Глава 5
Кабинет этот я видел десятки раз. На фотографиях, на портретах. Все та же дубовая обшивка, небольшой стол с книгами, бумагами, парой телефонов. Какой-то пюпитр для чтения… Ну, или шкатулка под углом. Хозяин кабинета, когда мы вошли, что-то писал. Когда Поскребышев закрыл за нами дверь, Сталин поднял на нас взгляд. Секунд пять он внимательно нас рассматривал, затем его глаза остановились на лице Берии, и мы услышали тихий, внятный и холодный голос: - А-а-а… Лаврентий… Давно ты работаешь на британскую разведку? Лаврентий Павлович позеленел. Я, признаться, тоже сбледнул с лица. Оно и немудрено, было от чего. На моих глазах вся известная мне генеральная историческая последовательность шла под откос. Попутно имея все шансы увлечь за собой Берию, а заодно и меня, как бериевский проект…
…На даче у Берии я задержался. Видимо, нарком счел, что нечего мне делать и дальше на Лубянке, а мою охрану на даче обеспечить вполне возможно. Мне была поставлена задача приходить в себя и вспоминать все, что только может, на мой взгляд, пригодиться. Если что придет в голову - моментально писать на бумаге. Собственно, первый наш разговор мы с наркомом завершили глубоко за полночь. Причем я, к своему стыду, слегка налакался и даже вроде бы порывался петь песни и рассказывать о героизме наших бойцов в годы Великой Отечественной. Берия то ли оказался крепче, то ли просто пил меньше (я бы не сказал), но явно продолжал внимательно меня слушать и мотать все сказанное на ус. Видимо, сталинский за отсутствием столь нужного приспособления у себя. Вообще в первый же день мы успели перелопатить очень многое. Для начала, уж не знаю почему, я вспомнил про концепт «КВ-3». О нем и поговорили. Увы, инженерные знания мои были, мягко говоря, далеки от необходимого минимума, но вот указать на то, что даже у обычного KB трансмиссия ломалась настолько часто, что почти половину машин мы потеряли без боя, я смог. А заодно и указать, что вторая половина, погибнув, унесла с собой чуть не по несколько десятков вражеских танков. А будь на машине НОРМАЛЬНАЯ пушка… В общем, как мне показалось, саму идею тяжелого танка «завоевания превосходства на поле боя», заточенного под тотальную аннигиляцию всего, что с гусеницами и ползает, я заронил. Указал на то, что литая, толстостенная башня может оказаться продуктивной, на то, что в будущем Грабин сделает на основе, кажется, танковой пушки «Ф-392» калибра 85 мм очень мощную и эффективную танковую «Ф-42», каковую и будет неплохо воткнуть в новый «KB» (разумеется, мотивировав Грабина на разработку этого орудия сейчас, а не в сороковых). Также отметил, что, возможно, стоит попробовать раздобыть надежную трансмиссию для тяжелых танков за рубежом. Правда, тут меня обломали, отметив, что там с надежностью все не сильно лучше. «Т-34» критиковать я побоялся, опасаясь, что в результате этот танк, и без того в начальной конфигурации почти целиком состоящий из недостатков, просто не будет принят и так и не разовьется никогда в знаменитый «Т-34-85». Впрочем, на невысокую эффективность наших основных танковых орудий против поздних немцев я все же указал… На следующий день, вечером, Лаврентий Павлович приволок мне мой «даймонд», интегрированный в аккумулятор. Нет, я не шучу. Выглядело это именно так. Эбонитовый ящичек размером с пачку чая «Ахмад», только более плоский. В нем была сделана фигурная ниша. В эту нишу и был вставлен «даймонд». Вся конструкция закреплена двумя резиновыми кольцами, сверху и снизу от экрана. Я обалдел от такой ядреной смеси дизель и киберпанка, но тем не менее система, как ни странно, вполне себе работала. Берия попросил меня проинструктировать его о методах и приемах работы с аппаратом. Я показал. Как ни странно, «кровавый нарком» понял идею со второго раза, а первый снимок лицевой фотокамерой самостоятельно он смог сделать с третьей попытки. После этого «даймонд» был опять конфискован, и сам Берия ускакал. Потянулись дни моего «полузаточения». К слову, на следующий день после визита Лаврентия Павловича с «даймондом» ко мне привели какого-то престарелого еврея с длинной меркой. Я подумал, будет делать мне гроб, и внутренне напрягся. Оказалось - костюм. Бельем и домашней одеждой меня обеспечили еще на Лубянке, справедливо решив, что «попаданец» скорее всего не захватил с собой чемодан «сменки». Спустя примерно полторы недели (и несколько килограммов исписанной моим отвратительным почерком бумаги) от момента моего прибытия на дачу за мной заехал лично Лаврентий Павлович. Хозяин вызывал нас обоих в Кремль…
…Сталин выдержал паузу где-то полминуты. К концу этой паузы Берия, похоже, разучился дышать. Мне тоже было чрезвычайно неуютно. Идея заявиться к «предкам» со своими «обширными знаниями» стала казаться очень, очень плохой. В это время усатый гад прервал молчание. Он взял со стола трубку, откинулся на спинку своего полукресла и начал набивать ее своей любимой «Герцеговиной». А до нас долетело следующее обвинение: - Ну ладно, я могу понять работу на англичан… Но меня-то, старика, почто отравил, изверг? Смерти дождаться не мог? - Берия выпрямился, как от удара, и вскинул глаза на Виссарионыча. - Иосиф Виссарионович, я никогда… - тут Лаврентий осекся. Усы кремлевского хозяина предательски дрогнули и поползли вверх. Вокруг глаз тоже разбежались веселые морщинки. Спустя еще секунду вождь ржал, хохотал, как умалишенный. Хватался за бока, за сердце, фыркал и продолжал ржать. Мы с Берией недоуменно переглянулись. На шум в дверь заглянул взволнованный Поскребышев, но, увидев, что у Хозяина хорошее настроение, скрылся. - Что, обосрались?! - с трудом прекращая смеяться, вопросил Коба. - Нет, ну ты, Лаврентий поводы еще имел, но ты-то, «пришелец»! Иди сюда, потомок. Я встряхнулся и на все еще не очень гнущихся ногах проковылял к столу. На столе, заключенный в тот самый «пюпитр», был установлен мой несчастный «даймонд». Сам «пюпитр» был деревянным, с крышкой, сделанной в виде квадратной глицериновой линзы, как на телевизоре КВН. На грани этого «футляра» торчало две здоровенных эбонитовых клавиши «Вверх» и «Вниз». Не отдавая себе отчета, я ткнул «вниз». Из-за границы экрана высунулась небольшая, похоже, проволочная лапка и ткнула экран «даймонда» в нижней зоне. Книжка, открытая на экране, пролистнулась на следующую страничку. Я уронил челюсть на грудь. В голове со щелчком встали на свое место детали пазла. В том числе вспомнилось и наличие в открытую, в системной памяти, папочки «Books», и наличие в этой папочке - подпапочки «Stalin», и наличие в этой самой папочке двух бушковских опусов цикла «Красный монарх». Одновременно я понял, что старика не зря уважали за недюжинный интеллект. Коба любовался тем, как меня плющит, и, судя по всему, откровенно перся. Берия по нашим со Сталиным рожам догадался, что все не так плохо и расстрел, похоже, отменяется, после чего тоже явно слегка расслабился… - Что, «внучек», недооценил «дедов»? Думал, мы настолько темные, что в твоей технике и не разберемся? - торжества и ехидства в голосе Виссарионыча хватило бы на десяток Наполеонов. - А ты, Лаврентий, благодари Никитку. Ты не только шпион. Ты еще и растлитель малолетних, оказывается! И не стыдно тебе? При жене, при ребенке! - Берия, видимо, представил себе последствия попытки растлить малолетку при жене. Беднягу аж передернуло…
Глава 6
- Значит, говоришь, демократия, да? Собачьи парикмахерские и богачи на машинах в пару тысяч рабочих зарплат? - Голос Сталина напоминал синтезированный на компьютере голос робота. Абсолютно лишенный эмоций. Человек, стоящий перед вождем, не выдержал и потерял сознание. По комнате поплыли крайне неприятные физиологические запахи…
