— Хорошо. — Он боялся спрашивать, что такое Тиратка. По всей видимости, какие-то чужаки. При этой мысли он вздрогнул: «Он, человек, который на Земле никогда не покидал пределов аркологов или кабин вак-поездов. А теперь они хотят, чтобы он жил под открытым небом с какими-то говорящими животными. Брат Божий!»
Техник провел Квинна в хвост космоплана, затем снял с него воротник и велел ему найти свободное кресло. В самом конце сидела группа примерно из двадцати человек, большинство которых были еще совсем подростками. Все они были одеты в те же самые тускло-серые комбинезоны, какой выдали и ему. На рукавах красовались алые буквы «ПП». Беспризорники. Квинн не перепутал бы их ни с кем. Для него это было все равно что смотреться в зеркало, отражающее прошлое. Такие же, как он сам всего год назад, до того, как присоединился к Братьям Света, и до того, как его жизнь приобрела хоть какой-то смысл.
Квинн приблизился к ним, как бы невзначай сложив пальцы перевернутым крестом. Никто не ответил. Ну, что ж. Он пристегнулся к креслу рядом с необычайно бледным парнем с коротко стриженными рыжими волосами.
— Джексон Гейл, — представился сосед.
Квинн молча кивнул и пробормотал свое имя. На вид Джексону Гейлу было лет девятнадцать-двадцать. Его поджарое тело и презрительное выражение лица выдавали в нем уличного бойца, физически крепкого и простодушного. «Интересно, — подумал Квинн, — что же он такого натворил, что его выслали?»
Включилась система оповещения и возвестила, что они отстыкуются через три минуты. Колонисты, занимающие первые ряды, радостно зашумели. Кто-то заиграл на минисинте. Веселая мелодия действовала Квинну на нервы.
— Козлы, — заметил Джексон Гейл. — Ты только посмотри, ведь они просто ждут не дождутся когда туда попадут. Они и в самом деле верят во всю эту лапшу насчет Новых Границ, которую навешала им на уши компания по освоению планет. А нам придется остаток жизни провести с этими тупыми ублюдками.
— Только не мне, — машинально заметил Квинн.
— Вот как? — усмехнулся Джексон. — Если ты так богат, то почему же не дал на лапу капитану, чтобы он сбросил тебя на Кулу или на Новой Калифорнии?
— Я небогат. Но оставаться здесь не намерен.
— Ну да, правильно. После того, как отработаешь свое, ты собираешься поступить как какой-нибудь торгаш. Что ж, верю. Лично же я, например, собираюсь сидеть тише воды ниже травы. Ну, то есть, если не удастся попасть на отработку на ферму. — Он подмигнул. — У этой деревенщины бывают прехорошенькие дочки. И им так чертовски одиноко на этих крошечных затерянных в глуши фермах. Через некоторое время они начинают смотреть на ребят вроде нас с тобой куда с большей симпатией, чем раньше. Может, ты еще и не обратил внимания, но среди иветов почти нет баб.
Квинн непонимающе уставился на него.
— Отработка?
— Ну да, отработка. Твой приговор, приятель. А ты что же, думал, на планете они нас сразу так и отпустят на все четыре стороны?
— Мне ничего не говорили, — сказал Квинн. Он чувствовал, как душу начинает охватывать отчаяние, разверзается черная бездна. Только теперь он начал понимать, насколько плохо он представлял себе мир за пределами арколога.
— Слышь, ты, похоже, кому-то сильно насолил, — заметил Джексон. — Наступил на больную мозоль какому-нибудь политикану, да?
— Нет. — «Нет, не политикану, а кое-кому похуже и бесконечно более тонко действующему». Он смотрел, как из шлюза появляется последняя семья колонистов — та самая, с перепуганной четырехлетней девочкой. Сейчас ее ручонки крепко обхватывали шею отца, и она все еще плакала. — Так что за отработка нам предстоит?
— Короче, когда мы окажемся внизу, ты, я и другие иветы начнут тянуть десятилетнюю каторгу. Понимаешь, Компания Освоения Лалонда оплатила нашу доставку с Земли, и теперь мы эти деньги должны отработать. Поэтому лучшие годы жизни мы проведем, убирая дерьмо за этими колонистами. Общественно-полезный труд — так они это называют. Но, в принципе, мы самые настоящие заключенные, Квинн, вот кто мы такие. Мы строим дороги, валим лес, чистим выгребные ямы. Все что угодно, делаем всю грязную работу за колонистов. Работаем там, где скажут, жрем, что дадут, носим, что им не жалко, и все это за паршивые пятнадцать лалондских франков в месяц, что составляет около пяти фьюзеодолларов. В общем, добро пожаловать в пионерский рай, Квинн.
* * *
Космоплан макбоинг БДА-9008 был машиной без особых удобств, созданной для работы на сельскохозяйственных планетах, находящихся на первом этапе заселения, — в отдаленных базовых колониях, где ощущается дефицит запасных частей, а техническое обслуживание производится руками всякого отребья или неопытных юнцов, отрабатывающих свой первый контракт. Это была прочная дельтовидная конструкция длиной семьдесят пять метров и с размахом крыльев в шестьдесят метров, построенная в новокалифорнийском астероидном поселении. В пассажирском отсеке не было иллюминаторов, только перед глазами пилота была прозрачная изогнутая полоса. Фюзеляж из термостойкого боро-бериллиевого сплава в резком свете звезды Ф-типа, находящейся на расстоянии сто тридцать два миллиона километров, отливал тусклым серовато-белым цветом.
Когда корабль отстыковался, из переходного шлюза вырвались призрачные струйки мутноватого газа. Причальный тамбур убрался внутрь корпуса, и космоплан свободно завис рядом с большим кораблем.
Пилот врубил маневровый двигатель, медленно отходя от сплошного корпуса огромного звездолета. Издали макбоинг напоминал мотылька, удаляющегося от футбольного мяча. Когда дистанция между ними достигла пятисот метров, второй, уже более долгий выхлоп двигателей направил корабль по нисходящей дуге вниз, к поверхности ожидающей его планеты.
Лалонд был миром, который можно было назвать землеподобным лишь с большой натяжкой. При небольшом наклоне оси и неуютной близости к яркому светилу климат планеты был в основном жарким и влажным, здесь царило вечное тропическое лето. Из шести континентов только Амариск, находящийся в южном полушарии, был открыт для заселения осваивавшей планету компанией. В экваториальной зоне люди могли существовать только в терморегулируемых скафандрах. Единственный северный полярный континент Вайман постоянно сотрясали жестокие бури, поскольку по всему его периметру круглый год сталкивались теплые и холодные атмосферные фронты. Полурастаявшие полярные шапки занимали лишь пятую часть поверхности, нормальной для землеподобных планет.
Космоплан плавно вошел в атмосферу. От трения о воздух передние кромки крыльев засветились темно-вишневым цветом. Внизу промелькнул океан — мирная лазурная гладь, испещренная архипелагами вулканических островов и крошечных коралловых атоллов. Девственно-чистые облака, порожденные неослабевающей жарой, клубились в небе, занимая почти половину видимого пространства. Вряд ли где-нибудь на Лалонде случался хоть один день, когда не было бы той или иной формы дождя. Это явилось одной из причин того, что осваивавшая компания ухитрилась привлечь средства на ее освоение. Постоянная жара и влажность были идеальным климатом для некоторых типов растений, радующих фермеров-колонистов буйным ростом и высокими урожаями.
