясь к герцогу на «ты», что делал в присутствии посторонних чрезвычайно редко.
Остальные офицеры лишь молча кивнули вслед за своим товарищем.
— Тем не менее мое предложение остается в силе, — повторил герцог. — Если в будущем кто-либо из вас изменит свое решение — я повторяю, это относится к каждому из офицеров, — поверьте, у вас не будет повода упрекнуть меня в неблагодарности за долгую и безупречную службу в моей роте.
— Когда вы собираетесь сообщить об этом солдатам? — спросил Арколин. — Может быть, вы хотите, чтобы сначала мы попытались…
Герцог покачал головой:
— Нет, я уверен в том, что все мои люди должны узнать о принятом мною решении от меня самого. Слухи у нас расходятся быстро, поэтому тянуть нет смысла. Завтра, по всей видимости, — нет, у нас в лазарете лежат тяжелораненые, которые могут скончаться сегодня ночью. Я полагаю, лучше послезавтра. Запланируйте на этот день строевые занятия, а затем парад и церемониальный смотр. Верховный Маршал вполне имеет право увидеть нашу роту в полном составе. Там я и объявлю о своем решении. Кроме того, мое предложение, касающееся выбора дальнейшей судьбы для любого из нас, относится ко всем: к сержантам, капралам и к каждому из солдат. Мне лишь остается добавить, что я буду по-прежнему оценивать своих подчиненных лишь по их делам, невзирая на веру, которую они исповедуют.
Резкие порывы ветра словно содрали тучи с неба, обнажив его бледный, почти прозрачный купол. Стоя на шаг позади герцога, как положено оруженосцу, Пакс внимательно следила за тем, как после часа показательных строевых занятий рота возвращается в крепость и выстраивается на плацу для торжественного смотра. Бросив искоса взгляд на Верховного Маршала, Пакс заметила по-прежнему невозмутимое выражение на ее лице и контрастировавший с ним восторженный блеск в глазах. Пакс вновь перевела взгляд на выстроившуюся роту. Никогда еще родное для Пакс подразделение не вызывало в ней такой бури противоречивых чувств. Она ощущала, как ее душа разрывается на части. Вот она стоит рядом с герцогом, верный оруженосец своего господина. Но в то же время — вот она марширует со своими товарищами на привычном месте в строю когорты Арколина: первая шеренга, командир второго отделения. Слева марширует сержант Стэммел, команды которого она готова выполнить мгновенно и точно.
Вот последняя когорта заняла свое место на плацу в парадном развернутом строю. Пакс переводила взгляд с одного лица на другое. Как же она сроднилась с этими людьми! Вот Стэммел, внимательно оглядывающий плац такими знакомыми ей карими глазами. Вот Девлин, умудряющийся оставаться изящным и грациозным, даже стоя по стойке «смирно». Трудно поверить, что у него пятеро детей, старшему из которых остался какой-то год до того, чтобы записаться в роту герцога Пелана новобранцем. А вот и Арни, только что произведенная в капралы, пытающаяся не выдать радостной улыбкой переполняющие ее чувства. Вик, Барра, Натслин… Рауф, который уволится и вернется на ферму, как только набегам орков будет положен конец.
Капитаны строевым шагом подошли к герцогу и отсалютовали ему. Герцог жестом пригласил Верховного Маршала следовать за собою, и они направились к первой когорте для церемониального смотра. Пакс как тень последовала за ними.
