Оглядевшись, Обрез медленно прошел по серому миру до следующей желтой завесы. Постоял несколько секунд, закрыл глаза и шагнул вперед. Яркая вспышка, едва не ослепившая даже сквозь опущенные веки, и мир вокруг наполнился звуками и запахами.
Обрез открыл глаза.
Он стоял посреди заросшей зеленью аллеи, над головой в разрывах желтеющей листвы привычно краснело небо, а впереди виднелась Площадь 1905 года. Несколько минут Обрез стоял совершенно неподвижно, не в силах поверить, что так легко достиг границы Уралобурга. Посреди площади вооруженные люди выполняли команды щупленького человека, одетого во все черное. На крыше мэрии копошились несколько фигур. Чуть дальше — видимо, недалеко от плотины — в небо поднимался жирный столб темного дыма.
Рядом раздался сдавленный крик. Обрез повернул голову влево и обнаружил, что рядом с тем местом, где он стоит, построена небольшая баррикада. А за ней торчит лицо с выпученными от ужаса глазами. Быстро сообразив, что человека вряд ли посадят на блокпост безоружным, а страх — плохая основа для ведения переговоров, Обрез зажмурился и шагнул обратно в стену.
Серый мир снова шокировал его. Серый статичный трафарет, которому так не хватало хоть какой-нибудь краски, ощущался одновременно и реальным, и настолько же принципиально невозможным. Обрез побежал.
Он промчался по серому кварталу, как заправский спринтер, с ужасом понимая, что не слышит ни собственного дыхания, ни звука собственных шагов. Обрез бросился в желтую стену, едва успев закрыть глаза в последний момент. По счастью, с другой стороны все осталось так, как было несколько минут назад…
— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоился Егерь.
— Да все нормально, — подмигнул Обрез. — Только волосы с минуту светились желтым. Пацаны сперва испугались, а потом чуть на смех не подняли.
— Надо, чтобы тебя осмотрел Док, — сказал Егерь. — И не возражай, даже слушать не стану. Прямо сейчас.
— Как скажешь, белый господин. — Обрез низко поклонился и спиной вперед вышел за дверь.
— Клоун! — крикнул ему вслед Егерь. — Не забудь профессору рисунок отнести!
Красный диск солнца уже миновал самую высокую точку своего ежедневного пути и двинулся к линии горизонта, когда за накрытые прямо на улице столы разом уселись все люди из обеих общин. Всего несколько дней назад они запросто могли поубивать друг друга, а сегодня накладывали себе еду из общих больших мисок.
Имеющийся запас водки Егерь категорически запретил трогать, но, по всей видимости, люди Романыча что-то принесли с собой. Вскоре поздний обед, начавшийся в настороженной тишине, превратился в настоящее шумное пиршество, грозящее обернуться заодно и ужином.
Тем неожиданней стала стремительно надвинувшаяся темнота…
Егерь не сразу сообразил, что происходит. Он, как обычно, с крыши дома осматривал в последний раз за день окрестности, чтобы потом спуститься вниз, к пирующим людям. Внезапно воздух словно загустел, стал наливаться черной мутью. Издалека прилетел многоголосый собачий вой: звери мгновенно почувствовали приближение очередного катаклизма. Егерь вспомнил странный «приступ» темноты, который им с Обрезом пришлось пережить вскоре после пробуждения, на площади Субботников. Только в этот раз он стоял на крыше своего дома и был готов. Лишь покрепче схватился за торчащий из рубероида металлический штырь.
Сильный ветер поднял на поверхности пруда большую волну, вцепился в пышные кроны деревьев, хозяйски прошелся по верхним этажам, завывая беспокойным призраком в системах вентиляции. Разноцветные зигзаги расчертили темнеющее небо, а во дворе поднялся страшный крик: далеко не все в общине пережили это явление раньше.
Сделать Егерь уже ничего не мог, поэтому просто стоял, глядя, как непроглядный сумрак накрывает полуразрушенный город. Вскоре он остался один на один с разноцветными разрядами, то и дело прорезающими мрак, но ничего при этом не освещающими. Казалось, что даже время замерло, не в силах оторвать взгляд от бешеной скачки цветастых молний.
Внезапно Егерь заметил вдалеке рассеянный желтый свет, пробивший темноту. Этот свет с каждой секундой становился все ярче и ярче.
Егерь подался вперед, стараясь рассмотреть источник. В небо, насколько хватало глаз, все более отчетливо и при этом, нисколько не заслоняя друг друга, поднимались десятки желтых стен. В их расположении не было порядка. Они изгибались, сближались и расходились, образуя замысловатые линии и контуры. Если бы под руками был лист бумаги, а дом повыше, Егерь, наверное, сумел бы отметить все эти мембраны карандашом. Как… горизонтали, которыми традиционно изображается рельеф на топографических картах.
Но бумаги не было, а дом не стал на десяток этажей выше. Поэтому Егерь просто постарался хотя бы примерно запомнить, где проходят самые близкие стены. Что-то подсказывало ему: рано или поздно с этим рисунком придется разбираться. К югу и востоку количество мембран возрастало, а к западу и северу их почти не было. Совсем далеко, в той стороне, где находился Химмаш, желтые стены располагались в таком большом количестве, что практически сливались в одно сплошное светящееся марево. Но и там каждая из них была странно различима отдельно от прочих.
Егерь посмотрел на запад. Там мерцали всего две полупрозрачные преграды. И это означало, что на Московский тракт все-таки стоило однажды отправить рейдерскую группу.
4
Представители Уралобурга появились на границе общины через два дня. Поздним утром десять человек с автоматами неспешно приблизились к баррикаде, вынесенной на два квартала вперед от изгороди, и остановились, даже не пытаясь спрятаться. Ближайший часовой на крыше дома подал сигнал, и уже через несколько минут навстречу гостям вышли Егерь и отец Тихон в сопровождении нескольких людей. Обреза, невзирая на жалобы и нытье, оставили в качестве резервного командира.
— Ситуация может по-всякому сложиться, — объяснил Егерь. — Община не должна остаться без руководства.
— Вон попа бы и оставил. Все равно от него на переговорах толку меньше, чем ничего.
— Обуревают тебя грехи смертные, сын мой, и самый тяжкий из них — грех гордыни, — проговорил отец Тихон, вытаскивая из шкафа помповое ружье.
Уралобург был представлен все сплошь знакомыми лицами. Прямо перед баррикадой со скучающим видом стоял Зверь. Слева от него — Бес с винтовкой и Гнус с обрезом. Справа — охранник, которого они оставили вместе с координатором Стасом связанным в кабинете.
— По-о-оп, — мгновенно теряя напускное спокойствие, процедил Зверь. — Так вот ты куда смылся!
— Попался, морда елейная, — враждебно добавил Гнус.
— Знакомые всё лица, — вполне миролюбиво сказал Бес, встретившись глазами с Егерем. — Мое почтение! Как успехи в добывании воды? Мы-то насос запустили, все дела. Хоть и ручной, но больше ведрами таскать воду не надо. Зря сбежали.
— И ты здесь, — неприятно улыбнулся Зверь, узнав Егеря. — Надеюсь, тот гном, что был с тобой, еще не издох? А то у меня к вам обоим неоплаченные счета есть. Приговор вы себе тогда подписали.
