— Я как–то делал шоу, — холодно сказал Кохрейн, — в котором были кадры из старых фильмов о петушиных боях. Там был бойцовый петух по имени Корнуоллец, который был очень похож на человека. Если бы он был достаточно большим… Втащи строп и закрой люк. Мы улетаем.
Он отвернулся. Бэбс стояла рядом с Алисией, протягивая ей платок, чтобы приложить к щеке. Джеймисон с несчастным видом слушал, как Джонни Симмз весело объясняет, что всегда был таким. Он почти с гордостью рассказывал о том, что другим не был никогда. Он не хотел никого убивать, но когда он разволнуется…
— Что произошло? — требовательно спросил Холден.
— Наш маленький психопат, — скрипучим голосом пояснил Кохрейн, — устроил сцену. Он угрожал мне ружьем. А до этого ударил Алисию. Джеймисон, проверьте это пулевое отверстие. Посмотрите, не пробило ли оно обшивку.
Он снова направился к лестнице, но потом остановился, пораженный застывшей неподвижностью Холдена. Его лицо было страшным, кулаки сжались. Джонни Симмз с мальчишеской искренностью сказал:
— Мне жаль, Кохрейн! Без обид?
— С обидами, — отрезал Кохрейн. — И еще с какими!
Он взял Холдена за локоть и подтолкнул его к лестнице. Тот миг посопротивлялся, и Кохрейн ухватил его локоть крепче. Они поднялись на верхнюю палубу.
— Если бы я был здесь, — неверным голосом сказал Холден, — я убил бы его, когда он посмел ударить Алисию! Психопат или не психопат…
— Заткнись, — твердо сказал Кохрейн. — Он стрелял в меня! И я некоторым образом тоже психопат, Билл!
Мой психоз в том, что я ненавижу его вариант психоза. Я психопатически предан здравому смыслу и своей, возможно, старомодной идее приличного поведения. Я ненормально озабочен реальностью, и тебе лучше бы к ней вернуться! Послушай! Я патологически протестую против такого безобразия, как перенаселенная Земля и люди, боящиеся за свою работу и сходящие с ума от отчаяния. Ты же не хочешь, чтобы я излечился от этого, правда? Тогда держи себя в руках!
Билл Холден сглотнул. Он все еще был бледен, но ухитрился состроить гримасу.
— Ты прав. Хорошо, что я был на земле. Ты сам неплохой психолог, Джед.
— Мне лучше удаются боевики и мелодрамы, — цинично сказал Кохрейн. — Так что я отправляюсь взглянуть на пленки, которые Белл снял, когда мы спускались на эту планету, и подумать над кое–какими идеями для передачи.
Он поднялся на еще один пролет, и Холден шел с ним в каком–то оцепенелом, неестественном спокойствии. Кохрейн прокрутил пленки в обратном порядке, изучая их.
Снаружи беспокойно колыхались длинные зеленые локоны странно удлиненных листьев. Островки похожих на тростник растений покачивались на ветру. В командной рубке появился Джеймисон, тут же начавший расспрашивать Холдена о растительности, покрывавшей землю. Это была не трава. У нее были широкие листья. Там, должно быть, радостно заключил Джеймисон, бесконечное разнообразие форм жизни. Вероятнее всего, это насекомые. Должны еще существовать хищные насекомые, которые охотились на остальных насекомых. Некоторые насекомые должны жить в норах под землей. Кроме того, должны найтись и другие птицы, за исключением тех больших, похожих на людей. На ледниковой планете было мало птиц, но множество покрытых мехом существ. Возможно, здесь ситуация была зеркально противоположной, хотя это и необязательно…
— Хм, — сказал Кохрейн, просмотрев все пленки. — Ледяные шапки, земля и моря. Буйная зеленая растительность, так что, по всей видимости, воздух подходит для людей. Поскольку ты, Холден, жив, можно предположить, что он не убивает мгновенно, так? Сила тяжести терпимая, возможно, чуть меньше, чем на ледниковой планете.
Он помолчал, уставившись в пустую стену командной рубки. Потом нахмурился и внезапно сказал:
— На Земле кто–нибудь знает о том, что мы с Бэбс двое суток оставались на той планете одни?
— Нет, — ответил Холден, все еще так же чересчур спокойно. — Алисия занималась системой связи. Она говорила всем, что вы очень заняты и не можете подойти. Без вас было очень странно! Джеймисон с Беллом пристегнулись к креслам и занялись монтажом. Джонни, разумеется — его голос был очень тщательно невыразительным — не мог заниматься ничем полезным. Я почти все время страдал космической болезнью. Но я помогал Алисии придумать, что говорить Земле. Должно быть, там набралось несколько сотен вызовов для тебя.
— Замечательно, — сказал Кохрейн. — Я отвечу на некоторые из них. Джонс, мы сможем перелететь куда–нибудь в другое место на этой планете?
— Я же говорил вам, у нас хватило бы топлива, чтобы долететь до Млечного Пути, — небрежно сказал Джонс. — Куда вы хотите перелететь?
— Куда угодно, — ответил Кохрейн. — Здесь недостаточно впечатляющий пейзаж для новой передачи. Для следующего шоу нужно что–нибудь сенсационное. Все складывается очень удачно, кроме того, что нам нужен подходящий пейзаж, который можно было бы показать на Земле.
— А какой пейзаж вам нужен?
— Предпочтительно, животные, — сказал Кохрейн. — Вполне бы подошли динозавры. Или буйволы, или какая–нибудь подходящая замена. Что бы я на самом деле счел самым удачным, это стадо буйволов.
Джеймисон вытаращил глаза.
— Буйволов?
— Мясо, — пояснил Кохрейн. — Ходячее мясо. Рекламная кампания, в которую все это превратилось, требует тщательной имитации всех основных желаний. Так что я хочу, чтобы люди думали о бифштексах, отбивных и ростбифах. Если бы у меня были стада животных от одного горизонта до другого, я бы…
— Стада мяса уже на подходе, — небрежно сказал Джонс. — Я позову вас.
Кохрейн не поверил ему и снова спустился к пульту связи. Он приготовился просмотреть запросы с Земли, оставленные на потом, когда требовалось немедленно начать передачу. Запросы он получил, когда корабль заходил на посадку. Пока его не было, накопилась куча дел, чтобы разобраться с некоторыми, потребуется уйма времени. Его голос проходил двести с лишним световых лет в поле Дэбни за шесть секунд, и потом еще две секунды шел в нормальном пространстве от передатчика в Луна–Сити. От того момента, когда он заканчивал что–нибудь говорить, проходило двенадцать секунд до того, как до него доходило первое слово ответа. Общение было очень медленным. Он раздраженно подумал, что ему придется попросить Джона устроить особое поле Дэбни, специально для связи, настолько мощное, как это было необходимо, чтобы взять ситуацию в руки.
Снаружи взревели ракетные двигатели. Корабль оторвался от земли. В салон ворвался возмущенный Джонни Симмз.
— Мой трофей! — негодующе вопил он. — Я хочу забрать мой трофей!
Кохрейн нетерпеливо оторвался от экрана видеофона.
— Что еще за трофей?
— Существо, которое я подстрелил! — орал Джонни. — Я хочу, чтобы его подняли! Никто никогда не убивал никого подобного! Он мне нужен!
Корабль уже приподнялся над землей. Кохрейн холодно сказал:
