Вот этот статус врагов человечества главный военный прокурор и требовал присвоить одержимым. Вооруженная подобным приговором, разведка флота могла бы делать с Жаклин Кутер и прочими пленниками в своей «ловушке для демонов» все, что ей заблагорассудится. Но сначала следовало определить нынешнее их положение с юридической точки зрения — являются они пленными врагами или несчастными жертвами. И в любом случае им полагалась защита адвоката.
Для предварительного слушания выбрали третий зал суда повышенной безопасности на Трафальгаре. На обычные, открытые для публики суды он не походил вовсе. Неизменными оставались лишь основные детали: скамья подсудимых, судейское место, столы защиты и обвинения, места для свидетелей и небольшая галерка. Ни для публики, ни для журналистов места не было.
Майнард Кханна прибыл за пять минут до начала слушания и занял место на галерке. Как человек привычный к уставному порядку, законников он не любил и не очень им доверял. Адвокаты избавились от таких простых понятий, как добро и зло, обменяв их на различные степени вины, и этим обеспечили себе зарплату, превосходившую жалованье капитана космофлота на порядок.
Обвиняемому, конечно, полагается защита, соглашался Майнард, но как адвокатам удается не чувствовать себя виноватыми, уберегая от тюрьмы преступников, — этого он никогда не мог понять.
Лейтенант Мерфи Хьюлетт присел рядом, с грустным видом оправляя парадный мундир.
— Просто не верится, — прошептал он на ухо соседу, — что они на это пошли.
— Мне тоже, — пробурчал Кханна. — Но главный военпрокурор твердит, что это сущая формальность. Ни один суд в галактике не выпустит Жаклин Кутер за двери тюрьмы.
— Ради всего святого, Майнард! Ее нельзя было выпускать из «ловушки для демонов». И ты это знаешь.
— Это охраняемый зал. И мы не можем позволить ее адвокату подать апелляцию из-за процессуальных нарушений.
— Ч-чертовы адвокаты!
— Точно. А ты что здесь делаешь?
— Свидетель со стороны военной прокуратуры. Мне полагается объяснить судье, что на Лалонде мы вели боевые действия, а значит, захват Кутер является законным согласно установленным Ассамблеей правилам ведения войны. Это на случай, если ее адвокат будет упирать на ошибки в установлении юрисдикции.
— Знаешь, я в первый раз позволил себе не согласиться с первым адмиралом. Сказал, что нам следовало бы оставить ее в «ловушке для демонов» и насрать на это юридическое дерьмо. Гилмор теряет из-за этого не один день работы.
Мерфи что-то прошипел с омерзением и откинулся на спинку скамьи. В восьмой раз за утро рука его коснулась кобуры. Там покоился полуавтоматический пистолет, заряженный пулями «дум-дум». Он отстегнул клапан и провел пальцами по рукояти. Вчера он два часа проторчал в офицерском тире, не пользуясь при стрельбе прицельными программами. Так, на всякий случай.
Четверых пленников ввели в зал восемь морпехов и командовавший отделением сержант, все — вооруженные автоматами. Первой шла Жаклин Кутер, облаченная в стильный серый костюм. Если бы не карботаниевые кандалы, с нее можно было писать аллегорию респектабельности. На правом ее запястье был застегнут сенсорный браслет, следивший за током энергии через ее клетки. Она обернулась и оглядела охранников-морпехов у дверей. Потом заметила, как хмурится Мерфи Хьюлетт, и ослепительно ему улыбнулась.
— Сука, — пробормотал он про себя.
Морпехи усадили Жаклин на скамью подсудимых и пристегнули ее наручники к цепям. Остальных троих одержимых — Рэндалла, Леннарта и Нену — посадили на скамье позади нее. Как только цепи были застегнуты, морпехи встали у них за спинами. Сержант датавизировал своему процессорному блоку приказ вести наблюдение за работой сенсорных браслетов и кивнул секретарю.
Вошли четверо адвокатов. Жаклин изобразила на лице вежливую приветственную улыбку. Она видела Удо ди Марко в третий раз. Адвокат был не слишком осчастливлен подобным заданием и признал это откровенно, но заявил, что сделает все, что в его силах.
— Доброе утро, Жаклин, — проговорил он нервно, стараясь не замечать морпехов за ее спиной.
— Привет, Удо. Вы добыли записи?
— Я подал суду прошение об их предоставлении. Это займет время — флотские заявляют, что результаты научных исследований разведки флота секретны и как таковые не подпадают под действие закона об общем доступе 2503 года. Тут я, конечно, буду спорить, но я уже сказал — нужно время.
— Меня пытали, Удо. Судья должен видеть эти записи. Если правда раскроется, я выйду отсюда в две секунды.
— Жаклин, это всего лишь предварительное слушание, которое должно подтвердить, что все процедуры, сопутствующие аресту, были соблюдены, и установить ваш настоящий юридический статус.
— Меня не арестовали, меня похитили.
Удо ди Марко вздохнул.
— Военная прокуратура будет заявлять, что, как одержатель, вы совершили похищение человека и являетесь преступником. А это дает основания содержать вас под стражей. Также они заявляют, что ваши энергистические способности представляют собой новую, опасную военную технологию, требующую расследования со стороны разведки флота. Пожалуйста, не надо ожидать, что вас сегодня же выпустят.
— Ну, я уверена, что вы сделаете все, что в ваших силах. — Жаклин ободряюще улыбнулась адвокату.
Удо ди Марко неловко повел плечами и направился к местам, предназначенным для защиты. Его утешало только то, что журналистов в зал не пускали. Никто не знал, что он защищает одержимую. Он датавизировал своему процессорному блоку приказ показать собранные материалы. Ирония судьбы — он мог бы привести веские доводы в пользу освобождения Кутер. Но не прошло и пяти минут после того, как на него свалили это дело, и Удо ди Марко решил для себя, что защита будет сугубо формальной. Жаклин не могла об этом знать, но у ее адвоката осталось немало родни на Новой Калифорнии.
— Всем встать! — объявил секретарь, поднимаясь на ноги. — Судья Роксанна Тейнор. Суд Совета магистратов объявляется открытым.
В дверях появилась судья Тейнор. Все в зале, включая четверых одержимых, встали. А это значило, что морпехам пришлось изменить положение автоматов, под дулами которых они держали подсудимых. На миг их бдительность ослабла. И тогда все нейросети в зале повисли. Засияли слепящим блеском осветительные панели. Автоматы взорвались в четырех комках белого огня, разлетаясь фонтанами расплавленных обломков.
Мерфи Хьюлетт, бессвязно выругавшись, рванул пистолет из кобуры, большим пальцем снимая его с предохранителя. Как и большинство людей в зале, он был застигнут врасплох. Жестокий белый свет заставил его зажмуриться на миг; имплантаты сетчатки слишком долго фильтровали избыток фотонов. Грохот взрывающихся автоматов заглушил изумленные крики. Мерфи прицелился в Жаклин. Кричали морпехи, чьи пальцы и кисти разлетались на куски вместе с оружием, которое сжимали. И тогда свет погас.
Переход от слепящего сияния к кромешной темноте был слишком внезапным. Мерфи не видел ровным счетом ничего. Загрохотал автомат. Вспышки очередей озарили комнату мерцающим оранжевым светом.
