Тина всхлипнула и промокнула глаза крошечным платочком.
— Как же ты красиво говоришь.
— И это так, сестренка.
— Сержантов я встречу вместе с тобой, Стефани, — сказала Макфи. — Но, может, лучше нам сейчас свернуть с дороги. Держу пари, наши городские друзья будут простреливать ее своими мортирами.
Прежде чем дать команду к штурму, Ральф ждал, пока в долине Катмос не соберутся двадцать три тысячи сержантов. По расчетам AI, в Кеттоне находилось не менее восьми тысяч одержимых. Ральфу не хотелось отвечать за развязывание бойни. Сержантов должно быть столько, сколько нужно для успеха с минимумом потерь.
AI оттянул передовые части, как только закончилась первая атака мортир. Затем вперед вышли фланги, находившиеся над долиной. К заходу солнца Кеттон окружили, и через круг этот отдельному одержимому выйти было невозможно. В случае прорыва большой группы вступили бы пусковые лазерные установки.
Попыток пройти сквозь строй было очень мало. Неизвестно, какими дисциплинарными мерами пользовалась Эклунд, но они впечатляли. Оккупационные войска были значительно усилены, так как самолеты и грузовики подвезли свежие отряды. Медики подготовились к приему предсказанного количества новых нездоровых тел (хотя здесь явно ощущался недостаток оборудования и квалифицированного персонала). AI тщательно проанализировал, используя исторический опыт, какое оружие могли применить одержимые, и подготовил контрмеры.
«Верно старинное утверждение, — думал Ральф, — лучшая защита — это нападение». Стирать город с лица земли он, может, и не будет, но ворота эклундского святилища сотрясет, и ощутимо.
— Тряхните их, — распорядился он.
С высоты две тысячи километров к Омбею устремился космоястреб.
Ральф стоял возле здания штаба вместе с Экейшей и Янни Палмером. Взгляды их были устремлены к горловине долины Катмос. В этом месте сгустился воздух, а это означало, что там-то и находится город. Может, Ральфу лучше бы находиться в собственном офисе Передового форта, однако после посещения лагеря он осознал, каким же он там был удаленным и не слишком компетентным. Здесь у него была хотя бы иллюзия причастности.
Они вышли на обширный участок земли, находившийся над лагунами и болотами долины. Сквозь толстую корку грязи в изобилии пробивалась местная трава, пока еще не вытоптанная животными. В центре даже уцелели несколько свалившихся на землю деревьев. Нижние ветви вонзились в мягкую почву, листья слегка шевелились.
От дороги их отделяло четверть мили. Земля вокруг осевших кустов сильно сморщилась, в рытвинах образовались лужи солоноватой воды. Стефани обошла их и вошла в пеструю тень, отбрасываемую листьями. С тяжелым вздохом опустилась на землю. Остальные уселись вокруг нее, с облегчением растирая уставшие ноги.
— Удивительно, что на мину не наступили, — сказал Мойо. — Эклунд должна была эту дорогу заминировать. Больно уж она соблазнительная.
— Эй, ребята, да хватит вам о ней говорить, — сказал Кохрейн. — Мне как-то не улыбается тратить последние часы жизни на разговоры об этой ведьме.
Рена привалилась к стволу дерева, закрыла глаза и улыбнулась.
— Кажется, впервые мы пришли к общему согласию.
— Интересно, будет ли у нас возможность пообщаться с репортерами, — сказал Макфи. — Наверняка они здесь, следят за атакой.
— Странное у тебя последнее желание, — удивилась Рена. — Есть на то причина?
— У меня семья в Оркнее. Трое детей. Я бы хотел… не знаю. Передать им, что ли, что у меня все нормально. Чего бы мне действительно хотелось — это повидать их.
— Хорошая мысль, — одобрил Франклин. — Возможно, сержанты и позволят тебе передать им привет, если мы войдем к ним в доверие.
— А чего бы хотел ты? — спросила Стефани.
— У меня традиционное желание, — признался Франклин. — Пообедать. Я всегда любил поесть, особенно что-нибудь новенькое, но денег на это у меня было негусто. А так в жизни я сделал почти все, чего хотел. Я бы хотел перед смертью отведать самых лучших деликатесов, которые только может предложить Вселенная. И чтобы приготовили их лучшие повара Конфедерации, а запить их Норфолкскими слезами.
— У меня простое желание, — сказал Кохрейн. — Хотя и не очевидное. Я хотел бы снова пережить Вудсток. Только в этот раз хотел бы послушать больше музыки. Часов пять. Понимаете?
— А я бы хотела очутиться на сцене, — вздохнула Тина. — В классической роли. И чтобы было мне чуть больше двадцати, а от красоты моей падали бы в обморок поэты. И чтобы премьера, в которой я появилась, стала событием года, а люди передрались, доставая на нее билеты.
— Я хотела бы погулять по Елисейским Полям, — сказала Рена. Она недоверчиво покосилась на Кохрейна, но он вежливо слушал. — Они были на краю города, в котором я жила, и там росли дивные цветы. У них были такие лепестки… тронешь один, и он тут же поменяет цвет. А когда дул легкий ветерок и раскачивал ветви деревьев, казалось, ты стоишь в калейдоскопе. Я целыми часами ходила там по тропинкам. А потом пришли строители, срубили деревья и расчистили площадку под фабрику. Я боролась, как могла, сколько петиций организовала, обращалась и к мэру, и к местному сенатору. Им было наплевать и на красоту, и на людей, которые так любили это место. Деньги и промышленность побеждают везде.
— Что до меня, — сказал Мойо, — то я просто попрошу прощения у своих родителей. Моя жизнь прошла впустую.
— Дети, — сказала Стефани. И посмотрела понимающе на Макфи. — Я снова хочу увидеть своих детей.
И все замолчали, погрузившись в мечты, которым не суждено было осуществиться.
Небо вдруг посветлело. Все, кроме Мойо, посмотрели вверх, и он почувствовал волнение товарищей. К земле летели десять кинетических снарядов, оставляя за собой ослепительные хвосты плазмы. И образовали постепенно расширяющийся конус. За первым залпом последовал второй. На глазах Стефани автоматически материализовались темные очки.
— О, черт, — простонал Макфи. — Опять эти кинетические снаряды.
— Они ложатся вокруг Кеттона.
— Странно, — удивился Франклин. — Отчего бы не сжечь всех разом?
— Какое это имеет значение? — отмахнулась Репа. — Скорее всего, это сигнал к атаке.
Макфи недоверчиво следил за полетом снарядов. Первый залп еще расширялся, а раскаленный воздух вокруг передней, заостренной части конуса приобретал все больший накал.
— Думаю, нам лучше лечь, — сказала Стефани. Она перевернулась и создала вокруг себя защитный воздушный шатер. Остальные последовали ее примеру.
Снаряды против Кеттона отличались от тех, что в начале кампании падали на коммуникационную сеть Мортонриджа. В этот раз они были значительно тяжелее и длиннее, благодаря чему создавалась инерция. Сквозь сырую, мягкую почву они проходили свободно. Когда же достигали твердого основания, кинетическая энергия достигала полного разрушительного потенциала. Земля, словно при извержении вулкана, взлетала к небу. Однако ударные волны, расходившиеся по сторонам, были страшнее всего. Второй залп образовал кольцо вокруг первого с тем же разрушительным эффектом.
