– Даже не знаю… – проговорил он. – Сладкий он какой-то чересчур… Может, бланш ему под глаз поставить? Или шрам через лицо?..
– Это еще зачем? – неуверенно сказал я.
– Правильно говоришь, Баян! – подхватил мысль Хиляк. – Штришок какой-то нужен.
На несколько секунд задумались. И Крот выдохнул:
– Татуировка!
Хиляк восхищенно ахнул. Даже в ладоши хлопнул, подлец!
– Точно, – хмыкнул Баян. – Наколку бы неплохо… Только куда, чтобы в глаза бросалось?
– На шею! – решительно заявил Хиляк. – Время есть, сейчас заскочим…
– …к Шилу! – подхватил Крот. – Точно!
Я протестующее замахал руками:
– Э-э! Стойте! Не надо мне никаких наколок! Вы что, с ума посходили?! Это варварство! Да еще на шее!
– Не боись, – сказал Крот, предвкушающее потирая руки. – Временную сделаем. Через месяц пройдет….
– Я уколов с детства боюсь! – крикнул я.
– Тебе не уколов, тебе Крыс бояться надо, – сказал Хиляк. И крикнул Баяну:
– Ну, чего скалишься?! Жми к Шилу! Времени мало!
Меня жестоко обманули: было больно.
Пока выбирали рисунок, страх несколько притупился. Остановились на пятнистой саламандре: и выглядит достаточно зловеще и, идеально ложится на шею.
Я страдал, вскрикивал, шипел и корчился в шатком кресле, а щуплый азиат по прозвищу Шило, издевался над моей шеей, как мог. Страшнее этой садистской машинки с проводом и иглой, пожалуй, только бормашина Зубной феи.
Впрочем, скоро все кончилось. Шило сунул мне под нос зеркало, чтобы я полюбовался результатами. Да, если бы я был бандитом, это украшение, наверное, пошло бы на пользу имиджу. Но я спросил только:
– А когда она сойдет? В смысле – исчезнет совсем?
Мастер посмотрел на меня чуть округлившимися глазами и флегматично поинтересовался:
– А надо было временную?
Я человек не злобливый. Наверное, я в первый раз в жизни пришел в ярость. Что-то орал колотил кулаками спинку несчастного кресла, гонялся за мастером с угрозами сделать ему татуировку на заднице. И все это в итоге разбилось об неудержимый хохот моих приятелей.
Осталось только сесть на табурет сбежавшего мастера и тихо скулить, потирая саднящую шею.
– Ну, с другой стороны, – сказал Хиляк, вытирая проступившие слезы, теперь ты с полным основанием можешь считать себя «крутым перцем».
– Спасибо! – буркнул я.
Осторожно, бочком подошел Шило. Смазал мне шею какой-то жгучей дрянью. На этом все и закончилось.
Так я тогда наивно думал.
6
Итак, я иду на встречу с незнакомым мне связником Морфеем. Я остался один на один с неизвестностью – слабак в жестоком городе сильных. И шумные вечерние улицы представляются теперь совсем в ином свете.
Мир – он, как матрешка, состоит из множества слоев. Каждый воспринимает окружающее пространство исходя из уровня, на котором живет в данный момент. И с каждого из них все эти дома, люди, машины выглядят совершенно по-разному.
Я долго жил на уровне сильных – и путался у них под ногами, как потерявшийся щенок.
Потом оказался на уровне слабаков – и, как ни странно, ощутил силу. Среди слабаков я, пожалуй, довольно значимая фигура. Хотя анималы, не понимающие логики нашего существования, просто посмеялись бы надо мной.
Бог с ними – ведь теперь я спускаюсь на новый уровень, туманный, полный неизвестности и не имеющий названия…
Подошел к светящемуся, как китайский фонарик, газетному киоску. С его стеклянных стен на меня пялились ослепительные журнальные красавицы – кошмар и проклятье нашего брата. Все слабаки мечтают о своей королеве красоты, той, что будет любить только его, неудачника и ничтожество. И каждая некрасивая слабачка мечтает такой королевой стать. Ужас в том, что ни одному, ни другому никогда не суждено сбыться.
Сунулся в крохотное окошко, за которым не видать продавца.
– Здравствуйте, – говорю. – «Вокруг света» за май у вас есть?
Вы правильно поняли: это пароль.
– Сейчас, – пробурчали в газетной глубине.
Тут же окошко захлопнулось, за стеклом закачалась табличка:
«УШЕЛ НА ОБЕД. БУДУ ЧЕРЕЗ ЧАС»
Какой цинизм – это в восемь-то вечера! Внутри киоска загрохотало, показалось даже, что он начал раскачиваться. Наверное – следствие моей впечатлительности. Дверь распахнулась, и на улицу выбрался… Ну, даже не знаю, как сказать. Мне поначалу показалось, что черепаха выбралась из собственного панциря.
Как Морфей помещался внутри своего киоска – загадка. Как, впрочем, и то, почему для работы он выбрал именно это, так не подходящее ему место. По своей монументальности и зверскому выражению лица был он похож на известного боксера, имени которого не упоминаю, опасаясь судебных разбирательств и разговора с самим боксером. Морфей был в потертой «кожанке» и бесформенной кожаной же кепке а-ля «рабочий класс».
Он запер киоск – чуть пригнувшись, словно это был почтовый ящик, а не рабочее место. После чего величественно осмотрелся – поверх меня, словно не замечая. И пошел прочь, как бы невзначай прихватив меня за плечо.
Просто невозможно поверить, что это человек работает на Клан, то есть, попросту говоря – слабак! Хотя давно известно: слабость и сила в нашем случае – понятия, скорее, духовные.
– Значит, ты и есть Близнец? – пророкотал Морфей.
– Ага…
– Хорошо. Похож.
Я даже не стал спрашивать, на кого. Какая мне разница?
– Значит, так, – сказал Морфей. – Ты со мной от «Тихой Гавани». Мы будем претендовать на товар по старой цене. Там будут конкуренты из «Омута». Наша задача сыграть так, чтобы ты ушел с ними…
– Погодите, – обмер я. – Вы что, работаете в этом… В притоне?!
Морфей скосил на меня чуть удивленный взгляд и пожал плечами.
– Но вы, вроде… связной Блюстителей?
– Так я еще и продавец в газетном киоске, – легко сказал Морфей. – Ты не о том думаешь. Запомни главное: ни при каких обстоятельствах не употребляй жижу.
– Так я и не собираюсь…
– Вот и хорошо. А теперь расслабься. Действовать будем по обстановке.
Спорить с таким монументальным человеком не хотелось совершенно.
Шли еще минут пятнадцать, пока не добрались до Казанского вокзала. Воткнулись в разношерстную вокзальную толпу. Морфей на миг пропал из виду, а когда появился, в руках его было по здоровенному гамбургеру.
– Держи, – сказал он, протягивая мне неаккуратно слепленный бутерброд. – Не поесть всегда успеем…
