— Аполлоний, это лейтенант Галиль из полиции, — представил турка Мэннерд. — Он считает, что мне грозит какая-то опасность.
Аполлоний Великий судорожно сглотнул.
— Я пришел, так как полагал, что вы мертвы, — сказал он Мэннерду.
Повисло недоуменное молчание. Потом лейтенант Галиль прокашлялся, чтобы задать сами собой напрашивающиеся вопросы, — и замер с настороженным видом, не сводя глаз с пухлой правой руки Аполлония, нырнувшей в карман пиджака. Однако когда она вновь появилась, в ней был лишь конверт. Конверт отеля «Петра». Трясущимися толстыми пальцами Аполлоний вытащил из него листок и передал Мэннерду.
Тот пробежал его глазами. И вспыхнул, онемев от гнева. Он сунул листок Галилю.
Турок прочитал и медленно проговорил:
— Но письмо датировано завтрашним днем! — Он учтиво передал его Лори. — Думаю, вы этого не писали, мисс Мэннерд.
Он снова взглянул на потрясенного, почти дрожащего фокусника, который именовал себя Аполлонием Великим.
Кошен подошел и встал рядом с Лори. Они касались друг друга плечами. В письме говорилось:
«Дорогой мистер Аполлоний!
Вы единственный из моих знакомых в Стамбуле, к кому я могу обратиться при столь трагичных обстоятельствах, как гибель моего отца. Помогите мне, прошу вас.
Лори Мэннерд».
— Мне приходилось слышать о чеках с заранее проставленной датой, — заметил Галиль. — Думаю, в Америке это распространенный обычай. Но чтобы заранее написанное письмо…
Аполлоний словно съежился.
— Я… я не обратил на это внимания, — прошелестел он слабым голосом. — Но это похоже… похоже на надпись, о которой рассказывал мистер Кошен. Ну, с его отпечатками.
— Не совсем, — покачал головой Галиль. — Не совсем.
— Аполлоний, где вы его взяли? — спросил разгневанный Мэннерд. — Это, разумеется, фальшивка. Я пока что не умер.
— Я… уходил из своего отеля по делам. Когда я вернулся, письмо… оно ждало меня. Я тотчас же отправился сюда.
— Оно датировано завтрашним днем, — напомнил Галиль. — Это может быть как просто опиской, так и путаницей в самом времени. Но я так не думаю. Письмо явно намекает на то, мистер Мэннерд, что вы должны погибнуть сегодня вечером либо завтра утром. Но, с другой стороны, мистер Кошен не напишет с определенностью о вашей гибели, когда оставит послание в той книге. Значит, есть надежда, что…
— Я не собираюсь умирать сегодня ночью, — сказал Мэннерд сердито. — Отнюдь не собираюсь!
— А я, — добавил лейтенант Галиль, — не собираюсь приближать эту возможность. Но я не могу придумать никакой меры предосторожности, которая не была бы уже пущена в ход.
Аполлоний резко сел, как будто у него подломились колени. Его внезапное движение привлекло к себе все взгляды.
— Вам что-то пришло в голову? — участливо спросил Галиль.
Аполлоний поежился.
— Мне… мне пришло в голову… — он умолк и облизнул пересохшие губы, — что я должен рассказать о моем сегодняшнем разговоре с мистером Когленом. Я… я обвинил его в мошенничестве. Он признал существование заговора. И предложил… предложил мне участвовать. Я… я обвиняю мистера Коглена в том, что он готовит убийство мистера Мэннерда.
И тут погас свет. Комната погрузилась в кромешную темноту. В тот же миг послышался глухой удар. Затем стон, чье-то тяжелое дыхание, пыхтение и возня. Снова удары. Закричала Лори.
Потом раздался сдавленный голос, как будто его обладатель едва дышал:
— Вы… вы душите меня, мистер Коглен! А я… похоже, я душу его! Только бы мы удержали его, пока не включится свет. Он такой сильный!
В темноте возня на полу продолжилась.
VII
В замочной скважине лихорадочно зашуровали отмычкой. В щель проник луч фонарика. В номер ворвались люди, светя на извивающуюся кучу тел на полу. Мэннерд стоял, заслонив собой Лори, готовый в любую секунду броситься в бой.
Люди с фонариками промчались мимо него и ринулись в драку.
Когда свет вспыхнул снова, столь же бесшумно и беспричинно, как и отключился, они вздернули Аполлония на ноги, а он продолжал дергаться как одержимый.
Коглен отошел в сторонку; пиджак у него был разорван, лицо пересекала глубокая царапина. Лейтенант Галиль нагнулся и принялся шарить по полу. Мгновение спустя он нащупал то, что искал. Когда он выпрямился, в руке у него был кривой курдский нож. Он что-то сказал по-турецки полицейским в форме, из рук которых до сих пор отчаянно пытался вырваться маленький толстенький Аполлоний. Его вывели. Он все еще продолжал подпрыгивать и извиваться, как куча воздушных шариков, упакованных в костюм. Галиль протянул нож Коглену.
— Это ваш?
Коглен тяжело переводил дух.
— Мой. Я вскрываю им письма. Как он здесь оказался?
— Подозреваю, — сказал Галиль, — Аполлоний прихватил его, когда сегодня заходил к вам.
Турок принялся оправлять мундир. Он все еще не мог отдышаться.
— Ничего не понимаю! — возмутился Мэннерд. — Аполлоний, что, пытался убить меня? Но зачем? Ради чего?
Галиль закончил приводить себя в порядок.
— Когда месье Дюваль только принес мне эту загадочную книгу, я, как это полагается в таких случаях, начал собирать сведения обо всех, кто был упомянут там. О вас, мистер Мэннерд, о мистере Коглене. И о самом месье Дювале, разумеется. Даже об Аполлонии Великом. Последние сведения о нем пришли только сегодня. Выяснилось, что в Риме, Мадриде и Париже он свел близкую дружбу с тремя богатыми людьми, один из которых впоследствии погиб в автомобильной аварии, другой умер от сердечного приступа, а третий, как полагают, покончил с собой. Каждый из них за несколько дней до смерти дал Аполлонию чек на кругленькую сумму для его мнимых соотечественников, и это, я полагаю, не простое совпадение. Думаю, это и есть ответ, мистер Мэннерд.
— Но я не давал ему никаких денег! — недоуменно возразил тот. — Он, конечно, утверждал, что уже получил деньги, но… Черт побери! Фальшивый чек уже идет через расчетную палату! Он должен быть выписан, пока я еще жив! А я должен умереть до того, как по нему выдадут наличные, иначе я заявлю, что это фальшивка! Но если бы я умер, никто не смог бы поставить под сомнение…
— Совершенно верно, — подтвердил Галиль. — К сожалению, банки еще не успели проверить документацию. Я надеюсь получить эти сведения завтра.
Лори положила руку Коглену на локоть.
— Ты действовал быстро, Томми! — вдруг сказал Мэннерд. — Ты и лейтенант Галиль. Как ты догадался броситься на него, когда погас свет?
— Сначала я ни о чем не догадывался, — признался Коглен. — Но потом увидел, как он посмотрел на часы. Сегодня у меня дома он показал один фокус, где нужно было с точностью до доли секунды знать, когда произойдет определенное событие. Я как раз подумал — если вчера вечером он был уверен, что свет должен отключиться, то вполне мог столкнуть вас с лестницы. А потом свет погас здесь… и я прыгнул на него.
