Вик вдруг понял, что энергии для канала незримой связи со спутником нужно совсем немного. Сигнал пробил толщу облаков, вырвался из атмосферы и достиг приемного модуля холодной смертоносной машины, скользящей по орбите над Москвой.
— Осирис, — взволнованно прошептал Вик, облизал пересохшие губы. — Ты слышишь меня, Осирис?
— Принят корректный протокол, — ответил глубокий голос.
Вику показалось, что он прозвучал у него в голове. Призрачная волна, протянувшаяся от компьютера к небесной машине, задрожала, прервалась. Компьютер пискнул, зашелестел.
— Что… Осирис? — Вик открыл глаза.
Желтая полоска, связывающая прямоугольник в центре экрана с яркой точкой на одном из колец, мигнула и пропала.
— Нет, — выдохнул Вик. — Осирис, ты слышишь меня?
Полоска появилась вновь.
— Канал связи восстановлен, — вылетело из динамика. — Местоположение командной структуры установлено. Рекомендую покинуть подзе… — раздались шипение, треск помех. — …коммуникации до окончания сеанса.
— Не могу! — воскликнул Вик. — Я в опасности, Осирис.
— Провести сканирование поверхности на предмет проявления враждебных признаков?
— Да.
— Требуется синхронизация орбиты с местоположением командной структуры. Требуется подтверждение обозначенного протокола.
В левом верхнем углу экрана развернулось окно с одинаковыми значками и надписью: запрашиваемые протоколы. Значки расположились в три столбика по пять в каждом.
Вик тряхнул головой, не зная, что делать. Георг ему говорил, что вычислительная машина сама выполнит все команды, руководствуясь заложенной в нее программой, надо лишь вставить накопитель и… и щелкнуть клавишей.
Один значок стал темно-синим. Замигал. Вик шевельнул пальцами над клавиатурой, соображая, какую кнопку нажать. Они все так похожи друг на друга, лишь с разными символами, буквами и цифрами. Взгляд зацепился за большую, вытянутую в конце среднего ряда, с загнутой полустертой стрелкой на заляпанном пластике. Мгновенно нахлынули воспоминания: бункер в Нарочи, пульт, над ним большие стеклянные экраны, на которых видна земля с высоты птичьего полета, перед ними стоит Владыка Баграт, он жмет похожую клавишу…
Вик опустил указательный палец на кнопку. Темно-синий значок перестал мигать.
— Вычисляю параметры геосинхронной орбиты. Приступаю к сканированию, — прошелестело из динамика.
Шумно выдохнув, Вик прислонился затылком к стене и закрыл глаза.
— Орбита установлена. Враждебных признаков не обнаружено. Командная структура не подвергается угрозе извне. Атипичные технологии не в состоянии наносить упреждающие удары. Ситуация под контролем.
Из доклада Осириса Вик понял одно: тот ничем ему сейчас не поможет. Это даже слегка разозлило его. Он сцепил пальцы на затылке, когда в нижней части экрана выскочило предупреждение: заряд батареи 48 %.
— И что это значит? — сказал он.
— Команда не определена, — отозвался Осирис.
И тут Вик сообразил, что компьютер сообщает ему о разрядке аккумулятора.
— Осирис, когда мы снова сможем поговорить?
— Геосинхронная орбита позволяет поддерживать устойчивый канал связи с командной структурой.
— Слушай, — Вику надоели эти механические заумные ответы. — Давай нормально поговорим.
— Команда не определена. Заложенная степень свободы воли ограничена протоколом.
— Ну и некроз с тобой, — окончательно разозлился Вик, решив сэкономить заряд батареи для будущего сеанса, и надавил серебристую клавишу на боковине.
Спустя пару мгновений в корпусе щелкнуло, экран погас.
Дождавшись, когда перед глазами померкнут кольца с яркими точками, Вик сложил компьютер и принялся засовывать его в сумку.
Затянув клапан, взял лампу, полез за спичками в кармашке и замер. В смежном коридоре за стеной, куда уходили трубы, раздались шаги и голоса. Опять нефтяники проверяют коллекторы? Он вынул из-за пояса пистолет, поставил лампу на соседнюю трубу и лег на живот.
Голоса стали громче, в коридоре замелькали слабые отсветы факела.
— Демир, тут трубы, — сказали с южным выговором.
— Вижу, — ответили с хрипотцой.
— Стоян, Жив, Тодор, снимайте ранцы. Здесь бомбу заложим.
— Подождите. Крум, ты уверен, что они ведут к цистернам?
— Да.
Донеслись шорохи, сопение, труба едва заметно дрогнула, когда на нее поставили три тяжелых ранца. Вик отчетливо видел их в отсветах факела через щель между стеной и трубами. Крепкие руки откинули клапаны.
— Отойдите за поворот, — сказал тот, кого назвали Демиром.
«Странные имена, необычные, — подумал Вик. — Крум — созвучно с горой Крым. Южный выговор и…» Его будто током ударило. Этих пятерых он уже видел, когда прятался в некрозе. Он принял их за работяг, но никакие они не работяги, лазутчики мутантские. Хотят взорвать завод, нефтехранилища!
Вик представил, что случится, если в Капотне все взлетит на воздух. Сколько людей погибнет… Среди них Кристин!
Сморщенные кисти протянулись к одному из ранцев. Раздался тихий хруст, легкое позвякивание, будто пружину натягивают поворотным механизмом.
Когда Демир перешел к другому ранцу, из первого донеслось мерное тиканье.
Вик встал на четвереньки, вытянув руку с пистолетом, и зацепил локтем лампу, стоявшую на соседней трубе.
Лампа брякнулась на пол, прозвенели разлетевшиеся осколки, в нос ударил резкий запах керосина.
Подавшись назад, Вик выбрался из ниши, подхватил сумку. В смежном коридоре зазвучали беспокойные голоса и шорохи. Кто-то протиснулся в щель между трубами и стеной и пополз в сторону Вика. Не раздумывая, он вынул коробок из кармашка, чиркнул спичкой и бросил ее в разлившуюся под трубами лужу керосина.
Голубоватые всполохи озарили стены. Протиснувшийся в щель лазутчик, громко выругался на крымском наречии. За языками пламени мелькнуло лицо с аккуратной бородкой.
Вик выстрелил, не целясь, и кинулся к лестнице, ведущей наверх.
* * *
Воротник-стоечка тер шею, Сельга, морщась, расстегнул верхний крючок, одернул френч и отвернулся от разбитого окна. Кристин стояла, опустив голову, под стеной, на которой висело оружие. Растрепанные волосы облепили лицо, куртка с бриджами в грязных пятнах и саже.
Сельга стиснул челюсти, заскрежетав зубами, шагнул к дочери и наотмашь залепил ей пощечину.
Взметнулись черные пряди, растеклись по стене. Девушка дернула головой, но тут же упрямо и со злостью сверкнула глазами на отца.
— Неблагодарная тварь, — прошипел старшина. — Вся в мать.
