— Мэм, простите, — выпалил Гиддингс, мучительно пытаясь застегнуть верхнюю пуговицу халата и озабоченно оглядываясь. — Мы понятия не имели, что вы заглянете…
Всюду были разбросаны подушки и покрывала, вокруг бродили пестрые мультяшные куклы, глупо хихикая или повторяя излюбленные фразочки, — впустую, подумала Иона, потому что эти дети едва ли узнают шоу-идолов нынешнего сезона.
— Не думаю, что детям понравится, если только ради меня их заставят убираться, — с улыбкой заметила Салдана. — Кроме того, я присматриваю за ними последние несколько дней. Сюда я зашла, только чтобы удостовериться, что они хорошо адаптируются.
Доктор Гиддингс опасливо покосился на нее и пятерней пригладил растрепанные кудри песочного цвета.
— О да, они адаптируются прекрасно. Впрочем, детей всегда легко подкупить. Еда, игрушки, платья, походы в парк, любые игры на свежем воздухе — безотказный метод. С их точки зрения, это летний лагерь в раю.
— По дому они не тоскуют?
— Не очень. Уж скорее они тоскуют по родителям. Конечно, их отсутствие вызывает серьезные психологические проблемы. — Доктор обвел руками все отделение. — Но, как видите, мы как можем стараемся их занять, чтобы у них времени не было думать о Лалонде. С малышами легче. Старшие дети бывают упрямы и склонны к хандре. Но, опять-таки, не думаю, чтобы это привело к серьезным последствиям… в ближайшее время.
— А в перспективе?
— В перспективе? Единственное настоящее лекарство — вернуть их на Лалонд, к родителям.
— Боюсь, с этим придется подождать. Но вы прекрасно с ними поработали.
— Спасибо, — пробормотал врач.
— Вы нуждаетесь в чем-то? — поинтересовалась Иона. Доктор Гиддингс скорчил гримасу.
— С медицинской точки зрения все они здоровы, кроме Фрейи и Шоны, а этим двоим прекрасно помогают медпакеты. Через неделю они будут в порядке. Так что больше всего им сейчас нужны крепкие, любящие семьи. Если бы вы обратились к возможным приемным родителям, думаю, у нас хватило бы добровольцев.
— Я попрошу Транквиллити объявить об этом и присмотрю, чтобы новостные каналы не забыли.
Доктор Гиддингс с облегчением улыбнулся:
— Спасибо. Вы очень добры. Мы беспокоились, что не найдется желающих, но если вы попросите лично…
— Все что могу, — отшутилась Саддана. — Вы не против, если я пройдусь по отделению?
— Ничуть. — Он не то поклонился, не то споткнулся.
Иона двинулась по проходу, осторожно обойдя восторженную трехлетнюю девчушку, танцевавшую в обнимку с толстой мультяшной жабой в желтом сюртуке.
Из проходов между кроватями вылетали в проход игрушки. По стенам и даже на мебели гроздьями липли голоморфные наклейки, раз за разом прокручивавшие один и тот же мультик, и казалось, что полип гнется под радужными дифракционными узорами. Любимчиком детворы был, похоже, синий чертик, ковырявшийся в носу, чтобы потом забрасывать прохожих гнойно-желтыми соплями. Никаких медицинских приборов на виду не оставалось — все было встроено в стены и прикроватные тумбочки.
Дальний конец прохода упирался в столовую, где за длинным столом собирались за едой все пациенты отделения. В стену ее были врезаны два больших овальных окна, из которых открывался вид на наружную сторону обиталища. Сейчас Транквиллити проходил над ночной стороной Мирчуско, но кольца сияли, точно покрывшиеся изморозью стеклянные арки, и ровным аквамариновым блеском сиял безупречный берилловый диск Фальсии. Продолжали свой вечный танец вокруг обиталища звезды.
Перед окном устроилась в горе подушек девочка, внимательно глядя на открывавшиеся ей астрономические чудеса. Если верить местной памяти нейронных слоев, она сидела так уже не один час — ритуал, повторявшийся ежедневно с того момента, как прибыла «Леди Мак».
Иона присела на корточки рядом. Девчонке было лет двенадцать. Коротко остриженные волосы были настолько светлыми, что казались седыми.
— Как ее зовут? — спросила Иона.
— Джей Хилтон. Она в группе старшая и верховодит остальными. Говоря о хандре, доктор Гиддингс имел в виду ее.
— Привет, Джей.
— А я вас знаю. — Джей выдавила кривую улыбку. — Вы Повелительница Руин.
— Боже, ты меня раскусила.
— А я так и думала. Все говорят, что у меня прическа как у вас.
— Хм, почти правда — только у меня волосы подлиннее.
— Меня отец Хорст стриг.
— Хорошо получилось.
— Конечно.
— Он, как я понимаю, не только хорошо стрижет.
— Ага.
— Ты с другими детьми мало играешь?
Джей презрительно наморщила нос.
— Да они просто мелкие.
— А-а. Предпочитаешь смотреть в окно?
— Ну, примерно. Я раньше никогда космоса не видела. Настоящего космоса, вот такого. Я думала, там пустота, и все. А тут такое разное и красиво — кольца, все такое. И парк тоже. На Транквилити здорово.
— Спасибо. А не лучше ли тебе погулять? Знаешь, сидеть тут целыми днями нездорово.
— Наверное.
— Я что-то не так сказала?
— Да нет. Просто… мне кажется, тут безопаснее.
— Безопаснее?
— Да. Я по пути сюда болтала с Келли, мы вместе были в челноке. Она мне все свои записи показала. Знаете, что одержимые боятся космоса? Они поэтому и наводят красные облака на небо — чтобы не видеть звезд.
— Это я помню, да.
— Забавно, если вдуматься — покойники, а темноты боятся.
— По-моему, слава богу, что они хоть чего-то боятся. Ты поэтому здесь сидишь?
— Ага. Тут как ночью. Здесь они меня не достанут.
— Джей, на Спокойствии нет одержимых. Клянусь тебе.
— Этого вы не можете знать. Никто не может.
— Ладно. Тогда на девяносто девять процентов — устроит?
— Верю. — Джей робко улыбнулась.
— Хорошо. По семье тоскуешь?
— По маме. Мы на Лалонд улетели, чтобы от остальных избавиться.
— Ох…
— И по Друзилле скучаю. Это мой кролик. И Санго — это был мерин мистера Манани. Но он умер. Его Декстер Квинн застрелил.
Несколько секунд Иона разглядывала девочку. Ей показалось, что приемные родители ничем ей не помогут — слишком много пережил этот ребенок, чтобы купиться на эрзац. Но доктор Гиддингс что-то говорил о подкупе…
— Я тебя хочу кое с кем познакомить. Думаю, вы хорошо сойдетесь.
— С кем? — спросила Джей.
— Она моя подруга, очень близкая. Но она не заходит в звездоскребы, ей это тяжело. Тебе придется встретиться с ней в парке.
