Луиза была старшей сестрой и наследницей поместья Криклейд. Ей уже исполнилось шестнадцать лет, и она была на добрых пятнадцать дюймов выше Женевьевы. Ее волосы имели более светлый оттенок, и, когда она их распускала, доходили до бедер. Сестры обладали одинаковыми чертами лица: маленьким носом и узкими глазами, хотя щеки Луизы уже лишились детской припухлости. Она могла похвастаться хорошим цветом лица, хотя, к неудовольствию Луизы, ее щеки упорно оставались розовыми — точь-в-точь как у крестьянки.
В то утро на ней было простое летнее платье ярко-желтого цвета. Как это ни удивительно, но в этом году мать наконец позволила ей сделать на некоторых платьях квадратный вырез на шее. Однако юбки по-прежнему должны были оставаться достаточно длинными. Смелые декольте должны были свидетельствовать о том, что она уже вступает в пору зрелости. Этим летом в округе Стоук не было такого молодого человека, который бы не заглядывался на нее.
Но Луиза уже давно, чуть ли не с самого рождения, привыкла находиться в центре внимания. Кавана считались первой семьей Кестивена. Это был клан семей богатых землевладельцев, совместные действия которых оказывали большее влияние, нежели любой из региональных советов острова, и причиной тому было их богатство. Луиза и Женевьева входили в состав целой армии родственников, которые правили Кестивеном фактически, как своей феодальной вотчиной. Кроме того, Кавана были связаны узами кровного родства с семьей Маунтбаттенов, а они были потомками Виндзорской монархической династии Великобритании. В свое время принц этого королевского дома взял на себя роль гаранта конституции планеты. Норфолк давно бы уже стал англо-этническим, но его структура общественных отношений скорее напоминала идеализированный вариант Британии шестнадцатого века, нежели федерального республиканского штата, входящего в состав Центрального правительства. Хотя граждане именно этого штата четыре столетия тому назад основали здесь первую колонию.
Дядя Луизы, Роланд, который был старшим из шести детей ее деда, владел почти десятью процентами пахотных земель острова. Поместье Криклейд занимало более ста пятидесяти тысяч акров, включая леса, фермерские наделы, парки и даже целые деревни. Хозяева Криклейда обеспечивали занятость тысяч работников, которые изо дня в день трудились на их полях, в лесах и на цветочных плантациях, а также пасли их стада. Остальные три сотни семей занимались сельским хозяйством на хуторах, разбросанных по просторным владениям Кавана, и платили им десятину. Ремесленники округа Стоук зависели от промышленности, которая давала им средства к существованию. И, конечно же, хозяева поместья владели большей частью розовых плантаций округа.
Луиза была самой богатой наследницей на всем Кестивене. Она обожала свое положение, поскольку люди всегда относились к ней с уважением и проявляли свое расположение, рассчитывая на ее покровительство.
Поместье Криклейд представляло собой великолепное трехэтажное здание из серого камня с фасадом шириной в сто ярдов. Из его высоких окон открывался вид на огромные пространства, занятые лужайками, рощами и садами, которые были отгорожены стенами. Аллея земных кедров служила границей приусадебного участка. Эти деревья были генинженированы с учетом длинного норфолкского года и фотонной бомбардировки двух светил. Они были посажены здесь триста лет назад и теперь достигали высоты нескольких сотен футов. Луиза обожала эти величественные древние деревья, изящные ветви которых придавали им таинственный вид. Местные аналоги земных сосен не шли с ними ни в какое сравнение. Эти кедры были частью ее наследства и здесь, на краю Вселенной, они напоминали о романтическом прошлом Земли.
Выгон, по которому прогуливались сестры, располагался на западном краю усадьбы, за пределами кедровой аллеи. Он лежал на пологом склоне, который спускался к ручью, впадавшему в озеро, где водилась форель. Вокруг были разбросаны барьеры для верховых скачек, о которых все забыли в преддверии сбора урожая роз. Лето всегда являлось горячим временем на Норфолке, а Криклейд, похоже, находился в эпицентре этого циклона деловой активности. По мере созревания роз темп жизни поместья нарастал.
Насмотревшись вдоволь на великолепие звездолетов, Луиза и Женевьева спустились к озеру. По выгону бродило несколько лошадей, которые принюхивались к пучкам травы. Норфолкский аналог травы вполне напоминал ее земной вариант, отличаясь лишь тем, что стебли местной травы были трубчатыми и летом на их кончиках расцветали маленькие белые бутончики. Когда Луиза была совсем еще маленькой, она называла их звездными коронами.
— Отец подумывает о том, чтобы пригласить Вильяма Элфинстоуна работать в качестве помощника управляющего поместьем, — хитро сказала Женевьева, когда они подошли к деревянному штакетнику у края выгона.
— Со стороны отца это разумно, — сказала Луиза, прямо посмотрев в глаза сестры.
— Что ты имеешь в виду?
— Вильяму нужно будет изучить на практике управление делами поместья, если он намерен занять должность управляющего в Гласмур Холле, и ему не найти лучшего наставника, чем наш управляющий мистер Баттерворт. Таким образом Элфинстоуны будут обязаны отцу, а у них обширные связи среди торговцев Кестивена.
— Вильям будет здесь в течение двух летних сезонов, такова обычная продолжительность обучения.
— Да, должно быть, так и будет.
— Ты ведь тоже будешь здесь.
— Женевьева Кавана, ну-ка прикуси свой острый язык!
Женевьева, танцуя, побежала по траве.
— Он красивый, он красивый! — со смехом кричала она. — Я видела, как он смотрит на тебя, особенно когда на тебе те платья, которые ты одеваешь для танцев. — Она прижала руки к груди, касаясь воображаемого бюста.
Луиза хихикнула.
— Дьявольское отродье, у тебя совсем нет мозгов. Вильям меня не интересует.
— Неужели?
— Нет. Ну, он мне нравится, и я надеюсь, мы могли бы стать друзьями. Но только друзьями. И вообще, он на пять лет старше меня.
— Мне кажется, он просто великолепен.
— Вот и займись им.
Лицо Женевьевы стало печальным.
— Мне никогда не предложат ничего подобного. Ведь ты наследница. Мать заставит меня выйти замуж за какого-нибудь урода из никчемной семьи. Я в этом не сомневаюсь.
— Мать не будет заставлять нас выходить замуж. Хвала небесам, Дженни, она не будет этого делать.
— Правда?
— Правда, — сказала Луиза, хотя и не была сама полностью уверена в этом. По правде говоря, на всем Кестивене было немного достойных претендентов на ее руку. Она находилась в ужасном положении: будущий муж должен быть человеком того же круга, что и она, но тот, кто обладал таким же состоянием, имел собственное поместье, и ей скорее всего пришлось бы жить именно там. Криклейд был неотъемлемой частью ее жизни, он был прекрасен даже в долгую и унылую зимнюю пору, когда толстый слой снега покрывал приусадебный участок, а сосны на окружавших его пустошах, сбросив свой зеленый наряд, стояли голыми, когда птицы погибали от лютого мороза. Она не выносила самой мысли о том, что ей придется уехать. Итак, за кого она могла выйти замуж? Вероятно этот вопрос уже обсуждали ее родители, и скорее всего ее дяди и тети.
