— Заткнись, Роза, — не выдержала хозяйка.
— Похоже, на вашу семью напала эпидемия автомобильных катастроф. Извините.
Сыщики откланялись и ушли.
— Вот что, Роза. Я больше в твоих услугах не нуждаюсь. Иди в другое место молоть языком. Если хозяин вернется, он тебя позовет.
— Куда же я пойду? Я говорила правду. И что из того? А как ты будешь здесь ковыряться с одной рукой?
— Ладно. Три дня выходных. Придешь в понедельник. А сейчас убирайся, я видеть тебя не могу.
16
Управляющий кафе «Шоколадница» посмотрел удостоверение Вербицкого и облегченно вздохнул: прокуратура не занимается мелкими лавочками.
— Чем могу быть полезен?
— Красивое оформление вашего интерьера нас заинтересовало, — сказал Вербицкий.
— И только-то. Недавно сделали. Месяц назад. Талантливый парень стену разрисовывал.
— Что вы о нем знаете?
— Ничего. Даже не помню, кто его мне рекомендовал. Он много забегаловок разукрашивал. Зовут его Афанасий. Впрочем, есть ведомость, по которой он получал деньги…
— Нам известны его паспортные данные, — перебил управляющего Крутов. — Нас интересует адрес. Не тот, где прописан, а где живет.
— Тут я вам ничем помочь не могу.
— А кто может?
Управляющий поскреб лысину и мозги зашевелились.
— Одну секундочку. Сейчас вернусь.
Оставив гостей в своем кабинете любоваться рекламными плакатами сладостей, управляющий вышел и через несколько минут вернулся с девушкой в форме официантки.
— Вот Верочка, она знает местные секреты.
— Здравствуйте, — смущенно произнесла девушка.
— Говори все, что знаешь. Люди солидные, из прокуратуры. Поняла? — предупредил начальник.
— Нас интересует адрес художника. Афанасия. Что скажете? — мягко спросил Вербицкий.
— Я на его чары не клюнула, но Дашка наверняка у него была. Студентка. Здесь, у бабушки, на каникулах. Она к нам часто заходит, и я у нее один раз была. Вместе ходили на танцульки в молодежный клуб.
— Где она живет?
— На Шостаковича, шестнадцать. Номер квартиры не помню, третий этаж, дверь справа. Там только один подъезд.
— Спасибо за помощь, — кивнул Вербицкий. — Вы их видели вместе?
— Последний раз вчера вечером. По ресторанам Афоня девушек не водит. Жадный. Впрочем, на те гроши, что ему платят, добреньким не станешь. Но Дашке все равно, она влюбилась в него по уши.
— А в котором часу они ушли?
— Часов в девять вечера. Я видела в окно, как они такси ловили. Поразилась — такой жмот, и вдруг такси. Никак наследство получил.
— Вполне возможно, — задумчиво произнес Крутов.
* * *
Дверь открыла очень хорошенькая девушка лет восемнадцати с сонной физиономией.
— Извините, Даша, мы вас разбудили? — улыбнулся Вербицкий.
— Разбудили. Вы к бабушке? Она у соседей. Позвать?
— Нет, мы к вам, — мягким тоном сказал Крутое, стараясь не напугать девушку. — Пара безобидных вопросов, и можете спать дальше.
— А вы кто?
Крутов показал милицейское удостоверение.
— Могла бы сама догадаться. Проходите, — пригласила Даша и, как это у нас принято, провела гостей на кухню.
— Что-то случилось с Афанасием?
— А вы неглупая девушка, — улыбнулся Вербицкий. — Пока не знаем, пытаемся найти его. Где он живет?
— За городом. Но ночью его дома не было. И утром он не вернулся.
— Вы у него ночевали?
— Всего лишь второй раз. И опять отключилась после шампанского. Недели две назад я очнулась утром в его объятиях. И не сожалею об этом. А сегодня проснулась ночью около трех. Кровать стоит у окна. Вечер был теплый, окна открыты. Меня разбудил ливень, залило всю кровать и меня. Я замерзла, промокла, оттого и проснулась. Афони рядом не было, это меня до смерти напугало. Да еще такая гроза! Я встала, закрыла окна на щеколды, оделась и спустилась вниз. Растопила печь, сидела возле нее до утра. Часов в десять дождь перестал, и я решила ехать домой. Попыталась открыть дверь, она была заперта на висячий замок снаружи. Пришлось вылезать в окно на кухне. Больше я к нему не пойду. У меня к вам просьба. На тумбочке возле кровати остался золотой крестик на цепочке, заберите его, пожалуйста.
— А зачем вы его снимали? — спросил Крутов.
— Я не снимала, он сам меня раздевал и снимал все украшения. Колечки, серьги, часы. Я удивилась, а он сказал, что не любит прикосновения металла к своему телу. Однако свои часы он не снимал.
— Важная деталь, — ухмыльнулся Вербицкий. — У нас машина. Покажете нам его дом, а потом мы вас привезем назад. Может, и крестик заберем.
— Дом его найти непросто. С южного шоссе через лес проходит узкая дорога, поросшая травой, заметить ее не каждый может. У Афони нет машины, и тропка не промята. Других домов там нет, сплошной лес, очень страшно было ночью. Как он мог так со мной поступить? Это же не по-мужски.
— Чужая душа потемки. В котором часу вы проснулись?
— В три часа ночи.
— Хорошо. Вы говорили о его часах. Что за часы?
— Он ими гордится. Швейцарские. «Ролекс». Очень большие, с серебряным циферблатом и золотыми стрелками. И еще массивный браслет.
— Такие часы дорого стоят.
— Подарок. Так он мне сказал.
— Ладно. Разберемся, — поставил точку Крутов и встал.
* * *
Дом в лесу выглядел очень солидно. Девушка указала сыщикам на окно, из которого выпрыгнула. Оно было на двухметровой высоте.
— Отчаянный поступок, Даша, могла бы ноги переломать, — покачал головой Вербицкий.
— Уж лучше покалечиться, чем сидеть в клетке. И до сих пор сидела бы.
— С чего вы взяли? — удивился Крутов. — Думаете, Афанасий не возвращался домой?
— Мне так кажется. Это легко проверить. Я оставила ему записку на кровати. И потом, если бы он вернулся, то открыл бы окна. Такая жара стоит, зачем же сидеть в духоте? Свежий лесной воздух, тишина, даже ветерка нет. У него окна всегда были открыты, даже в его отсутствие. Воров он не боялся.
— Да, замочек на двери хлипкий, больше подходит для почтового ящика, — усмехнулся Крутов. — За свою собственность парень не трясся.
— Странно все-таки, — задумчиво проговорил Вербицкий. — Нищий художник и очень дорогой дом. В поселке он стоил бы дешевле — общие коммуникации. Сюда проведено электричество, а это недешево. Еще водопровод, канализация… Дом построен по индивидуальному проекту. Надо проверить, кому он принадлежит. Хорошо бы заглянуть внутрь.
