— Нет, в камикадзе я не готовился. Хотел вычислить все их норы, узнать имена командиров, численность, координаты, планы действий.
— И они тебя приняли в свой отряд?
— Приняли. Я им сказал, что от красных сбежал. Отец сводки получал, поэтому я знал, что за неделю до нападения на наше село в городе пятерых диверсантов расстреляли, они пытались ратушу взорвать. Банду всю взяли. Вот и я прикинулся городским, одним из уцелевших сынков бандитов. Мне поверили. Простой горожанин не мог знать столько подробностей. Я влился в отряд лесных братьев, урожаи жег, обозы грабил. Втерся в доверие. Командиры меня любили. Вот только что делать со своими знаниями, добытыми за полгода активных действий, я понятия не имел… Улдис замолк.
— Стоп, ребята. Пришли.
По другую сторону хребта на склоне горели костры. Чалый выдернул кляп изо рта пленника.
— Что скажешь, воин?
— Сами видите. Лагерь Зеленого.
— Ну и ладушки. Надеюсь вернуться живым и дослушать твою историю, Леший.
— Хочешь идти один? — спросил Улдис.
— Так спокойнее. Поменяюсь гимнастеркой с казачком, и чем я не казак, да еще с крестом.
— Послушайте меня, ребята, я хочу дело предложить, — вступил в разговор Елизар.
— Говори, учитель, — согласился Чалый.
— За западным холмом километрах в пяти, не дальше, находится рудник. Час ходу. Я беглый, мне туда пути нет, оставят дослуживать. Комендант лагеря — мужик решительный. Банда ему житья не дает, надо с ним договориться, объединить силы и ударить по лагерю. Твоя разведка, Родион, ничего не даст. О планах думает Зеленый и ни с кем ими не делится, люди получают приказ и действуют.
— Может, ты и прав, Елизар, но с пустыми руками мы уйти не можем, не для того шли. Планов не узнаю, так людей посчитаю.
— Я пойду следом, Родион, — твердо заявил Леший, — подстрахую. Пусть учитель лошадей стережет и казачка на привязи держит. Тебя как зовут, казачок?
— Семен Разбаш. Когда-нибудь и ты мне свое имя скажешь.
— Обязательно. Если что, глуши его прикладом, Елизар. Он свою работу сделал, лишняя обуза нам не нужна.
Чалый поменялся гимнастерками с пленным, взял его фуражку с коротким козырьком и красным околышем.
— Шашки не хватает.
— В лагере шашек много, — усмехнулся Разбаш, — шею береги. Они острые, один взмах, и головы как не бывало.
— Спасибо за заботу, Семен.
Учитель смотрел на уходящих, словно прощался с ними навсегда. Он жалел их и восхищался. Что за люди? У них свой путь и свои цели. Сдалась им дикая деревенька, затерянная в непроходимой тайге! Что она есть, что ее нет, кого это касается?
— Крышка твоим дружкам, учитель, — рассмеялся Разбаш. — Жаль, не успел я тебя повесить.
— Зато я успею, — тихо прошептал Елизар.
2.
Никаких передвижений по лагерю Чалый не заметил. Возле костров сидели небольшие группки людей и тихо переговаривались. Каждый держался своей компании и не лез к чужим. Кругом стояли шалаши, покрытые лапником. Лес густой, деревья высокие. Ночью самолеты не летают, а днем лагерь с воздуха не заметишь. Вопрос в другом — ведут ли власти воздушную разведку в этих местах. По логике вещей — должны. В центре знают о налетах на рудник, послали эшелон с подкреплением и зеками. Поезд бесследно исчез, а в центре не чешутся. Могли бы провести воздушную разведку.
Чалый не решился подсесть к чужому костру и поболтать с бандитами. Пересчитывать их не было смысла, большая часть бандитов мирно спит в шалашах. По мере продвижения к центру лагеря шалаши становились все больше, некоторые не уступали по размерам юртам. Надо не разыгрывать из себя шпиона, не устраивать перебежек, не озираться по сторонам. Возле одного из костров разделывали кабана. Хорошая команда в тайге с голоду не умрет, но хватает ли зверья на такую ораву? За два года могли перебить все живое вокруг. Вот почему они не встретили ни одной косули или медведя, пока шли от «железки» до деревни. Зверь ушел, тайга вымерла в этих местах.
Возле одного из шалашей, дымя самокруткой, в одиночестве сидел боец в папахе, портупее и с шашкой на боку. Чалый уже понял, по какому принципу построен лагерь. По краю в мелких шалашах ютились плебеи, оборвыши, и жарить на костре им было нечего. Зековские бушлаты подтверждали догадку. К центру под защитой приблудных хозяйничали ветераны банды. Значит, сам Люцифер восседал в центре, девятом круге ада.
Чалый присел на корточки рядом с курящим и тихо спросил:
— Табачку не найдется?
Боец глянул на него и, заметив на груди Георгиевский крест, кивнул. Достав из кармана кисет, сыпанул махорки на клочок газеты и подал Чалому. Родион скрутил «козью ножку» и прикурил.
— Глотнешь? — предложил солдат.
— Можно.
Чалый сделал несколько глотков. Зелье оказалось крепким, даже слезы выступили.
— Не спится? — спросил солдат.
— Какой там сон, того и гляди, красные накроют.
— Здесь не накроют. Но если атаман опять судьбу испытывать начнет, то долго мы не протянем. Рано или поздно это должно было случиться.
Солдат глотнул из фляжки и опять передал ее Чалому. Пришлось пить, после возлияния разговор лучше клеится. Метрах в пяти горел костер, от которого шел запах жареного мяса. Там тоже прикладывались к фляжкам и о чем-то спорили. Чалый заметил типа с георгиевским крестом на груди. Парень еще на свет не родился, когда героям кресты вешали, похоже, атаман Зеленый поощряет своих героев царскими наградами. Неплохо придумано, соблюдает традиции отцов.
— Засаду устроили не красные, — неожиданно сказал солдат.
— Ия так думаю, — подтвердил Родион. — Слишком хорошо стреляли.
— А ты там был?
— Нет, но слышал.
— Войска пришли бы с пулеметами и никому не дали уйти. Наверное, банда Рябого, он давно на нашу территорию зарится. Если нарушил договор, мы его на ремни порежем. Сукин сын!
Они передавали друг другу фляжку и продолжали разговор.
К соседнему костру подошел бравый боец с шашкой на боку и деревянной кобурой с маузером. У этого аж два креста звенели на груди. Похож на командира. Ему подали кусок мяса, он грыз его и что-то говорил. Дрова в костре сильно трещали, слов не было слышно. Чалый оказался в рискованном положении — командир знает своих солдат, да еще награжденных, можно влипнуть.
— Похоже, есть новости, — сказал он.
— Наверняка. Гришка сам шифровку посылал. Значит, пришел ответ, сейчас узнаю.
Мужик передал Родиону фляжку, встал и пошел к костру. Вернулся минут через десять.
— Мы оказались правы. Из города сообщили, что в район рудника никаких воинских подразделений не посылали, властям не до нас. Там плотину взорвали, шухер дошел до Москвы, министров и генералов ждут из столицы. Знатно наши им вдарили. Иркутск, Новосибирск, Омск в ружье поставили.
