— Вы против, господин директор? — с безучастной формальностью осведомился Гилмор.
Паркер обвел взглядом огромные телеэкраны на стенах, наблюдая, как вокруг Авона собираются боевые звездолеты. Готовясь к бою. К войне.
— Я согласен с первым адмиралом, — проговорил он грустно. — Мы должны найти научное решение.
— А это может случится, только если мои исследования будут продолжены. Я знаю, о чем вы думаете, господин директор, и сожалею, что мы имеем дело с живым человеком, но если вы не сможете предложить разумной альтернативы, нам придется использовать это, чтобы пополнить наши знания.
— Я знаком с вашими аргументами касательно относительного уровня страданий, доктор. Меня тяготит то, что, придерживаясь научного метода в течение семи столетий, мы не придумали более гуманных способов. Перспектива ставить опыты на людях представляется мне омерзительной.
— Вам следовало бы запросить файл отчета лейтенанта Хьюлетта о той миссии, в ходе которой его команда захватила Жаклин Кутер. Тогда вы своими глазами увидели бы, что такое омерзительно.
— Прекрасный аргумент. Они так поступают с нами, значит, и нам можно. Все мы люди, все человеки.
— Извините, господа, — вмешался первый адмирал, — но у нас нет времени на ваши споры об этике и морали. В Конфедерации официально объявлено чрезвычайное положение, господин директор. Если для того, чтобы защитить себя, мы должны превратиться, с вашей точки зрения, в дикарей — пусть так. Не мы развязали этот кризис, мы лишь реагируем на него единственным известным нам способом. И я буду использовать вас не меньше, чем доктор Гилмор — эту одержимую Кутер.
Паркер выпрямился, глянув первому адмиралу в лицо. Спорить с ним, как он только что спорил с коллегой-ученым, ему в голову не пришло. «А Лалвани была права, — кисло признался он себе. — Студенческие убеждения не выдерживали борьбы со старческим инстинктом самосохранения. Гены нами правят».
— Не думаю, что от меня будет большой толк для вашей затеи, адмирал. Свой вклад я внес.
— Не совсем там. — Александрович кивнул Мэй Ортлиб.
— Должно быть, леймилы пытались остановить одержание в своих космоградах, прежде чем совершить самоубийство, — проговорила она. — Вероятно, для этого на борту корабля присутствовали суть-мастера.
— Да, но это им не помогло.
— Нет. — Мэй с иронией покосилась на адмирала. — Так что я бы хотела воспользоваться научным методом, господин директор: отсеки все невозможное, и останется ответ. Нам бы очень помогло, если бы мы знали, что именно против одержимых бессильно. Это сэкономило бы массу времени. И спасло немало жизней.
— Н-ну… да. Но наши знания весьма ограничены.
— Полагаю, многие файлы из леймильских электронных стеков до сих пор не переформатированы под человеческий сенсорный стандарт?
— Верно.
— Это было бы хорошим началом. Если бы вы, вернувшись на Транквиллити, попросили Иону Салдана провести для нас срочный поиск…
— Когда я отбывал, мы уже начали форматирование.
— Изумительно. Мой офис и научное бюро флота на Трафальгаре могут выделить вам в помощь свежие команды специалистов. Вероятно, им легче будет распознать оружие.
Паркер раздраженно глянул на нее:
— Леймилы мыслили иначе. Их культура не строилась на применении силы. Их меры противодействия сводились в основном к распространению психологических ингибиторов в гармонических гештальтах космоградов. Они попытались бы прийти к согласию с противником.
— А когда это не получилось, они вполне могли от отчаяния попробовать другой способ. Одержимые леймилы считали насилие вполне приемлемым — это мы видели в записи. Их дисфункция реальности выжигала огромные участки земли.
Паркер сдался, хотя и понимал, что она ошибается. Как легко этим людям было поверить в некое супероружие, таящееся в космическом мусоре Кольца Руин, — deus ex machina, только и ждущий, чтоб спасти человеческую расу. Военные!
— Все возможно, — ответил он. — Но для протокола я заявляю, что крайне сомневаюсь в этом.
— Конечно, — отозвался первый адмирал. — Но проверить надо, и вы, думаю, сами понимаете это. Можем мы отправить с вами наших специалистов?
— Безусловно.
Паркеру не хотелось даже думать, что скажет об этом Иона Салдана. Единственным ограничением, которое она ставила перед участниками проекта, было право вето на распространение любых оружейных технологий. Но эти типы обошли его с ошеломительной легкостью. Вот вам разница между политическими маневрами в столице Конфедерации и на самом безобидном из окраинных ее мирков.
Самуэль Александрович взирал на то, как сдается старик директор, без малейшего удовольствия. Ему неприятно было подминать под себя человека настолько мирного и вопиюще порядочного. Конфедерация существовала, чтобы защищать таких вот Паркеров Хиггенсов.
— Благодарю вас, господин директор. Не хочу показаться негостеприимным, но если вы сможете быть готовы к отлету через пару часов — прошу. Наши люди уже собираются. — Он сделал вид, что не замечает брошенного при этих словах Хиггенсом ядовитого взгляда. — Они могут воспользоваться флотскими космоястребами, так что по дороге на Транквиллити у вас будет подобающий эскорт. Я не могу позволить, чтобы вашу группу перехватили по дороге. Для нас вы слишком ценны.
— А это вероятно? — озабоченно спросил Паркер. — Я хочу сказать, перехват?
— Очень надеюсь, что нет, — ответил первый адмирал. — Но общая ситуация для нас менее благоприятна, чем я мог надеяться. Предупреждение распространилось слишком поздно. Несколько вернувшихся космоястребов сообщили, что одержимые захватили плацдармы на нескольких мирах и самое малое семь астероидных поселений. Самые тревожные вести поступили из системы Шринагара: одержимые захватили обиталище Валиск, а это значит, что в их распоряжении находится флот черноястребов. Одно это дает им возможность провести против нас успешную военную операцию.
— Понятно. Не знал, что одержание распространилось так широко. Записи с Мортонриджа сами по себе ужасны.
— Именно. Так что вы понимаете, почему мы так торопимся наложить руки на архивы леймилов.
— Я… понимаю.
— Не тревожьтесь, господин директор, — промолвила Лалвани. — На текущий момент мы имеем одно преимущество — одержимые разрозненны, им не хватает координации. Только когда они смогут организоваться на межзвездном уровне, у нас начнутся настоящие проблемы. Наложенный Ассамблеей запрет на коммерческие межзвездные рейсы даст нам пару недель. Самим по себе одержимым трудно будет рассеяться незаметно. Все их межсистемные передвижения по необходимости будут отныне масштабны, а это значит, что мы сможем их отследить.
— Для флота это станет величайшим вызовом в его истории, — добавил первый адмирал. — Или величайшим поражением. В космическом бою не бывает ничьих — или победа, или смерть. А мы будем стрелять по невинным людям.
