ГЛАВА I. Начало начал
(Середина девяностых прошлого века)
1
Рано или поздно его должны были убрать с дороги. Он только не знал, как это сделают. Имелись разные предположения. Проще всего уволить в запас. При чехарде, творившейся в армии, отстранение заслуженного генерала от дел никого не удивляло. На кабинетах министерства не успевали таблички менять. Не обошла эта участь и министров. Профессионалов сменяли карьеристы и выскочки. Кто как мог пытался оставаться на плаву, вцепляясь мертвой хваткой в свое кресло. Не помогало. Генерал Забелин отказался подчиняться новым правилам игры, и его карьера закончилась.
Но его не уволили, а решили убить. Руководство не имело отношения к страшной афере. Он ошибался, ожидая удара со стороны высшего командования. Это обстоятельство заставило его молчать. Теперь он сожалел, что не написал докладную записку министру. Заговор успели бы раскрыть. Одного слова недостаточно, пусть даже такого авторитетного военачальника, как Забелин. Заговорщики решили заткнуть ему рот, а на его место посадить более сговорчивого парня.
По логике вещей все так и должно случиться. Теперь поздно, он уже ничего не может изменить.
Внизу опять послышался шум. Они пришли. Грубо работают, нагло. Или провоцируют его на бойню?
Зима в разгаре, за окном ночь. Дача в сосновом бору. Тут можно устроить полигон, и соседи не услышат ни единого выстрела. Даже следов не останется. Как назло, он этим утром очистил от снега все дорожки и тропинки.
Генерал снял телефонную трубку. Тишина. Все правильно, его отрезали от внешнего мира.
Он выдвинул ящик стола и достал пистолет. Почему они медлят? Прошло больше получаса, а он все еще жив. Сначала вырубили свет на участке. Все фонари погасли. Потом обесточили дом. Собака лаяла две минуты и замолкла. Скорее всего, усыпили. Забелин передернул затвор и продолжал сидеть в собственном кресле в ожидании развязки.
На левой стене висела его коллекция огнестрельного оружия. Более трехсот единиц из лучших мировых образцов. Пистолеты, револьверы, автоматы, и все в боевой готовности. Прекрасный арсенал. Можно неделю держать осаду, если хорошо забаррикадироваться. Но они уже проникли в дом, и он оказался в ловушке. В кабинет второго этажа шла винтовая лестница, и двери здесь не предусматривались. На что они рассчитывают? Ничего не получится.
А если он ошибается? В дом проникли обычные воры. Нет. Воришки не справятся с его громадным псом. К тому же они видели свет в окне его кабинета. И зачем им гасить свет на участке?
Генерал достал фонарь из ящика стола, включил его и положил на стол, направив луч на перила винтовой лестницы, и пересел на диван, стоящий сбоку у стены. В зоне тени его не видно, зато он мог наблюдать за лестницей.
На территорию и в дом не так просто попасть. Пришел кто-то из своих, знающий план дома, изучивший замки, прокладку телефонных и электрических кабелей и умеющий обезвреживать собак. Сколько их? Двое, трое, пятеро? Сколько бы ни было, но рисковать жизнью никто из них не торопится. Они понимают, с кем имеют дело.
С нижнего этажа опять донесся странный звук. Похоже, его хотят выманить. Идиоты, - тихо прошептал он, - хотят сделать из меня мишень. Черта с два. Мне и здесь неплохо. Можете в этом убедиться.
Но никто не торопился устраивать дуэль.
Напряжение росло. Нервишки начинали сдавать. Так или иначе, но к утру все будет кончено. В восемь часов за ним приходит машина, шофер заходит в дом, где генерал угощает его кофе. Он не любит завтракать в одиночестве.
Скрипнула деревянная ступенька лестницы. Предательский скрип не даст возможности подняться незамеченным. Все затихло.
У генерала появились капельки на лбу. Он смахнул пот рукавом пижамной куртки и вытер взмокшую шею. Погибать в бою не страшно, когда видишь перед собой врага. Там все ясно. Воевать с тенями Забелин не привык. Сдохнуть от бандитской пули - позор. Своими он назвать их не мог. Продавшиеся подонки!
Вдруг он отчетливо услышал, как хлопнула входная дверь. Генерал стиснул зубы, приподнялся и осторожно подошел к окну. Освещенный слабым лунным светом, на крыльце стоял мужчина в черном пальто. Он достал из кармана сигареты и закурил.
— Наглец! - вырвалось из уст генерала.
Он не услышал хлопка. Оконное стекло звякнуло, пуля пробила ему горло навылет и врезалась в стену. Забелин ничего не успел понять. Смерть наступила мгновенно. Приманка сработала. С его-то опытом подходить к окну, когда в комнате горит фонарь, глупо и непростительно.
Забелин рухнул на пол.
В доме вспыхнул свет. На второй этаж поднялись двое мужчин. Покойника усадили за стол спиной к окну. Разбитое стекло сменили на новое, оно уже было вырезано по размеру. Осколки убрали, пулю из стены удалили, дырку завесили картинкой в рамке. На столе появился шомпол и пузырек с оружейным маслом. Из пистолета генерала выстрелили в оконную раму, точно за его спиной.
Работали неторопливо, молча, обстоятельно.
Каждый знал, что он делает. На ногах уборщиков были надеты домашние тапочки из общей кучи, хранившейся в передней для гостей.
Перед уходом они включили настольную лампу, убрали фонарь и осмотрелись.
Зазвенел телефон. Мужчина смело взял трубку.
— Все в порядке, линия работает.
Они ушли тихо. На участке загорелись фонари.
Через час заскулил очнувшийся волкодав. Скулил жалобно, как щенок, царапал входную дверь дома, словно просил прощения.
2
В эти смутные времена никто не любил ходить к начальникам. Одного из самых молодых генералов вызвал на ковер заместитель министра обороны по вооружению, и пришлось идти. Некрасову исполнилось тридцать девять лет. Хваткий боевой мужик. Многие вернулись из Афганистана с генеральскими погонами. Со щитом или на щите. Либо груз «200», либо грудь в орденах. Выжил — молодец. Проявил себя — орден, выиграл бой — сверли дырку в погонах для новой звездочки. Войну проиграли, вернулись те, кто выжил, но не все себя нашли в мирной жизни. Продолжили военную карьеру немногие. Одно дело — война, другое дело — военное чиновничество, живущее по своим законам. Втиснуться в тесные рамки уставов и положений — дело непростое. Тут нужны дипломаты и дельцы, а не храбрецы и вояки.
Немногие просочились в святая святых. Генерал-майор Некрасов был одним из них. Он занимал свою нишу и старался не высовываться лишний раз. Врагов здесь иметь нельзя. Сегодня он твой подчиненный, а завтра начальник. Тогда тебе крышка. Нужны крепкие связи. И Некрасов уделял связям все свое время и личное обаяние с бесспорным даром гибкого дипломата.
Во всяком случае, он считал себя достойным занимать свой пост и рассчитывал на карьерный рост. Вызов к высокому начальству ему ни о чем не говорил. Если тебя увольняют, то ты узнаешь об этом из приказа, присланного тебе с курьерской почтой. Начальство не тратит время на объяснения и личный контакт с уже бывшими.
