Его немного раздражало, что в таком важном вопросе (разве не самом важном за всю историю человечества?) ему придется полагаться на то, кто с кем разговаривает, чьи идеологии соперничают, чьи религии отвергают друг друга. Смысл этнических колоний, как выяснилось еще на Земле многие века назад, в эпоху Великого Расселения, в том и заключался, что чуждые культуры вполне способны уживаться гармонично, если только не теснить их на одной планете. А Ассамблея позволяла духу подобного широкого сотрудничества процветать и шириться… теоретически.
— Я обратился с просьбой собрать эту сессию Ассамблеи, желая объявить чрезвычайное положение на всей территории Конфедерации, — объявил Самуэль Александрович. — То, что началось как кризис Латона, обернулось в последние часы катастрофой куда более страшной. Если вы будете так добры обратиться к сенсвиз-памяти, только что доставленной с Атлантиса…
Он датавизировал главному процессору приказ воспроизвести запись.
Пусть в этом зале и собрались одни дипломаты, никакой опыт не позволил им сохранять невозмутимость, когда в их черепах начали разворачиваться события на острове Перник. Первый адмирал спокойно пережидал доносившиеся с разных концов зала судорожные вздохи. Запись длилась четверть часа, и многие прерывали просмотр, чтобы оглянуться на коллег или просто убедиться, что вместо настоящего доклада им не подсунули ужастик со спецэффектами.
Когда запись окончилась, Олтон Хаакер вскочил на ноги и несколько долгих мгновений вглядывался в Самуэля Александровича, прежде чем заговорить. Первому адмиралу вдруг стало интересно, как отнесется к этому президент, истовый мусульманин, что он подумает о явившихся джиннах.
— Вы уверены, что эта информация точна? — спросил президент.
Самуэль Александрович подал знак сидевшей за ним адмиралу Лалвани, главе разведки флота.
— Мы ручаемся за ее достоверность, — ответила та, приподнявшись, и снова рухнула в кресло.
На Кайо, посла эденистов, оказалось направлено немало ядовитых взглядов. Тот сносил их стоически.
«Очень типично, — подумал первый адмирал, — обвинять во всем вестника».
— Хорошо, — промолвил президент, — что вы предлагаете?
— Во-первых, объявить чрезвычайное положение и предоставить космофлоту Конфедерации значительный резерв боевых кораблей национальных флотов, — ответил первый адмирал. — Мы немедленно потребуем перехода подчиненных нам планетарных эскадр в распоряжение соответствующих флотов Конфедерации. Немедленно — значит в течение недели.
Это никому не понравилось, но первый адмирал и не ожидал иного.
— Угрозу, вставшую перед нами, нельзя отвести постепенными мерами. Наш ответ должен быть скорым и страшным, а добиться этого можно лишь всей мощью кос-мофлота.
— Но с какой целью? — поинтересовался посол Терцентрала. — Какое решение вы можете предложить для проблемы встающих мертвецов? Нельзя же просто перебить всех одержимых.
— Нельзя, — согласился первый адмирал. — И они это, к сожалению, знают, что дает им огромное преимущество. Мы столкнулись, по сути дела, с самым большим в истории захватом заложников. Так что я предложил бы действовать соответственно, то есть тянуть время до тех пор, пока не будет найдено радикальное решение. И хотя пока я не имею понятия, каким оно может оказаться, общая линия, которой следует нам покуда следовать, на мой взгляд, вполне ясна. Мы должны удержать проблему в ее нынешних рамках, не допуская ее распространения. С этой целью я прошу принять еще одну резолюцию, предписывающую немедленно прекратить все гражданские и торговые межзвездные перелеты. Число таковых в последнее время резко упало в связи с Латоновым кризисом, и свести его к нулю будет несложно. Как только будет установлен всеконфедеративный карантин, наши силы значительно легче будет направлять туда, где они нужнее.
— Что значит — нужнее? — грозно вопросил президент. — Вы сами сказали, что вооруженный ответ немыслим.
— Нет, сэр. Я сказал, что силовое решение не может быть окончательным. Однако сила должна быть и будет использована для предотвращения инфильтрации одержимых в другие звездные системы. Если им удастся захватить полностью индустриализованную планету, они, без сомнения, весь ее потенциал используют в своих целях — а целью их, как заявляет Латон, является полное наше подчинение! Мы должны быть готовы к сопротивлению, возможно, на нескольких фронтах. Иначе одержимые начнут распространяться экспоненциально, Конфедерация падет и все живые люди до последнего будут одержаны.
— Хотите сказать, что захваченные системы мы должны оставить?
— Изолировать, покуда не найдется решение проблемы. Команда ученых на Трафальгаре уже исследует пленную одержимую, и я надеюсь, что их труды не окажутся напрасными.
При этом заявлении по рядам пронесся ошеломленный ропот.
— Вы захватили одного из них? — изумленно переспросил президент.
— Да, сэр. Мы не знали, что это за существо, покуда не прибыл космоястреб с Атлантиса, но теперь наши исследования сосредоточены на более перспективных направлениях.
— Понятно.
Похоже, президент был совершенно ошеломлен. Он покосился на спикера, и тот кивнул.
— Я поддерживаю просьбу первого адмирала об объявлении чрезвычайного положения, — официально объявил президент.
— Один есть, осталось восемьсот, — прошептала адмирал Лалвани.
Спикер позвонил серебряным колокольчиком.
— Поскольку едва ли сейчас можно добавить что-либо к информации, представленной первым адмиралом, я прошу присутствующих проголосовать по предложенной резолюции.
Риттагу-ФХУ пронзительно затрубила и поднялась на ноги. Плоская башка повернулась к первому адмиралу, отчего хемипрограммные сосцы на шее затряслись. Посол мучительно зашевелила двойными губами, долго булькая.
— Спикер заявление нет истина, — зазвучал синтезированный голос автопереводчика. — Я добавить много иметь. Людь элементаль, мертвые люди; не часть природы тиратка это есть. Мы не знать подобное возможно для вас. Мы оспорить реальность нападения сегодня. Если все люди возможность элементарны быть иметь, все вы тиратка угрожать. Это нам пугать. Мы контакт с люди разорвать должны.
— Заверяю вас, посол, мы сами не знали об этом, — проговорил президент. — Это пугает нас не меньше, чем вас. Я бы просил вас поддерживать с нами хотя бы ограниченную связь, покуда этот кризис не разрешится.
Ответный посвист Риттагу-ФХУ переводчик передал так:
— Кто это говорить?
На усталом лице Олтона Хаакера отразилось изумление. Он бросил короткий взгляд на не менее озадаченных помощников.
— Я.
— Но кто говорить?
— Простите, посол, я не понимаю…
— Ты говорить, я говорить. Кто — я? Я видеть Олтон Хаакер стоять здесь, как много раз прежде. Я не знать, есть ли это Олтон Хаакср, не знаю, есть ли элементаль человека?
