— А этого хватит? — озабоченно спросил Двайер. Его не спасет никакая верность, если что-то в плане пойдет не так. Еще бы понять, в чем заключается план…
— Ну, попробуем и узнаем, — усмехнулся Квинн.
— Оставшихся в живых, — произнес Самуэль, — никого.
На его величавом лице отражалась глубочайшая скорбь, особенно явственная в сером свете заснеженных полей.
Для Моники потеря показалась еще тяжелее из-за страшной отчужденности боя. Короткие вспышки рассеянного света терялись за густыми тучами — словно в небе над кавалькадой пронеслась скоротечная гроза. Как падали обломки флайеров на восточную окраину плавильни, никто даже не заметил.
— Пилоты в безопасности, — сообщила «Хойя» Самуэлю и остальным эденистам. — Хорошо, что защита флайеров продержалась достаточно долго, чтобы завершить перенос.
— Спасибо, это прекрасная новость, — ответил Самуэль.
— Но не их души, — пробормотал он вслух. Моника услыхала его, и они встретились взглядами.
Мысли их полнились равной печалью — меньше, чем сродство, но несомненное слияние.
— Необходимые жертвы, — тоскливо пробормотал он.
— Да.
Машина внезапно метнулась в сторону под резко пресекшийся визг тормозов. Всех внутри бросило на ремни безопасности.
— Электронная борьба! — крикнул эксперт королевского разведывательного агентства по электронике, которого они прихватили с собой. — Наш процессор глючит.
— Одержимые? — спросила Моника.
— Нет. Это определенно через сеть.
Машина затормозила снова. В этот раз колеса замкнуло на несколько секунд, и автомобиль понесло по дорожной грязи, прежде чем аварийная блокировка отпустила тормоза.
— Переходи на ручное, — скомандовала Моника. Ей было видно, как остальные машины в кавалькаде носит из стороны в сторону по двухполосной дороге. Один полицейский автомобиль пробил ограждение и скатился с насыпи в замерзшую канаву, взрывая сугробы. Большая машина из посольства врезалась бампером в багажник той, где ехала Моника, помяв покрытие. От удара всех шатнуло, бронекостюм Моники затвердел, охраняя ее от травм.
— На Мзу это не влияет, — заметил Самуэль. — Она уходит.
— Отрубите полицейские машины, — приказала Моника электронщику. — И этого чертова Калверта тоже!
При этих словах она испытала совершенно непрофессиональный восторг, но команда была вполне осмысленная — отделив полицию и Калверта от себя и Мзу, она уменьшала риск постороннего вмешательства в ход операции.
Водитель освоился наконец с тонкостями ручного управления, и машина рванулась вперед, огибая те, что еще подчинялись взбесившимся автопилотам.
— Адриан? — датавизировала Моника.
— На связи. Откуда идет атака, мы не можем распознать.
— Неважно. Мы их уже одолели.
— Калверт впереди, — сообщил водитель. — Прямо у Мзу на хвосте. На него это никак не повлияло.
— Черт!
Моника переключила сенсоры своего шлема на инфракрасный диапазон и едва уловила в снежной пелене розоватый отсвет машины Калверта в ста двадцати метрах впереди. Позади две посольские машины уже обошли застрявшую груду полицейских автомобилей, а еще одна протискивалась между ними и обочиной.
— Адриан, нам потребуется эвакуация. Срочно.
— Это непросто.
— Какого черта?! Где транспорты морской пехоты? Они должны быть приписаны к посольству, господи ты боже мой!
— Оба на связи с местными силами обороны. Будет подозрительно, если я их вдруг отзову.
— Сейчас же!
— Понял. Будут через двадцать минут.
Моника треснула бронированным кулаком по сиденью, порвав обивку. Машина с воем неслась сквозь снег, на удивление прямо для ручного управления. Позади виднелись четыре пары фар. Поспешно датавизировав, Моника выяснила, что все это посольские машины, — и то хорошо.
Она опустила пулемет и взяла вместо него мазерный карабин, потом отстегнула ремень безопасности.
— Что теперь? — спросил Самуэль, когда она наклонилась, чтобы лучше видеть ветровое стекло.
— Джошуа Калверт… ваше время истекло.
— О-ой, — прошептал электронщик и машинально поднял голову.
Эшли приближался к плавильне с запада, следуя в пяти минутах лета за флайерами эденистов. Через пассивные сенсоры челнока он наблюдал за полетом ракет и воздушным боем. Потом с орбиты ударили разеры. Эшли задержал дыхание, когда радарные лучи скользнули по фюзеляжу. Корабли Организации проплывали в семистах километрах над ним.
«Сейчас не время умирать. Особенно зная, что меня ждет. Келли была права — в жопу судьбу и рок, залезть на остаток вечности в ноль-тау, и все! Если выберусь из этой передряги — обязательно попробую».
Ничего не случилось.
Эшли судорожно выдохнул и отер пот с ладоней. «Слава тебе, Господи!» — произнес он вслух. Включив первоклассные стелс-системы, следуя на дозвуковой скорости в двадцати метрах над землей, космоплан был, вероятно, невидим для любого сенсора на Нюване или над ним. Его мог выдать только тепловой след, но густой снегопад скрадывал и его.
Эшли приказал бортовому компьютеру открыть шифрованный канал доступа в сеть Тоналы, надеясь, что ребята с большими пушками не заметят столь слабого сигнала.
— Джошуа? — датавизировал он.
— Господи, Эшли, мы уже думали, что тебя сбили!
— Только не на этой птичке.
— Где ты?
— В тридцати километрах от плавильни. Скоро перейду на зависание. Что у вас внизу?
— Какой-то кретин применил против агентов программы-трояны. Мы в порядке — Дик усилил наш софтвер. Но полиция пока вышла из игры. Мы висим у Мзу на хвосте. Полагаю, за нами тащится пара машин из посольства. Может, и больше.
— Мзу все еще направляется к плавильне?
— Похоже на то.
— Тогда, если из-за холма не покажется кавалерия, мы ее единственный путь отхода. В пределах досягаемости моих сенсоров воздух чист.
— Если у них нет стелс-систем.
— Всегда скажешь что-нибудь радостное, да?
— Осторожничаю.
— Если они скрываются, я…
Эшли умолк. Бортовой компьютер предупредил его, что с орбиты исходит очередной радарный луч, но в этот раз сконфигурированный по-другому — на сканирование поверхности.
— Джошуа, они целятся в тебя! Вылезай! Вылезай из машины!
Все блоки противоэлектронной борьбы в машине подняли тревогу разом.
— В нас целятся фрегаты Организации, — сообщил Самуэль Ниво и «Хойе». Ему не удавалось скрыть нарастающую панику. Когда-то осознания, что воспоминания его будут надежно сохранены «Хойей», было для него достаточно. Сейчас он не был столь уверен, что это важно.
