Элайху кивнул, и у Нормана возникло тревожное ощущение, что они с Гидеоном обменялись какими-то мыслями, которые ему, уроженцу Нью-Йорка, чужаку, нечего и надеяться подслушать.
– Вот, скажем, Элайху, – продолжал Гидеон, повернувшись на сиденье так, чтобы смотреть в лицо Норману, – мог бы сделать что угодно, ну, может, назвать меня треклятым тупицей и это – уж пожалуйста – доказать, а я все равно бы продолжал отстаивать мое мнение. И если бы у него нашлись доказательства, я бы признал, что не прав, и начал все заново, но не чувствовал бы себя дураком только оттого, что ошибся. Я бы решил, что на то есть причина: скажем, я получил неверную информацию, или меня подвело какое-нибудь привезенное из дома предубеждение, или еще что-нибудь. Вот это и есть уверенность в себе, что равнозначно защищенности. Сечешь?
– Пожалуй, – с сомнением сказал Норман.
– По всей видимости, нет. А это означает, что словами тут ничего не объяснишь. – Гидеон пожал плечами. – Такое нельзя вычленить и выставить на всеобщее обозрение в склянке, и на то есть причина. Это что-то должно проникнуть тебе под кожу, забраться в самое нутро, его надо почувствовать. Но… Ну, тот факт, что за пятнадцать лет в Бенинии не было ни одного убийства, уже кое о чем говорит.
– Что? – Норман даже подпрыгнул на месте.
– Правда-правда. Не понимаю, как такое возможно, но это документально подтвержденный факт. Только посмотри на эти трущобы! – Гидеон указал за окно машины. – Можно было бы подумать, что они самое место для разборок между уличными бандами, песочница для мокеров, правда? А ведь в Бенинии не было ни одного мокера. Последний убийца был даже не из этнического большинства, шинка. Это был шестидесятилетний иммигрант-иноко, который уличил свою жену в измене.
«Вот бы сюда Чада Муллигана, ух как полетят в тартарары его драгоценные теории», – подумал Норман, но вслух сказал:
– В таком случае нечего и сомневаться: в Бенинии и впрямь что-то есть.
– Поверь мне, чувак, – сказал Гидеон. – И еще отношение к религии. Сам я католик. А ты?
– Мусульманин.
– Не из «Поколения X»?
– Нет, ортодокс.
– И я тоже, в моей собственной вере. Но ты когда-нибудь слышал о стране, где правые католики не были бы предметом поругания?
Норман покачал головой.
– Что до меня, я целиком и полностью за контрацепцию. У меня два отличных бэбика, они умненькие, здоровые и все такое, и мне этого хватает. Но раньше я поносил еретиков, пока не проникся логикой бенинцев.
– И какая же она?
– Ну… – Гидеон помялся. – Я и сейчас даже не знаю, жестоко это с моей стороны или, может, просто здравый смысл. Видишь ли, когда произошел раскол, элемент догматичного фанатизма среди здешних католиков был довольно силен, но католики составляют лишь крохотную часть населения – большинство тут язычники или люди твоей веры. А потому у многих булла «De progenitate»
[68]
неизбежно должна была вызвать отторжение. Однако тут даже распря между правыми и римскими не началась! Люди говорили: «Ну и ладно. Если они не планируют своих бэбиков, то достаточное их число родятся ослабленными и в конечном итоге неконкурентоспособными. К тому же они обычно или разоряются, заводя столько детей, или же от вынужденного воздержания обзаводятся такими психозами, что сами себе чинят помехи в дальнейшей жизни». И люди тут не просто в это верят, они ведут себя соответственно! И в довершение всего!..
– Что?
– Статистика показывает, что они правы, – неожиданно вмешался Элайху. – Здесь мало кто проводит социологический анализ населения. Разве что какая-нибудь коммерческая фирма под эгидой «Компании Объединенной Африки» или ребята из «Файэрстоуна Кремня», которые со своего плацдарма в Либерии прощупывали новые рынки сбыта автомобильный резины, а этот рынок теперь сокращается. Думается, тебе нет нужды об этом рассказывать. Но факт остается фактом: объем экономического влияния правых католиков с момента раскола снизился на двадцать с чем-то процентов и, вероятно, будет падать дальше.
– Пока обе группировки носились с шорами на глазах, – сказал Гидеон, – конкуренция шла на пользу обоим – из-за сравнительной европеизации. А сейчас одна сторона рассталась со своими психозами и потому обогнала вторую, точь-в-точь скоропоезд на вакуумном отрезке туннеля.
Машина круто свернула на подъездную дорожку к зданию посольства США, несколько обветшавшему, но еще красивому реликту колониального периода с высокими псевдоклассическими галереями с трех сторон.
– Что сталось бы с Бенинией без нашего вмешательства? – спросил Норман, когда под колесами заскрипел гравий. – Знаю, что говорит Салманассар, Гидеон, но хотелось бы услышать ответ местного эксперта.
Гидеон, уже собравшийся выйти из машины, снова сел.
– От многого зависит, – помолчав, сказал он.
– От чего, например?
– От того, сколько шинка оставят в живых Дагомелия и РЭНГ после того, как поделят страну.
– Я чего-то не понимаю, – признался Норман, несколько раз провернув в голове это заявление.
– И не поймешь, пока не познакомишься с десятком-другим шинка. Мне понадобилось некоторое время, чтобы своим умом до всего дойти, но под конец удалось. – Гидеон снова помедлил. – Ты, говоришь, мусульманин? Ты читал христианские евангелия?
– Я новообращенный, моя семья баптисты.
– Понимаю. В таком случае мне не надо объяснять контекст фразы «кроткие унаследуют землю». Шинка – единственное, насколько мне известно, живое подтверждение этого обещания. Скажешь, сумасшествие? Подожди, сам увидишь. Они переварили голейни, которые хотели угнать на продажу рабовладельцам все племя. Потом они с таким успехом переварили англичан, что остались едва ли не последней колонией, которой навязали независимость. Они переварили иноко и кпала, когда те бежали сюда из соседних стран. Дай им шанс, и, клянусь, они переварят и Дагомелию с РЭНГ тоже. И скажу больше!..
В голосе Гидеона внезапно зазвенела необъяснимая сила.
– И скажу больше, – заключил он, – думаю, они переварят и тебя. Потому что именно это они сделали со мной.
– И со мной, – беспечно вставил Элайху. – И по-моему, это правильно. Пойдем, Норман. Сегодня вечером надо будет отвезти тебя к Зэду, а мы и так часть дня из-за перелета потеряли.
В ГУЩЕ СОБЫТИЙ (11)
ИНСТРУКЦИЯ
Топливные элементы на гидротяге, устанавливаемые на грузовиках «Дженерал Моторс» грузоподъемностью до 2,5 тонн и на ряде импортных моделей, особенно на линиях «Фуджи» и «Кендо» компании «Хонда», могут быть переделаны в огнемет или бомбу. На версии «ДжМ» следует сделать надпил в основании вентиля А (см. диаграмму), а трубки В и С переподсоединить, как показано пунктиром. В точку D следует поместить фитиль, присоединенный к куску веревки, на которую подвешен карбид кремния. Его падение на тормозной диск Е вызовет искру, которая подожжет вытекающий газ и…
