— Ладно, дубль два, — объявила Кира.
Под руководством Халеда молодежь занимала позиции. Одна парочка принялась плескаться в воде, другая тискалась на берегу. Детишки загасили сигареты и принялись с дикими воплями и хохотом носиться друг за другом по поляне.
— Потише! — гаркнул Халед.
Кира присела на траву, прислонившись спиной к прибрежному валуну и подперев голову левой рукой, и откашлялась.
— Еще пару пуговок расстегни, милочка, — скомандовал Халед. — И колени подогни.
Он не сводил глаз с голопроектора над одним из блоков.
Кира раздраженно сосредоточилась. Пуговицы на топе потеряли плотность и выскользнули из петель, позволяя полупрозрачной ткани разойтись.
— Это так необходимо? — поинтересовалась она.
— Поверь мне, милочка. Я в свое время столько реклам наснимал! Секс всегда продается — вот первое правило. А мы делаем, как ни называй, рекламу. Так что мне нужны ноги и грудь, чтобы парни пускали слюни, и уверенность, чтобы вдохновить девчонок. Так что и те и другие будут у нас с руки есть.
— Ладно, — буркнула Кира.
— Погоди…
— Что еще?
Он поднял голову от проектора.
— Не впечатляет.
Кира скосила глаза на свой выставленный напоказ бюст.
— Дурацкая шутка.
— Нет-нет, я не про сиськи, с ними все в ажуре. Общее впечатление какое-то… вялое. — Он пожевал нижнюю губу. — Знаю. Будем дерзки. Вот так лежи как лежишь, и чтобы на лодыжке у тебя был повязан алый шарф.
Кира воззрилась на него, как на идиота.
— Пожалуйста, милочка. Доверься мне.
Она снова сосредоточилась. Вокруг ее лодыжки материализовался кусок ткани — завязанный тугим узлом шелковый платок. Кроваво-красный — интересно, этот кретин уловит намек?
— Изумительно. Ты смотришься чудесно, экзотично, буйно. Я в тебя уже влюбился.
— Начинать?
— Мы готовы.
Кира промедлила миг, собираясь с мыслями и придавая лицу выражение совершенного девичьего лукавства. Рядом мелодично журчал ручей, позади улыбались и обнимались пары, мимо валуна пробегали дети. Кира снисходительно улыбнулась и помахала им, продолжающим свою веселую игру. Потом она медленно обернулась к сенсорному блоку.
— Знаете, вам ведь скажут, чтобы вы ни в коем случае не смотрели эту запись, — проговорила она задумчиво. — И сделают все, чтобы вы этого не видели — ваши мама с папой, старший брат, те власти, что правят там, где живете вы. Почему? Понятия не имею. Разве что потому, что я одна из одержимых, демонов, угрожающих бытию мира. Вашего мира. Я, надо полагать, ваш враг. Хотя тут и полагать нечего, Ассамблея Конфедерации так прямо и заявляет. Так что… наверное, они правы. Да? Ну то есть президент Хаакер явился сюда, осмотрел меня со всех сторон, поговорил со мной и все про меня вызнал: чего я хочу, что ненавижу, кто мой любимый певец и чего я боюсь. Я, правда, не помню, когда это мы беседовали, но, наверное, у меня просто склероз, потому что этого не могло не быть. Послы всех миров Конфедерации официальным голосованием объявили меня чудовищем. Ну неужели все эти мудрые, серьезные люди могли так поступить, не имея на руках серьезных доказательств?
На самом деле единственный факт, на котором основывалось их решение, был таким: Латон убил десять тысяч одержимых эденистов. Латона вы помните. Он, как мне сказали, показал себя героем где-то в обиталище под названием Джантрит. Интересно, спросил ли он жителей острова Перник, хотят ли они быть уничтоженными? И все ли они ответили «да»?
Они поступили с нами так, как по всей вселенной поступают с детьми: нас собрали в кучу и назвали негодяями. Один громила ударил кого-то, и вот уже все парни в округе — гнусное хулиганье. Вы знаете, что это правда, что такое случается и у вас. Для них вы никогда не будете личностями. Ошибся один — не правы все. Вот так относятся и к нам.
Только не здесь, на Валиске. Может быть, кто-то из одержимых хочет завоевать мир. Если так, надеюсь, флот Конфедерации будет сражаться с ними — и победит. Такие одержимые пугают меня не меньше, чем вас. Мы не для этого вернулись — слишком это глупо и старо. Больше нет нужды так мыслить, так действовать. Больше — нет.
Мы на Валиске видели, что может сделать власть одержания, если использовать ее в деле. Не на разрушение пустить ее, а на помощь людям. Вот что пугает президента Хаакера, потому что угрожает его драгоценному миропорядку. А если рухнет его мир, он лишится и богатства своего, и власти. Потому что дело всего лишь в деньгах. На деньги покупают людей, оружие, политическую власть, деньгами платят взятки, деньги вкладываются крупными корпорациями в производство и потребление. Деньги — это способ поделить то, что дарит нам вселенная. Но вселенная безгранична, зачем ее делить?
Те из нас, кто вернулся из полуночной тьмы, способны сломить оковы прогнившего общества. Мы способны жить вне его и процветать. Мы можем сжечь ваши продуктовые карточки Юпитерианского банка и освободить вас от наброшенных на вас цепей.
Улыбка Киры превратилась в бесовски лукавую. Она протянула руку к сенсорам, сжала кулак, потом разжала — на ладони лежала горстка льдисто-голубых бриллиантов, перетянутых платиновыми цепочками.
Кира улыбнулась невидимым зрителям и отшвырнула алмазы в траву.
— Все так просто. Все предметы, товары, накопления капиталистов существуют лишь чтобы дарить радость. Для нас, живущих на Валиске, это лишь проявление чувств. Экономика мертва, и из ее праха восстанет истинное равенство. Мы отвернулись от материализма, отвергли его, ибо в нем нет больше смысла. Теперь мы можем жить как пожелаем, копить не капиталы, а счастье. Мы можем любить друг друга без страха, потому что на место жадности пришла честность, жадность мертва, как и прочие пороки прежних дней. Валиск стал местом, где исполняются любые желания, малые или большие. И не только для нас, вернувшихся. Ведь оставить эту мощь в нашем распоряжении было бы предельным проявлением жадности. Эта сила — для всех! И за это нас больше всего станут презирать и ненавидеть власть имущие. Мы уведем Валиск из этой физической вселенной в тот континуум, где наша энергистичсская сила станет доступной всем. Там я смогу облечься в плоть и вернуть это одолженное мною тело. И все мы, заблудшие души, снова оживем без тех страданий и боли, что нужны были, чтобы мы появились здесь.
Я говорю вам: наш Валиск открыт для всех людей доброй воли, для всех, кто чист сердцем, кому обрыдли борьба за выживание и мелочные преграды, поставленные властями и обычаем перед нашими стремлениями. Присоединяйтесь к нам на нашем пути! Скоро мы уйдем, раньше, чем явятся боевые звездолеты и выжгут нас за наше преступление — за то, что мы хотим мира.
Я клянусь вам, что всякий, кто достигнет Валиска, найдет среди нас свое место. Это будет нелегкий путь, но вы попробуйте. Удачи! Я жду!
Белая ткань потемнела, наливаясь всеми цветами радуги, точно юбка и топ были сделаны из мириад бабочкиных крыльев. Улыбка Мэри Скиббоу грела сердца невидимых зрителей. Вокруг Киры собрались дети, хихикая и подбрасывая в воздух лепестки маков, взвихрившиеся алым бураном. Они подхватили ее за руки и потянули за собой, вовлекая в игру. Запись окончилась.
