— Если бы я была с ними, меня бы убили? — Могла бы не спрашивать. — А если меня найдут здесь? Узнают, что я человек, и найдут?
— Тогда и тебе, и мне смерть.
— Как они умерли?
— Не знаю. Знаю только, что сюда тела для похорон после веселья. Обычно — наших, эгейцев. Людей — впервые. Но у стражей разговор, что смерть для всех в Столице.
— Зачем?
— Все дело в IQ… Когда наша жестокость достигнет людской, мы достигнем вас по IQ.
— Что за бред!
— Таков разговор Слокса. Об этом у всех вокруг разговор. И у всех вера.
— Но ведь это карается законом! Надо сообщить Службе Безопасности Лиги Миров.
— Как?
— Через интернет.
— На острове нет интернета.
— А где есть?
— Нет знания.
Мы сидели и смотрели друг на друга.
— Но почему? — закричала я и вскочила. — Что мы такое сделали?! Что?!
— Ради вас убийство нашей планеты, — отвечал Крто каким-то невозможно спокойным голосом. — Грабеж и убийство планеты ради людей.
— Так не грабьте!
— Если бы…
— Что мне делать?
— Ждать.
Поутру мы летали над островом в его кресле, и он показывал, как вдалеке на юге бьют белые фонтаны. Это компания Брегена взрывала старый шельф, извлекая оттуда металлы. Периодически вода вскипала бурунами, и на поверхность выпрыгивал огромный цилиндрический контейнер. Несколько эгейцев подплывали к нему, хватались за лямки и волокли за собой. Было что-то доисторическое, дикое в этой сцене.
— Немедленно убраться с этой планеты! — закричала я. — Выпусти меня… Выпусти!
— Я тоже не прочь. Но это невозможно. На остров-космодром можно лишь по специальному пропуску. А у меня такого пропуска нет. Может, будет возможность для его покупки. Но нескоро. Не сейчас.
— Тогда пусть эта планета погибнет, — прошептала я с ненавистью.
— Может, этому и быть. Но тоже не скоро. Не вся глубина еще пройдена.
* * *
Я все время думала о погибших и мысленно называла их «друзья». Но ведь мы не были друзьями. Даже чуть-чуть приязни между мной и остальными не было. Только вежливость. И это почему-то меня особенно печалило. Так что на самом деле я не имею права говорить о них — друзья. Мне мерещилось, что в их гибели есть и моя вина. Я виновата в том, что никого из погибших не любила.
Три месяца мы с Крто жили однообразно и тихо, добывая с помощью грибов-сборщиков золото из морской воды. Мы развешивали кусочки грибницы на сплетенных из водорослей сетях. Вернее — развешивал Крто. Как любой эгеец, он легко мог находиться под водой минут десять. Грибы росли и постепенно адсорбировали золото. Потом мы их собирали — крошечные живые самородки, выжигали в печи и выгребали золотую золу. Способ был безотходный, но трудоемкий. Говорят, кто-то из эгейцев предлагал Брегену именно так добывать металлы, но был прогнан под насмешки и улюлюканье.
Платили нам такие гроши… Мы ничего не покупали. Ели жареную рыбу и моллюсков, пили самодельное пиво из водорослей. Морской салат служил добавкой к нашему столу. То, что росло на островах, эгейцы в пищу не употребляли. Когда я сорвала какой-то плод, похожий на апельсин, Крто ударил меня по руке. Все, дарованной сушей — табу. Я из вредности все-таки съела тайком такой «апельсин» и мучилась поносом три дня.
Крто сказал, что кредиты нам нужны для взятки его начальнику, чтобы нас с Дальнего перевели на остров Вдохновения или на остров Очарования — в центр Северного архипелага. «Острова Блаженства, — Крто говорил о них чуть ли не каждый день и добавлял: — Тебе понравится!» А я думала лишь об одном: есть на этих островах связь с Галактикой или нет?
Он больше не приковывал меня к столбу: куда я могла убежать? Я боялась на шаг отойти от него. Вдруг Императору снова захочется повеселиться? И Слокс пришлет на Дикие острова своих ищеек за добычей? Из эгейцев я почти ни с кем не общалась, кроме Крто и Стато. Стато тоже был стражем. Годами — ровесник Крто, он всегда держал себя как подчиненный. Даже не подчиненный, а слуга, раб… Но без тени принужденности, а так, добровольно, лишь по страстному порыву души. И грибы-самородки, выращивая и собирая, он отдавал Крто, не претендуя на долю…
Как-то спросила… я уже могла спросить на эгейском…
— Почему ты не работа на себя?
Стато удивился. Искренне.
— Зачем? Каков у меня одного сбор? Ерунда. А так сбор Крто — полная большая раковина золота (мера веса, немногим меньше килограмма) — хорошая взятка. Ему перевод на острова Блаженства. А потом у него зов для меня. У Крто верность для меня.
Стато знал, кто я. Только он и Крто. Я стала учить Стато космолингву. Стато ленился, и я почти ничего не понимала из того, что он говорит. Зато речь Крто совершенствовалась день ото дня.
* * *
Однажды к нам в гости зашла (вернее, заехала на своем старом-престаром стульчаке) Скко. Старуха оглядела наше сомнительное жилище с нескрываемой завистью. Попробовала, какова постель из сухих водорослей, накрытая дурно выделанной и дурно пахнущей шкурой морского льва.
— У тебя хорошая постель, Крто, — сказала она с завистью.
— Убийство зверя — моих щупальцев дело, — заявил страж не без гордости. Не лгал — мы ели мясо три дня, а остатки Крто отвез в деревню, и там эгейцы пировали за его счет.
— Скоро соединение лун, — сказала Скко. Крто кивнул. Им обоим было понятно, о чем идет речь. Мне — нет.
— У меня двое внуков, Крто. Двое — это редкость. — Старуха помолчала. — Как бы мне определить их на остров Детства?
— Не всем счастье бывать там. Я сам с рождения только здесь.
— Не прошу навсегда. Только на время слияния лун. Как всегда, будет баржа. Посадка и отъезд. У Бппа для ее детей места. И у Емко место для ее детеныша. А я… У меня нет денег… — Она пискнула.
— Не я ведаю пропусками, — сказал Крто.
— Но у тебя свои деньги.
Крто рассмеялся. Смех у него был отвратительный — когда он смеялся, в горле что-то булькало. Как будто Крто тянуло блевать. Впрочем, другие эгейцы смеялись точно так же.
— Деньги… О чем ты говоришь, Скко? Кто на Дальнем дает деньги в долг?
— Внуки совсем маленькие… — Скко вновь издала писклявый звук и тут же зажала рот одним из щупальцев. Крто секунду раздумывал.
— Накануне приведи ребятишек ко мне. Я их спрячу. — Старуха опять пискнула. — У меня нет пропусков для малышей, — повысил голос Крто. — Но убежище тут. Хорошее место, там их ни за что не найдут.
Скко вдруг подпрыгнула на своем стульчаке. Десяток щупальцев изобразили в воздухе какой-то хаотический танец. У старухи все щупальца были разной длины. Два или три укоротились за долгую жизнь наполовину.
