Я жевал машинально – аппетита не было никакого. Мой спутник же проглотил свой гамбургер, как таблетку.
– Ну, что, – сказал он. – Надо двигать!
Странно посмотрел на меня:
– Доедать будешь?
Я механически помотал головой.
– Ну, как хочешь, – не успел опомниться, как Морфей забрал у меня гамбургер и отправил к себе, в гамбургероприемник.
Моментально прожевал, проглотил и бросил решительно:
– Все, пора!
Спустились в длинный, как кишка, подземный переход. Двинулись мимо крохотных магазинчиков, платежных автоматов, рекламных плакатов. Я все пытался представить себе, как должна выглядеть «стрелка» торговцев и покупателей наркотической жижи – и мне не хватало воображения. Мимо прошел наряд милиции: суровые ребята с короткоствольными автоматами, лица решительные, беспощадные – идеальные анималы. Завидев форму, я чуть не бросился наутек.
– Дружок, стой спокойно, не пались раньше времени! – сзади за куртку меня крепко держал Морфей.
Я-то знал, что лицо мое не выражает паники, более того – неизменно вызывает всеобщее доверие. Только вот Морфей как-то чувствовал мой страх. Наверное, мы в чем-то похожи с ним – так же, как оба не похожи на слабаков.
Прошли переход насквозь, вышли на стороне Ленинградского вокзала. Постояли, покурили.
Отчего-то остро захотелось запрыгнуть на какой-нибудь поезд – чтобы унесло прочь из этого сложного мира. Куда-нибудь, где тепло и море… Прогнал бесплодные фантазии. Море – для успешных и благополучных. Для сильных. Мне же остается бороться за место – даже не под солнцем, а под полом красивого и светлого мира…
– Айда по новой! – скомандовал Морфей.
Снова спустились в переход. Происходящее стало казаться дурацкой постановкой: бродим взад-вперед, как неразлучная парочка, которой нечем заняться…
– Вот они! – тихо сказал Морфей.
Я вглядывался в толпу, пытаясь увидеть тех, кто, по моему мнению, больше всего походил на крутых торговцев виртуальным «морофетом»…
– Кого я вижу! – радостно воскликнул Морфей. – Сколько лет, сколько зим?!
Я вытаращился, пытаясь разобраться в происходящем: мой спутник вовсю обнимался и целовался с какой-то сухенькой, неброско одетой женщиной. Рядом стояла и радостно скалилась еще одна – пухленькая, розовощекая груженая дорожными сумками, с огромным чемоданом на колесиках.
– Привет, дорогуша! – восклицал Морфей, лобызаясь уже со второй барышней. – Как доехали?!
– Ох, и не спрашивай! – затараторила худенькая. – Такая дорога – совсем извелись! И народ в вагоне подобрался – просто ужас. Один трое суток храпел – думали с ума сойдем!
– Катюха! Танька! – раздался со стороны новый голос.
К «приезжим» полез обниматься еще один незнакомец – кругленький, в очках, строго, «по-деловому» одетый, с лоснящимся портфельчиком в руках.
– Надо же, как изменились, похорошели – едва узнал! – он говорил каким-то приторным голосом, и только сейчас я почувствовал во всей этой сцене фальшь.
Но уже через секунду меня вовсю тискала пухленькая:
– Ну, а ты совсем не изменился, пупсик! Как жизнь молодая?
– Лучше всех! – я по-братски похлопал «старую знакомую» по плотной спине и ослепительно улыбнулся. Ну, на сколько мог, ослепительно.
Вот тебе и «стрелка наркоторговцев»! Кто бы мог подумать – вот так, внаглую, разыгрывать счастливых родственничков!
Впрочем, через минуту, все встало на свои места. Счастливые улыбки никуда не делись, тон разговора остался нарочито приподнятым. Сменилась только тема беседы.
– Что здесь делает «Гавань»? – добродушно спросил кругленький, подслеповато щурясь и протирая очки платочком. – И кто этот молодой человек, не имею чести…
– Он со мной, – ответил Морфей. – А что касается «Гавани»… Разве ты не в курсе, что у нас с сестрами эксклюзив на поставки? И ты можешь получать гостинцы только через меня?
– Ну, о чем ты говоришь, родной? – скривился кругленький. – Какой эксклюзив – кризис на дворе!. Каждый выживает, как может. А ты хочешь еще и на мне нажиться. Не на мне даже – на несчастных страждущих!
– Какой ты у нас сердобольный, сейчас расплачусь от умиления! – с некоторой угрозой произнес Морфей, не переставая при том улыбаться. – И, все-таки, так не делается! Ты уже третью партию мимо меня проносишь. Надо разобраться!
«Приезжие» тетки тихонько щебетали в сторонке, сидя на сумках, не обращая на нас никакого внимания. Словно эти разговоры вообще их не касались. Может, так оно и было.
Только тут до меня дошло: это ведь они – те самые Крысы. Или, по крайней мере, их курьеры. В мире слабаков все не как у людей. Даже криминальная составляющая какая-то выродившаяся, лишенная этого специфического ореола… Хотя, наверное, мне только так кажется. В чем слабаки могут дать фору анималам – так это в скрытности и подлости. Так что с этими тетками следует держать ухо востро. Ни в коем случае не расслабляться…
– Как же ты предлагаешь разбираться? – поинтересовался кругленький.
– Надо подумать, – сказал Морфей. – А, хотя бы так: мой человек пойдет с тобой, и ты покажешь ему, куда уходит все то, что ты берешь сверх положенного.
– С какой это стати? – ощетинился кругленький.
Он впился взглядом в мою татуировку, и шея вдруг начала нестерпимо чесаться. Но на меня напало оцепенение – я не мог пошевелить и пальцем.
– А с такой: количество слишком большое. Может, ты моих клиентов переманиваешь или еще что замыслил. Я лично нервничаю, ночами не сплю. Так не годится – я спать люблю. Скоро и мне захочется, что ты тоже ночами не спал – за компанию.
– Ты, что же, угрожаешь?
– Упаси Бог! Если хочешь, можно торгашей позвать – для объективности. Они-то до сих пор не знают, что ты так здорово расширил рынок сбыта…
Улыбка застыла на лице кругленького. Похоже, он нервничал. Посмотрел куда-то вдоль подземелья. Сказал медленно:
– Не надо торгашей. Ладно, пусть твой парень идет со мной. Но все останется между нами – ты и я. Ну и твой человек – ты ведь за него ручаешься?
– Конечно, ручаюсь, – улыбнулся Морфей. – Нам конфликты не нужны. Все только между нами.
– Ладно… – вздохнул кругленький и обратился к пухленькой тетке. – Эй, кума! Дядя Митя ничего мне не передавал?
– Ой, совсем забыла! – всплеснула руками «кума» и принялась рыться в сумке. – Вот, держи!
И протянула «конкуренту» небольшую книжку. Какой-то потертый, зачитанный «покетбук» с яркой обложкой.
– Вот и тебе гостинец от тети Любы, – худенькая сунула в руки Морфея целлофановый пакет, в котором я, с удивлением увидел пузатые, переложенные еще и промасленной бумагой, пирожки. – В микроволновке разогреешь!
