Когда человек на экране наконец захлебнулся своими воплями, Сэндрингхем спокойно сказал:
— Я уверен, что прежде чем большая часть земли сползет в океан, мы предпримем решительные действия. Старший Офицер Бордман как раз ездил собирать последние данные. Он крупный специалист именно по такого рода проблемам.
— Но мы больше не можем ждать! — взорвался чиновник. — Я объявлю всепланетную тревогу! Мы силой прорвемся на резервные площади! Мы используем…
— Если вы попытаетесь это сделать, — холодно заявил Сэндрингхем, — я прикажу применить ружья с парализующими зарядами, чтобы остановить всякого, кто хоть на шаг приблизится к нашей территории! — Он добавил с уничтожающей жестокостью. — Я ведь предупреждал правительство планеты не налегать на ирригацию! Вы лично изгнали меня из Планетарного Совета за попытку вмешиваться в гражданские дела. А сейчас вы пытаетесь вмешиваться в дела Надзора! Я возмущен так же, как вы когда-то, но отказываю вам вовсе не из соображений мести. Я отказываю вам потому, что на это у меня имеются веские причины!
— Убийца! — заревел гражданский. — Убийца!
Сэндрингхем выключил экран визора. Он повернулся вместе с креслом и кивнул Бордману.
— Это был президент планеты. Оч-чень экспансивный человек!
Бордман устало сел. Коричневый пес открыл глаза, поднялся и подошел к нему.
— Как мне надоели эти идиоты, — Глава Сектора раздраженно ворочался в кресле. — Я даже не мог сказать им, что здесь опаснее, чем в других местах острова! Если… или когда взорвется топливо… вы понимаете, что даже падение ветки может вызвать взрыв, который повлечет за собой… Впрочем, вы знаете, что тогда будет.
Он знал.
Несколько сотен тонн топлива, взорвавшись, разнесут в клочья эту часть острова. И почти наверняка ударная волна вызовет резкое сползание всей оставшейся части почвы. Но он заставлял себя не думать об этом.
Бордман не считал себя хорошим дипломатом и подозревал, что его собственное мнение не должно высказываться, пока он не проверит его практикой — от сих до сих. Кроме того, его план включал в себя оповещение служащих младших рангов, которым требовались подробные объяснения. Если все приказы будут выполнены и план провалится, то авторитет Колониального Надзора будет безнадежно утерян.
— Насчет работы, которую нам предстоит сделать, — деловито начал Бордман. — Полагаю, все опреснительные растения изолированы?
— Ну конечно же! — проворчал Сэндрингхем. — Правда, гражданские продолжают сохранять их, несмотря на мои протесты. Но если сейчас кто-то предложит воспользоваться ими, то их крики протеста долетят до небес!
— А что происходит с солями, извлекаемыми из морской воды? — спросил Бордман.
— Вы ведь знаете, как работают опреснители! Они всасывают с одного конца соленую морскую воду, а с другого течет пресная вода и все прочее. Весь мусор выбрасывается за борт, а пресная вода подается дальше и идет в ирригационные системы.
— Очень жаль, что некоторая часть солей не сохранилась, — Бордман пристально посмотрел на своего собеседника. — Мы сможем снова запустить опреснители на всю мощность?
Глава Сектора уставился на него в безмерном изумлении. И зловеще протянул:
— О! Не хотел бы я быть на месте человека, который попытается это сделать! Если кто-либо запустит опреснитель, то гражданские разорвут его в клочья!
— И все-таки нам необходим опреснитель, хотя бы один — чтобы провести ирригацию района Штаб-Квартиры.
— Мой Боже! Зачем? — простонал Сэндрингхем. — Нет-нет! Не говорите мне! — Он замотал головой. — Будем надеяться, что это сработает!
Наступила тишина, нарушаемая только скрипом кресла, в котором тяжело ворочался хозяин Штаб-Квартиры.
Бордману невольно пришло в голову, что для занимаемой им должности Сэндрингхем слишком отстранился от решения проблемы, переложив всю инициативу на плечи других… И еще он подумал, что этому господину неплохо бы получше контролировать свои движения, если он не хочет развалить кресло и вызвать тем самым детонацию топлива. Падение на пол четырехсот с лишним фунтов Главы Сектора вместе с обломками кресла может иметь катастрофические последствия для планеты!
Коричневый пес неотрывно смотрел на Бордмана, почти касаясь мордой его руки: собака явно намекала, что ее следует снова погладить.
Через какое-то время Сэндрингхем буркнул:
— Ладно, я уже немного успокоился. Теперь вы можете все мне сказать. Вы готовы?
Бордман кивнул.
— В некотором смысле наши проблемы заключаются в том, что из-за ирригации возникло подземное болото, — как можно мягче начал он, — которое сползает вниз, в море. Это — болото вверх тормашками. На Сорисе-2 была подобная проблема, только болото оказалось у нас справа. Сотни квадратных миль, которые можно было бы использовать, если бы удалось их осушить. И мы построили вокруг почвенную дамбу. Вы поняли, в чем тут дело? Следует пробурить всего два отверстия в почве и ввести туда почвенный коагулянт. Это очень-очень старое средство, его применяли много сотен лет назад еще на Земле. Коагулянт распространяется во всех направлениях и делает почву водонепроницаемой. Через неделю или две у нас был водонепроницаемый барьер из почвы, доходящий до кристаллических пород. Вы можете назвать это соляной дамбой. И воды поблизости не было видно — вся она была внутри, в земле. На Сорисе-2 мы знали, что если извлечем воду из земли, то сможем возделывать ее.
Сэндрингхем не скрывал скепсиса.
— Но это потребует десяти лет непрерывного выкачивания, так? А когда ил неподвижен, выкачивание — далеко не легкий процесс!
— Нам была нужна почва, — сказал Бордман. — И у нас не было десяти лет. Сорис-2 готовилась принять колонистов с соседних планет. И количество их было огромным. Нам необходимо было принять первых колонистов через восемь месяцев. Мы должны были извлечь воду быстрее, чем позволила бы простая откачка. Кроме того, имелась еще одна проблема — смертельная для человека болотная растительность. Так что следовало поскорее избавиться и от нее. Тогда мы построили дамбу — и, естественно, провели ирригацию водой из ближайшей речки. Это было нелегко. Но через четыре месяца у нас была сухая почва, а растительность уничтожена и превращена в гумус.
— Я мог бы прочесть ваши отчеты, — в голосе Главы Сектора слышалась явная горечь. — Но в обычных обстоятельствах я слишком занят. Нет, я просто обязан был про честь их! Так как же вы избавились от воды?
Бордман доверительно наклонился к нему. Вся идея укладывалась в два десятка слов.
— Конечно, — добавил он, — мы сделали это в тот день, когда дул сильный ветер справа.
Сэндрингхем изумленно воззрился на него. Затем проговорил:
— Все это так убедительно… Но как же вы собираетесь действовать в нашей ситуации?
— Здешнее болото, если его можно так назвать, находится под землей. А сверху — приблизительно сорок футов почвы.
