Петрок прервал его, подняв огромную, закованную в сталь руку.
— Я и сам отлично знаю, чего от меня ждет мой командующий. Ознакомьте меня с дислокацией войск.
Корсон пригласил Петрока к столу. Библиарий склонился над электронной картой и пока оценивал каждую деталь, каждый мерцающий световой знак, каждую бегущую по столу руну, в его зорких глазах все время что-то щелкало. Эти глаза снабжали полученной информацией его мозг — на самом деле, его сильнейшее оружие! — где эти данные всесторонне рассматривались, анализировались и обобщались, после чего из них вычленялось главное.
Он улыбнулся.
— Учитель, вы что-то увидели? — спросил Родос, заметив это его выражение.
— Трехбалльная волновая дисперсия вдоль двух направлений прорыва. Типичный ход для нашего доброго друга капитана Фобора. В точности то же, что он сделал на Тулле!
Родос недоуменно смотрел некоторое время на поверхность стола, пытаясь разглядеть там указанную схему действий.
— Я вижу… — пробормотал он.
Ничего он не видел. И Петрок это знал. Родосу предстоял еще очень долгий, нелегкий путь, прежде чем он овладеет техникой удержания в памяти и сопоставления гигантских массивов информации, чтобы так же, как этот гений тактики уметь с одного взгляда постигать все нюансы боевых построений.
Однако настоящей причиной того, что Петрок позволил себе улыбку, было вовсе не то, что он распознал излюбленную тактику Фобора. Все было намного проще. Этот стол напомнил ему об учебной тактической доске, на которой когда-то давно он изучал премудрости военного дела у своего старого доброго учителя Нестора. Это была причуда, конечно, но ему было приятно себя ей потешить. Ведь была же у него душа, как он любил себе иногда напоминать!
— Что это здесь? — спросил он, постукивая кончиками пальцев по одному из участков стола.
— Три батальона из полка «Леопардов». Находятся в резерве…
Голос генерал-майора прозвучал глухо и испуганно.
— Почему?
— В-ваш доблестный капитан пожелал их… отвести. Он был весьма настойчив. Он не хотел, чтобы они… ээ…
— Спутали ему карты, — ехидно подсказал из-за спины донорианский офицер, кто явно наслаждался неловкостью положения, в котором оказались представители «Леопардов».
Петрок снова улыбнулся. Он просто представил себе, как бушевал здесь Фобор, обвиняя офицеров Имперской Гвардии в слабости, трусости, некомпетентности и всех прочих грехах, какие только бывают под звездами. Они сорвали план освобождения, и Фобор заставит их теперь попотеть, а позднее, когда придет время изощренного наказания, и пожалеть о своем поведении. Не удивительно, что весь лагерь был в страхе.
В рядах офицеров послышался какой-то ропот, и Петрок, все еще внимательно глядя на стол, нахмурился.
— Тихо! — прорычал Родос, заметив недовольные складки на лбу библиария.
В палатке вновь воцарилась тишина. Даже слуги прекратили свою грызню и ворчание.
Петрок оперся руками о край стола и, склонившись над ним, задумчиво глядел вниз, более уже не оценивая тактику, за анализ которой отвечали передние доли его мозга. Теперь же, напрягая ум, он задействовал более темные, более глубокие слои своего сознания. Он использовал дарованные ему способности, чтобы увидеть то, что скрывалось за текущим положением вещей: разобрать все «в случае» и «если», внутренне ощутить будущее развитие битвы.
В палатке вдруг повеяло холодом. Стеклянная поверхность стола вокруг рук Петрока покрылась инеем. Одному из младших офицеров Гвардии стало дурно: стоящие вокруг засуетились и вывели его из шатра. Слуги библиария вновь принялись что-то бормотать и лаяться, пока Родос одним своим взглядом их всех не успокоил.
Петрок же, между тем, не обращал на них никакого внимания. Его разум был прикован к образам прошлого, настоящего и будущего. Своим внутренним взором он заглянул по ту сторону реальности, наблюдая, каким образом перемещаются и накладываются друг на друга разные представляемые им структуры.
Все это выглядело… совершенным. Замысел Фобора идеально подходил к данному случаю. План продвижения авангардных отрядов и линии подхода подкреплений были разработаны безупречно. Эйдон-сити должен быть взят в течение четырех часов, причем с минимальными для них потерями. Его доклад мало бы чем помог Фобору, разве только укрепил в нем уверенность.
Если бы не одно «но». Что-то очень незначительное и неправильное. Что-то раздражающее и требующее к себе внимания. Как крошечная песчинка, попавшая в раструб стальной перчатки терминатора и ни на миг не дающая ему покоя.
Что же это?.. Что?
— Учитель! — позвал его Родос.
Петрок отступил от стола.
— Вот! — произнес он, указывая на один из огоньков на восточной части подсвеченной карты.
Родос заглянул в справочный реестр.
— Отделение «Дамокл», сэр. Капитан Фобор послал их в обход, с тем чтобы не дать противнику вырваться, когда город падет.
— Разумный ход. И все же он меня тревожит. Сейчас там ожесточенный бой…
— Карта ничего такого не показывает…
— Я ощущаю то, что стекло и имитационные модели из электрокристаллов воспринять не могут. Дамоклы в опасности!
— Это всего лишь одно соединение, — взял слово еще один генерал от соединения полков «Леопарды». — Разве общая победа не есть наша высшая цель? Начался штурм… Мы уже больше никого не можем снять с направления главного удара, чтобы перебросить на их поддержку. Определенные потери… неизбежны.
Генерал умолк, поняв, что сказал лишнее.
Петрок поднял голову, но в глазах его не было сострадания. Он знал, как трудно было гнать вперед отряды гвардейцев, требуя от них победы над более сильным противником, и также знал, как яростно еще недавно набрасывался на этих людей Фобор.
— Вы правы, сэр, — сказал он. — Жизни отдельных бойцов по отношению к общей победе всегда были вторичны. Однако я не хочу смотреть, как губят моих товарищей с Итаки без всякой на то необходимости.
Внезапно он повернулся и выдернул из ножен свой знаменитый силовой меч, что держал в руках его слуга. Слуга вздрогнул от неожиданности. Славный клинок, великий Беллус, вновь сиял и гудел, будто обрел дыхание.
— Учитель, что вы делаете?! — воскликнул Родос.
— То, что должен. Ждите меня здесь. Я дам капитану Фобору подробный тактический отчет, как только вернусь.
Несмотря на страх и благоговение, которые внушал им Петрок, гвардейские офицеры принялись громко выражать свое недовольство. Фобор оставил их, оставив только одно поручение: достойно встретить библиария и как можно скорее доставить на передовую его тактический отчет. Только страх за свою жизнь мог заставить этих людей обступить у выхода могучую, закованную в сталь, фигуру библиария у выхода из палатки засыпать его вопросами.
