— Ясно. Как вас звать?
— Иван… Иван Погуляй.
— Знаменательная фамилия. — Устюжин усмехнулся, продолжая изучать парня. Теперь, стоя рядом, он понял, что недооценил его рост. Пожалуй, два десять — два пятнадцать, прикинул он с долей удивления. Неплохо! И все же чего-то ему не хватает… и взгляд у него напряженный, будто он боится… Чего?
— У меня предложение, Ваня, — продолжал тренер. — У вас идеальное сложение для волейбола. Не хотите заняться волейболом? Может быть, вы станете…
Устюжин замолчал, увидев, какое впечатление произвели его слова на молодого человека.
Лицо того побледнело, потом жарко вспыхнуло — до слез, губы дрогнули, раскрылись, напряглись.
— Если не играли раньше, не беда, — поспешил Устюжин. — Главное, что вы любите волейбол, это я уже заметил. За год мы с вами войдем в дубль-состав «Буревестника», даю слово.
Юноша покачал головой, сжав губы так, что они побелели, повернулся и пошел к выходу. Устюжин молча смотрел ему вслед, сразу все поняв: парень хромал. Нога не сгибалась в колене, и он относил ее чуть в сторону и ставил на полную ступню, все быстрей и быстрей, раскачиваясь из стороны в сторону, будто чувствуя взгляд.
Кто-то за спиной сожалеюще цокнул языком. Устюжин вернулся в зал и задумчиво присел на горку поролоновых матов, вспоминая отчаянное лицо и глаза парня, в которых бились боль, и ярость, и отчаяние.
Вернувшись домой, Иван дал слово больше на тренировки студенческой сборной не ходить, поужинал без аппетита, односложно отвечая на вопросы матери, потом заперся в своей комнате и долго стоял у окна, прижимаясь лбом к холодному стеклу и вспоминая минутный разговор с тренером. В душе царило странное спокойствие да сожаление, и он даже удивился этому, хотя тут же подумал: «Реакция? Или я действительно смирился с положением, привык? Угораздило меня прийти сегодня. Но кто же знал, что тренер подойдет с таким предложением! Неловко вышло… И все же как сказал тогда хирург после операции? «Терпение — это та скала, о которую разбиваются волны человеческого безрассудства». Слова Дюма-отца. Оба они безусловно правы. Терпение и еще раз терпение — вот моя дорога, и лет через тридцать-сорок, к пенсии, — тут Иван усмехнулся, — я найду способ лечения раздробленного коленного сустава. А тогда милости прошу приглашать в сборную…»
Остаток дня он провел в библиотеке. Дома почитал на ночь «Трех мушкетеров», ощущая себя таким же ловким и сильным, как д’Артаньян, разделся, собираясь лечь спать, и в это время почувствовал, что не один в комнате.
Оглядевшись — тишина, мягкий свет торшера, тени от шкафов с книгами, тиканье маятника старинных часов, — он, сомневаясь в своей трезвости, тихо спросил:
— Кто здесь?
— Простите, — раздался из воздуха мягкий приглушенный голос. — Разрешите вас побеспокоить?
— Пожалуйста, — хрипло ответил Иван, откашлялся. — Входите.
— Спасибо. — В комнате без всяких световых и шумовых эффектов появились двое незнакомцев в плотных белых комбинезонах. Оба были высокими, под стать Ивану, хорошо сложенными, с живыми человеческими лицами, на которых легко читались смущение и озабоченность. Оба держали в руках тонкие черные стержни с пылающими алым светом шариками на концах.
Иван поборол искушение закрыть глаза и потрясти головой и жестом радушного хозяина указал гостям на диван:
— Прошу садиться.
— Не пугайтесь, ради всего святого! — сказал один из незнакомцев тем же приятным голосом. — Нас проинформировали, что вы любите волейбол.
— Люблю, — улыбнувшись, сказал Иван и пошевелил искалеченной ногой; ситуация забавляла, сон был любопытен и навеян, очевидно, взволновавшей его встречей с тренером.
— Извините, — вмешался второй, на лице которого отразилось беспокойство. — Мы понимаем, физический дефект не позволяет вам реализовать себя в настоящем, но все же — вы были бы не против?
Иван пожал плечами:
— Если бы не… дефект, как вы говорите, я бы, конечно, играл.
— Тогда все в порядке. — Гость облегченно вздохнул.
— А откуда вы? — полюбопытствовал Иван. — Из какого уголка Галактики?
Незнакомцы переглянулись.
— Мы такие же земляне, как и вы, — сказал первый. — И все сейчас объясним. Но сначала позвольте провести небольшое медицинское обследование — я правильно выразился?
— Правильно-то правильно. — Иван покачал головой. — Только в больницу я не…
— Этого не потребуется. Станьте так: ноги на ширине плеч, руки опустите, дышите ровно и глубоко.
Иван повиновался, удивляясь тому, что начинает верить в реальность происходящего, хотя временами спохватывался и улыбался в душе: сон ему нравился.
Гость провел концом стержня окружность в воздухе, и вместо стены с ковром Иван увидел длинный зал с рядами вычурных пультов, то и дело меняющих форму и цвет. От одного из пультов протянулись к нему десятки световых нитей, коснулись тела, головы, рук, ног… стало трудно дышать. Иван мотнул головой, шагнул с места, пытаясь набрать в грудь воздуха, и почувствовал, что его поддерживают сильные руки.
— Все отлично, — извиняющимся тоном сказал один из гостей, второй в это время складывал гибкий черный шнур, пока тот не превратился в знакомый стержень с шариком на конце.
— А теперь поясним суть нашего появления. Дело в том, что вы являетесь потенциальным игроком в волейбол планетарного класса «хронопризрак», наблюдатель не ошибся. И у вас есть возможность участвовать в Олимпийских играх трехтысячного года по вашему летоисчислению. Вы не хотели бы принять в них участие?
— В качестве кого? — с иронией произнес Иван. — В качестве судьи?
— Игрока сборной команды Земли, — ответил гость без улыбки.
— Каким образом? Я же калека!
Незнакомцы снова обменялись беглыми, как бы летящими улыбками, видимо, это был их постоянный способ общения: они понимали друг друга с полувзгляда. Иван побледнел. Во рту мгновенно стало сухо. Он понял, что все с ним происходит наяву.
— Ну да, конечно, медицина у вас не чета нашей… а я вернусь обратно?
— Разумеется, с точностью до миллисекунды.
— Тогда согласен.
Первый из гостей протянул руку:
— Смелее.
Комната имела привычные стены и черный матовый пол, но вместо потолка над головой пушистая пелена, похожая на облако белого пара.
— Не делайте резких движений, — раздался из этой пелены вежливый баритон. — Сядьте на пол.
Иван повиновался, оглушенный мгновенным переходом из своей вполне реальной квартиры с вещами, которых касался не раз, в комнату, сам вид которой говорил о другом времени.
Его охватила сладкая истома, тело потяжелело, каждая его клеточка налилась сонным теплом, щекочущие невидимые пальцы пробежали по коже, захотелось потянуться, принять удобную позу и спать…
