У каждого аксумита имелся меч, который висел на спине, на специальной кожаной ленте, по диагонали пересекавшей тело с правого плеча. Меч помещался аккурат между лопаток. Для того чтобы его выхватить, руку заводили назад вверх. Аксумиты проделывали это очень быстро. Мечи использовались только как рубящие приспособления. Они были короткими, очень широкими и тяжелыми, на конце — квадратными. Больше всего напоминали огромный мясницкий нож.
Однако мечи являлись не главным оружием. Главными были дротики и огромные копья. Длина копья составляла около семи футов. Наконечник — почти полтора, по виду он напоминал узкий лист. Копье было тяжелым, наконечник — острым, как бритва. Древко — таким же толстым, как у копьеносцев из тяжелой римской конницы. Последний фут или около того древка был укреплен железной пластиной, на самом конце также красовалась железная шарообразная ручка двух дюймов в диаметре. Очевидно, копье могло служить и булавой, только очень длинной.
— Предлагаю использовать нас в резерве, Велисарий, — тихо сказал Гармат. — Как ты видишь, мы просто не соответствуем по весу доспехов и оружия твоим катафрактам. У аксумитов другие понятия о битве. Но, думаю, ты найдешь нас очень полезными, когда враги начнут наступать.
— А он? — спросил полководец, кивая на Усанаса. У давазза не было ни щита, ни меча. Казалось, он считает достаточным свое огромное копье и дротики. Копье, кстати, оказалось на фут длиннее и гораздо тяжелее, чем копья других аксумитов.
Гармат пожал плечами.
— Усанас — сам себе закон. Но, думаю, жаловаться тебе будет не на что.
Велисарий хитро улыбнулся.
— Несчастный, жалкий раб, да?
Как и часто в прошлом, Усанас поразил его своим отличным слухом.
— Очень несчастный! — крикнул давазз. — В особенности сейчас. Когда приближаются жестокие безжалостные арабы! — Усанас задумчиво посмотрел на море. — С криками ужаса убежал бы отсюда. Только вот плавать не умею.
— Ты плаваешь, как рыба! — рявкнул принц.
Давазз поперхнулся.
— Разве? Подумать только! — Он грустно покачал головой. — Рабство — такое ужасное состояние. Все забываю.
Велисарий отвернулся и снова принялся рассматривать индусов. Он увидел, как непонятные приспособления из бамбука устанавливают вдоль левого борта, у самых палубных ограждений, на расстоянии примерно десяти футов одно от другого. Затем кшатрии бросили по большому количеству шкур у концов бамбуковых желобов — со стороны палубы. Шкуры неизвестных Велисарию животных были туго свернуты в рулоны и по форме напоминали желоба — вернее, стволы, без углублений по длине, но по размеру уступали им примерно в два раза.
— Это слоновьи шкуры, — тихо пояснил Гармат.
Теперь кшатрии привязали к веревкам ведра и то и дело зачерпывали ими морскую воду, затем поднимали ведра на палубы. Потом выливали на шкуры. После того как шкуры очень сильно промокли, кшатрии стали поливать водой все открытые поверхности корабля. После быстрого совещания с Венандактрой двое кшатриев отправились на нос. Жестами показали, что у них мирные намерения, и также стали поливать морской водой нос корабля. По приказу Велисария римляне и аксумиты отошли в сторону и не стали возражать, даже когда кшатрии промочили насквозь кожаные стены их шатров.
После того как кшатрии покинули нос корабля, Велисарий шепотом обратился к Гармату:
— Они почему-то боятся огня. Как ты думаешь, дело в арабах?
Гармат покачал головой.
— Такого не может быть. Время от времени арабские военные моряки стреляют горящим стрелами, но это-то не военные моряки. Это пираты. Какой им смысл сжигать корабль? Они же хотят его захватить.
— Значит, дело в их собственном оружии, — пришел к выводу Велисарий.
В эту минуту из трюма на палубу вылезло еще несколько кшатриев. Они тащили какие-то странные… шесты? С некой непонятной штуковиной на одном конце.
— Это тоже бамбук? — спросил Велисарий.
— Да, — кивнул Гармат. — Каждый шест — один ствол бамбука с какой-то связкой на конце. Нечто кожаное, может, только обмотка из кожи. Видишь? Именно этим концом они помещают шесты в желоба. Другой конец — давай называть его хвост — разрезан по всей длине…
— А как эти штуковины называются?
Гармат пожал плечами.
Цель воспользовалась моментом. Она целенаправленно смещала грани к одной определенной точке. К узкой щели в защитном барьере. И одного простого удара, чтобы в эту щель прорваться. Если бы цель знала, как люди ведут осаду, то сравнила бы себя с тараном или стенобитным орудием, направляемым к петлям, на которых держатся ворота осаждаемого города. Возможно — да! Да! Да!
— Это называется… ракета , — прошептал Велисарий. — Еще! — приказал он. — Еще!
— Ты это о чем? — спросил Гармат. Старый советник смотрел на Велисария так, словно тот помутился разумом.
Велисарий улыбнулся ему.
— Я не сошел с ума, Гармат, поверь мне. Просто… я не могу все тебе сейчас объяснить. Происходит нечто важное. Я… давай просто скажем, что я понимаю происходящее.
Цель смещала грани. Она снова сконцентрировалась. Снова — стенобитное орудие. Снова — пробоина!
— Да, — прошептал Велисарий. — Да, вижу!
Он нахмурился, концентрируясь, концентрируясь. На мгновение — а уж он-то прекрасно знал правила осады — Велисарий представил себя стенобитным орудием. А при помощи видения сам сделал пробоину в ментальном барьере.
— В дальнейшем это назовут пушкой .
У него опустились плечи, он пошатнулся. Гармат помог ему удержаться на ногах.
— Я очень надеюсь, что ты не с сошел с ума, — пробормотал советник. — Сейчас совсем неподходящее время. — Он потряс полководца за руку. — Велисарий! Просыпайся! Пираты совсем рядом!
Велисарий выпрямился, посмотрел на море, затем сверху вниз на аксумита. Покачал головой, улыбаясь.
— Ты преувеличиваешь, Гармат. Арабы окажутся в зоне досягаемости стрел только через две минуты. Но они в пределах досягаемости ракет . Смотри!
В это мгновение послышался странный шипящий звук, словно дракон пришел в ярость. В удивлении Гармат повернулся к центральной части корабля и открыл рот. Одна из ракет со свистом летела по направлению к пиратам. На палубе вздымался шар пламени, окруживший шкуры позади желоба, из которого выпустили ракету. Очевидно, кшатрии ожидали этого, потому что прошло не более секунды или двух, когда на дымящиеся шкуры вылили несколько ведер воды, огненный шар превратился в небольшое облако пара.
Велисарий наблюдал за полетом ракеты. Больше всего его поразила извилистая траектория полета снаряда. Она отличалась от обычной траектории полета стрелы, выпущенной из лука, или брошенного копья. Вместо этого ракета как-то дергалась и извивалась, подобно змее. Мгновение спустя он понял: есть связь между дерганьем и выбросами алого пламени из хвоста. Внезапно сквозь барьер прошли простые, четкие, грубые мысли. Они ворвались ему в мозг, подобно тупым животным, вваливающимся в пещеру.
