— Тут не запрешься, Данила Кирилыч. На одном конце деревни чихнут, на другом скажут: «Ванька простудился». Задача нетрудная. Справимся.
Коптилин старался не смотреть на труп, его тошнило, но он не подавал виду, оттого и старался быть активным и деловым.
Пудовкин разглядывал одежду женщины и, когда попытался перевернуть ее, обнаружил у пояса лежащую на лоскуте ткани зажигалку.
— Оп-ля! Потерял все же. Штаны снял, а она вывалилась.
— Кто? — спросил следователь, глядя на эксперта и не замечая трупа, которого тот ворочал.
— Не кто, а что. Зажигалочку убийца потерял. «Zippo». Гладенькая. Небось и «пальчики» сохранились.
— А может, это ее зажигалка? — спросил майор.
— Э… нет. Во-первых, она раздета и карманов у нее нет. Как и в первом случае, шуба, сумочка и обувь отсутствуют. Во-вторых, женщины, одетые в дорогое белье, предпочитают носить с собой престижные и миниатюрные зажигалки. А не бензиновые и вонючие.
Валерий осторожно поддел целлофановым пакетом зажигалку и перекинул ее внутрь.
— Уже что-то. Безукоризненно выполненных преступлений не бывает. Тем более если речь идет о маньяках.
— Да-да, рассказывай, — усмехнулся Коптилин. — Их по пять лет ищут, пока они с десяток жертв не уложат, а то и больше. Сегодня Фигаро здесь, а завтра там. Как правило, все они ранее не судимы и по «пальчикам» ты их не возьмешь. Здесь нагадил и поехал в Тамбов, а потом в Краснодар. Вот и бегай за ним. А со стороны выглядят как нормальные люди. Хрен подкопаешься. И ножи с собой берут только на дело, а попусту не таскают.
Коптилин достал сотовый телефон и позвонил в морг:
— Самуил Ароныч, извините, опять Даниил беспокоит. Адрес тот же. Нужна перевозка. Еще одну нашли. Все то же самое. В один отчет пойдут. Так что жду на проселке.
Следователь сунул телефон в карман.
— Немало сделано, Даня, — сказал догнавший его Пудовкин. — Улику нашли, с чулочками разберемся. Время и место определено. Профессия женщин, можно сказать, установлена. Группа крови убийцы известна.
— Еще бы найти место, где он этих девок снимал, и понять, почему их сюда привозил. И вообще пора бы выяснить, как его зовут, и предъявить ему обвинение с полным комплектом доказательств и улик.
— Ты прав. — Радужный пыл криминалиста остыл.
Они вышли из леса на проселочную дорогу.
5.
Горничную погибшего главы администрации Ильи Петкуна и его убитой жены Марии Кирилловны допрашивали не один раз. Можно сказать, женщину затаскали по кабинетам. Ксения Задорина читала протоколы допросов и не стала вызывать Валентину Ахмадулину в прокуратуру, а созвонилась с ней по телефону и сама приехала на дом.
Разговаривали они на кухне, где по непонятным причинам в наши времена принято встречать гостей.
— Много времени я у вас не отниму, Валентина Ибрагимовна. Я ознакомилась с вашими показаниями и буду касаться только тех вопросов, которых не касались. Где-то вы сказали, что ваша покойная хозяйка, труп которой вами был обнаружен, не относилась к числу домоседок.
— Да, я говорила это. Так оно и есть.
— Давайте по-женски, без протокола, немного посплетничаем. Как, по-вашему, у Марии Кирилловны был мужчина на стороне?
— Конечно. А куда же она выряжалась в дорогое нижнее белье? Я такое только в иностранных фильмах видела на актрисах, которые проституток играли. И прятала она всякие там трусики и чулочки в коробке под кроватью, чтобы мужу на глаза не попадались. А когда он приезжал, то она надевала на себя черт знает что.
— Что значит «приезжал»? Они не жили вместе?
— У них дом за городом. Вилла, а не дом. Он же работал в Троицке под Москвой, там и построил себе хоромы по заказному проекту. В Москву наезжал не чаще раза в неделю. Там и жил.
— А почему жена в Москве?
— А что ей там делать? Она же с тоски помрет. Друзья, подруги, гости. Мне приходилось юлой крутиться. Вечная гора грязной посуды и полные пепельницы окурков.
— В доме она мужчин не принимала?
— При мне нет. Но я же работала через день плюс суббота и воскресенье, когда обычно собираются гости. А по будням сама ходила. Смотрю, коробка из-под белья пустая. Значит, к хахалю пошла. В общем-то, я ее понимаю. Ей еще пятидесяти не было, а мужу под шестьдесят да еще импотент.
— Откуда такая осведомленность?
— Гляньте в аптечку. Простомол женщины не принимают, значит, у мужа простатит, а это не мужик. А она баба темпераментная. Такой только давай. Пользовалась случаем, чего уж там. А вы говорите, на даче жить. Пусть он трижды дворец, но все равно клетка, хоть и золотая. Да еще с мужиком, от которого проку никакого. Нет, денег-то он много ей давал. Ревнивый был, тоже понятно. Однажды мужчина ей какой-то позвонил, а он параллельный телефон услышал и тоже снял трубку. Кажется, он даже знал, чей это голос. Послушал, послушал, потом зашел к хозяйке в спальню и как даст ей по морде.
У той чуть башка с плеч не слетала. И ведь не пикнула.
— Значит, он знал о ее похождениях?
— Знал! — Домработница хихикнула. — Догадывался. Он что, со свечкой стоял? Или вы найдете такую дуру, которая сама признается на свою же голову. Кому от этого польза? Все, жизнь поломана. Такую трещину не склеишь. Она ему своим здоровьем в верности клялась, а как момент наклевывался, то уж она его не упускала. Клятвы — так, слова одни. Язык-то, он без костей, а организм своего требует.
— Хорошо. Эта сторона жизни Марии Петкун мне понятна. Хочу спросить вас о ее подругах. Вы их видели?
— Не всех, конечно, но многих видела. О других на слух знаю. Она же целыми днями на телефоне сидела. Слышала невольно часть ее разговоров.
— Имя Людмилы Петровны Фланцевой не приходилось слышать?
— Конечно. Видеть не видела, но они перезванивались. Куда-то ходили вместе. Но здесь при мне она не бывала. И разговаривали они между собой только по мобильному телефону. А тут, неделю назад, она вышла на кухню и сама мне говорит: «Валька, представляешь, у моей подружки мужа на даче подорвали. Она чудом спаслась, на дачу в этот день не поехала. Иди в киоск и купи все сегодняшние газеты. Там наверняка об этом написано, он человек не маленький, а как-никак член правительства». Потом я эти газеты сама видела и читала. Вот и запомнила фамилию. Вы спросили, а у меня тот день в памяти всплыл. И надо же, как совпало. А через два дня наш хозяин погиб. Хоронили в закрытом гробу. Его машина под «КамАЗ» угодила. Распиливать пришлось. Всмятку. И недели не прошло, а тут Марию Кирилловну зарезали. Бог шельму метит. Вот я и осталась без работы. Хоть и тяжеловато приходилось, но платила она мне хорошо. Вещички свои отдавала. Она же больше двух раз одно и то же на себя не надевала. Как сыр в масле каталась. Кому теперь столько добра достанется? Они же бездетное были.
