— По поручению Императора.
— Что хочет от меня Император? — Платон едва не спросил, не хочет ли Император сделаться ликом похожим на профессора Рассольникова, но передумал — вдруг расхотелось шутить.
— Единственный повелитель мира, отрок Океана живого, Император дарует вам век добрый и коллекцию раковин на память.
Смотритель разложил перед археологом на столе набор раковин. Точь-в-точь такой, какой был у Кормана. Красивая эффектная дешевка.
— Император и Корману подарил такие раковины? — профессор почему-то не желал об Императоре говорить в почтительном тоне.
— Откуда у вас такое знание? — изумился смотритель.
— Видел у Кормана в кабинете.
Смотритель улыбнулся.
— Я передавал Корману лично дар повелителя мира, отрока Океана живого.
— За что?
— Как самому человечному человеку.
— Странная формулировка. Кстати, а в Столице есть возвращенцы?
Смотритель пискнул.
— Нет разговора об этих выродках. Возвращенцы разбивают, рельефы и скульптуры или похищают шедевры и топят их в Океане.
— Почему?
— Они против искусства. Да и вообще — против новой цивилизации. Они за сушу. Только сушу! Безумцы… Надо их давным-давно уничтожить… Всех!
— Мечтают вернуться на твердь?
— Тсс! — прошипел смотритель и испуганно оглянулся. — Твердь — неприличное слово. Только возвращенцы его произносят. И еще — изысканцы. Мы говорим: суша… Не хотите на прощание посидеть в джакузи? Тепленькая водичка и все вокруг кипит… М-м-м… прелесть. — Смотритель прикрыл глаза от восторга. — У каждого жителя Столицы джакузи.
— Я предпочитаю Океан.
При слове «Океан» смотритель смутился и как-то съежился, хотя не так сильно, как при слове «твердь».
— Ну, зачем же Океан! Океан — это стихия. Нечто монументальное. Почти Космос. Для частной жизни лучше бассейн с теплой или холодной водой — как кому по нраву. Ни волнения, ни шторма, ни течений.
— А вы когда-нибудь купались в Океане?
— Не-ет… — У смотрителя задергался нос — созданное биокоррекцией человеческое лицо сохранило мимику эгейца.
— Послушайте, уважаемый, не скажете ли мне, что означает восьмилистник на этих ваших рельефах? Я встречал этот знак много раз. И там, на площади, над памятником…
— Это символ… — Смотритель нахмурился. — Символ жизненной силы… Священный для Эгеиды.
— То есть над убитым парит знак жизни?
— Нет… — нос смотрителя побелел и задергался. — То есть да… силы… знак силы… но другой. — Эгеец издал знакомый писклявый звук. — Отказ от старого смысла и обретение нового.
— Какой же новый смысл, можно узнать?
— Вместо священности жизни теперь священность смерти.
Вдруг воздух взорвался. Пронзительный визг несся со всех сторон. Платон невольно заткнул уши. Но помогло мало. Визг все нарастал и злобной пилой резал его мозг на куски. Смотритель подпрыгнул в своем кресле.
— Вам надо немедленно покинуть Столицу… — пролепетал он. — На Эгеиде несчастье…
— Торнадо?
— Нет, у принца тяжкая болезнь. Какое горе! Мы лишены счастья созерцать его удивительную красоту…
Атлантида вздрогнул. Он был уверен, что внезапное заболевание принца как-то связано с бегством археолога, но пока не мог понять — как. Профессор Рассольников подозревал, что просто так его из Столицы не выпустят. Но что делать? Обратиться в посольство Лиги Миров, благо пропуск при нем. Или… Половину вида из панорамного окна занимала голограмма «Гибрида».
Платон взял пакет с морскими раковинами, и выскочил из кафе, даже не попрощавшись со смотрителем. Бегом он кинулся через площадь к огромному зданию филиала. Пока эгейцы визжат, изображая отчаяние, чтобы угодить своему Императору, у археолога есть несколько минуток. Невольно профессор бросил взгляд на скульптуру в центре площади. На бронзовой струе крови, льющейся изо рта бронзовой жертвы, сидел малютка-эгеец.
Священность смерти… Рельефы… отгадка… рядом…
Археолог нырнул в стеклянные двери. Два здоровяка-охранника тут же загородили вход, сомкнув свои квадратные плечи в единую стену-монолит. Наверняка — клоны — рост их совпадал до миллиметра, черты лица казались слепком с одного оригинала.
— Мне нужно видеть господина Брегена немедленно! — заявил профессор Рассольников.
— У вас назначена встреча?
— Нет, но…
— Сожалеем.
Ах, они сожалеют. Кто спорит, растрепанный тип с пятнистым лицом, в одной рубашке и с каким-то мешком в руке — личность, наверняка, не слишком уважаемая. Но Платон прекрасно понимал, что сейчас только Бреген может ему помочь покинуть Столицу. А эти двое… Атлантида повернулся к выходу и… Полный оборот, хлесткий удар тросточкой — идеальная горизонтальная черта. И как раз по глазам! Причем обоим клонам — разом. Я тоже умею говорить «нет», господа! Платон кинулся вверх по лестнице через две ступеньки. Не минуты — секунды, доли секунд отсчитывали ступени сейчас. Взвыла сирена, но на ее визг в первый момент никто не обратил внимания. Все решили: воет в память о тяжко заболевшем принце.
До кабинета прорываться не пришлось. С Брегеном Рассольников столкнулся на лестнице. Глава филиала вновь облачился в халат цвета морской волны и в домашние тапочки. Два охранника выступили вперед, Бреген их отстранил.
— Как я рад вас видеть, профессор… — фальшивая улыбка, фальшивый тон, но какое это имеет значение?
— Послушайте, мне надо покинуть Столицу. И немедленно…
Бреген взял археолога за локоть.
— Этот переполох связан с вами?
— Может быть… Честно говоря, я толком не знаю, что произошло.
Платон в нескольких словах рассказал о своем приключении, опустив лишь связанные с архонтом подробности.
— Это сканирование, разве оно опасно? Тысячи людей его делают и…
— Про сканирование ничего не знаю, — оборвал его Бреген. — Берт, — обратился он к охраннику, — быстро найди какую-нибудь приличную одежду для нашего друга да еще маску — из тех, что носят эгейцы. Он летит вместе с нами. И никому ни слова. Если кто-то привяжется — действуй.
Несколько минут Платон был идиотом. Неприятно, но факт… Великий воин, потом идиот. Как он позволил этим хвостатым так себя околпачить? И к тому же приступы непонятной сентиментальности. Откуда они? Похоже на вспышки внешней, театральной эмоциональности, тогда как внутренне Атлантида оставался спокоен. Платон себя не узнавал. Он покидал Столицу с тяжелым чувством. Еще несколько дней пребывания на этой планете и он будет готов… На что? Теперь он был уверен, что существует какая-то тайна, связывающая скалу на острове Дальнем, находку на дне и поддельные рельефы. Все стянуто в узел, как пучок таинственных восьмерок. Но развязывать его опасно. Кто стоит за всем происходящим? Слокс? Да, Слокса стоит избегать: достаточно заглянуть в его сумасшедшие зеленые глаза, чтобы пропали любые вопросы. Лучше все это прекратить… Да, десять миллиардов соблазнительны. Но новой жизни даже за десять миллиардов не купишь. Кормана, к примеру, миллиарды не спасли…
