III
Растянувшись цепью, Железные Змеи пошли по главной улице селения, обследуя сканерами ауспика стоящие вдоль дороги постройки. Оружие в бронированных руках в любое мгновение готово было открыть огонь. Восемь из десяти десантников покинули машину, и Приад был во главе этой цепи. Кулес медленно вел за ними «Носорог», чьи прожекторы, ярко вспыхнув, рассеяли грозовую мглу. Струи дождя темными полосами прорезали ослепительные столпы света. Сциллон остался в бронетранспортере и, высунувшись из открытого люка, двумя руками держался за рычаги штурмового болтера, закрепленного на турели.
Не было слышно ни звука, если не считать шума дождя, приглушенное урчание транспорта и мягкий топот шагов космодесантников.
Приад поднял левую руку и оттопырил три пальца. Затем совершил рукой круговое движение, указав на цель.
Калигнес, Ксандер и Пиндор тут же двинулись вдоль домов, стоящих по левой стороне дороги, проверяя двери и темные сквозные проулки между отдельными постройками.
Калигнес дал сигнал, что все чисто, после чего эти три десантника заняли огневые позиции на левой стороне улицы.
Приад снова сделал жест рукой — на этот раз правой, увенчанной молниевым когтем. Снова три пальца, потрескивающие от электрических зарядов.
Андромак, Иллиус и Натус направились по правой стороне дороги. На этот раз ждать пришлось дольше, поскольку Натус проверял открытый с одной стороны амбар, в котором где фермеры хранили сломанную технику и прочий хлам. Наконец выйдя, Натус энергично потряс головой.
Андромак проверил главный вход того, что оказалось зданием городской ратуши. Он повернулся и, сцепив обе руки вместе, изобразил жест, который для Приада означал: «закрыто на замок или на цепь».
Приад перешел улицу, подойдя к Мемнесу, который задумчиво озирал это мрачное место. Массивные, закованные в броню ноги Приада громко шлепали по лужам, будто наполненным кровью. Все это место напоминало десятилетиями не чищеную скотобойню.
— Что думаешь, брат-апотекарий, все, как во Флаксе? — спросил Приад, и его слова, прорвавшиеся сквозь помехи в воксе, сопровождали щелчки статического электричества.
Мемнес отрицательно покачал головой.
— Здесь чувствуется что-то другое, сержант. Нет, возможно, мы и найдем в каком-нибудь углу гору трупов, как во Флаксе, но есть тут что-то еще…
Мемнес щелкнул креплением забрала на шлеме и поднял его вверх. Бледную кожу на его открытом лице тут же испещрили красные струйки дождя. Сделай такое без его разрешения кто-нибудь другой из Дамоклов, Приад непременно бы вынес ему выговор, но у Мемнеса, доброго старого Мемнеса, было больше опыта, чем у всего отделения, вместе взятого. В это трудно поверить, но иногда, вдыхая воздух на месте проведения операции, апотекарий умел распознать признаки скрытой угрозы. Приад знал, что порой стоило дать ему почувствовать запах местности.
— Страх, ожидание надвигающейся беды, тревога… воздух буквально пропитан ими. Тут определенно есть живые существа, даже если наш ауспик их не видит.
— Прячутся?
— Пожалуй, что так…
Приад подумал, не следует ли ему включить акустическую систему «Носорога» и, напрямую обратившись к жителям, открыто заявить о своем намерении поддержать и спасти их. Что-то его, однако, удержало от такого решения. Царящая вокруг тишина действовала на нервы, но, тем не менее, ему совсем не хотелось ее нарушать.
Перейдя улицу, Приад подошел к дверям городской ратуши, возле которых стояли Андромак и Натус. Мощным ударом ноги сержант выбил запертые двери. Порванная трейлерная цепь зазвенела на полу возле разбитых в щепы створок. Кто же запирался изнутри?
Поводя стволами болтеров в поисках цели, трое десантников вошли в здание. В помещении — огромном зале с деревянными колоннами — было темно, а пол завален грудами мусора. Огромный застекленный купол разбит и, стекая сверху, потоки дождевой воды затопляли пол. Потянув за рычаг в стене, Натус попробовал зажечь свет, но здание было обесточено. Космодесантники переключили свою оптику в режим ночного видения и все место предстало перед ними в призрачно-зеленом, фосфоресцирующем свете.
— Помещение затоплено — дождь! — протрещал по воксу голос Натуса.
— Не только дождь, — был ответ Андромака.
Он пошел к дальний угол, который весь был вымазан красной, липкой жидкостью, хотя и находился не под разбитым куполом.
— Вот это — дождь, а это — кровь!
И он был прав. На глаз не было никакой возможности определить, где кончается дождевая вода и начинается кровь, но в любом случае крови здесь было очень много. Ею были вымазаны и забрызганы стены; тут и там чернели ее запекшиеся пятна, виднелись кровавые отпечатки ладоней, но, как ни странно, не было ни одного трупа.
Приад направился в совещательную комнату, которая находилась за главным залом. Крови здесь было еще больше; ею были пропитаны коврики из дерюги, а также мягкая обивка диванов и кресел. Дальняя стена была вся увешана плакатами, портретами всех мэров городка за всю его историю, объявлениями. Кроме того, имелся помпезный золотой лист на котором были отмечены ежегодные показатели, полученные жителями селения при сборе урожая. Все это было изрешечено пулями какого-то мелкокалиберного стрелкового оружия. Приад вдруг обратил внимание на то, что залитый кровью пол усеян гильзами.
— Прямо как после боя, — сказал стоящий рядом с ним Андромак.
— Во что же они стреляли? — удивился Натус, и, обойдя товарищей, сделал еще несколько шагов к стене.
Он указал рукой, и для наметанных глаз десантников стало ясно, что повреждения на стене имеют отчетливый след в виде простреленных полос, как будто автоматная очередь пыталась догнать цель, перемещающуюся по комнате с пугающей быстротой.
Андромак пинком открыл дверь совещательной комнаты — ту, что вела налево, — и обнаружил там несколько уборных. Стены, облицованные голубой опаленной плиткой, также были забрызганы кровью, а деревянные кабинки в туалетах похоже вдребезги разнес бешеный автоматный огонь.
За совещательной комнатой, пройдя по длинному, выложенному ониксовыми плитами коридору, Змеи обнаружили часовню, посвященную Императору, который представал здесь дарующим изобилие и богатый урожай. Однако статуя Императора, в одной руке держащего меч, в другой — лемех от плуга, была обезглавлена, а перила у алтаря обращены в щепу. Одна из тех противных кукол в облике демона, которых инквизитор Мабузе назвал куклами Кхорна, висела, прибитая к груди статуи. Слова, намалеванные на стенах часовни, были столь омерзительны, что Приаду стало дурно.
Сержант услышал, как стоящий рядом Натус закашлялся, отчаянно сражаясь с приступом подступающей рвоты. Это было бы очень некстати в шлеме.
— Брат Натус!
По воксу было слышно, как Натус издал странный мяукающий звук. Даже сильнейший воин фратрии мог пасть жертвой коварства Хаоса, а эта жуткая перспектива заставила всех содрогнуться. Обесчестить образ Императора, да еще такими знаками!..
