Эдуард как раз появился на тропинке. Подойдя поближе, он
снял темные очки и воинственно выпятил подбородок.
— Ну, ты даешь, Пелагея! Не ожидал я от тебя такого
хамства.
Нервы Полины не выдержали.
— Хамства? — свистящим шепотом переспросила она и
гораздо громче повторила:
— Хамства?! А вы знаете, что со вчерашнего утра за мной
следил какой-то маньяк? Нет? Так вот — знайте. А когда я вошла в подъезд дома
Анохиных, на меня напали. Сделали мне укол, после чего я потеряла сознание.
Очнулась сегодня утром за сто километров от Москвы и не где-нибудь, а в морге.
Я вернулась сюда только четверть часа назад, И еще не пришла в себя настолько,
чтобы сообщить в милицию. Может, с вашей точки зрения это хамство, но я думаю
иначе.
У тети Муси сделался такой вид, словно ей надавали по
физиономии.
— Но кому ты нужна, чтобы колоть тебя в подъезде и
везти в такую даль? Тебя что, изнасиловали?
— Да нет же! — рассердилась Полина. — Ничего
со мной не сделали!
— Тогда почему ты так нервничаешь?
— Меня заперли в морге вместе с покойниками. По-вашему,
этого мало?! Я собираюсь идти в милицию!
— Если там и возбудят дело, — заявил
Эдуард, — то только по факту мелкого хулиганства. Раз тебе не причинили
вреда.
— А вам не кажется, что нападение на меня как-то
связано с исчезновением Максима? — блестя глазами, поинтересовалась
Полина.
— Думаешь, его тоже держат в морге? — с тревогой
спросила тетя Муся, наставив на нее зонтик.
— Откуда я могу знать? — взъерепенилась та. —
Я там никого не рассматривала. В любом случае надо оповестить власти.
Эдуард демонстративно огляделся по сторонам я заявил:
— Полагаю, тут всех властей — один сельский участковый.
Знаешь, что он сделает с твоим заявлением?
— Значит, я поеду в Москву! — уперлась Полина.
— Ладно, ладно! — тетя Муся с неодобрением
оглянулась на Дякиных, которые торчали возле своего крыльца и делали вид, что
не слушают их перепалку. — Давайте пройдем, наконец, в дом.
Местом своей дислокации она избрала диван и уселась
основательно, сложив короткие ножки крестиком. Зонтик положила рядом с собой,
так что ее сыну пришлось устроиться на табуретке — другой мебели в комнате не
было.
— Послушай, — обратился к Полине Эдуард. — А
что ты сама думаешь по поводу нападения?
— Здесь и думать нечего! — отрезала тетя
Муся. — Ее похитили с целью потребовать у Люды выкуп. Ее сестра —
состоятельная женщина, ты разве не в курсе? Сейчас все так делают. Ловят
кого-нибудь и ждут, пока им принесут деньги. Преступники совершенно
распустились! Они даже воровать уже не хотят!
— Хорошо, оставим мое похищение в стороне, —
предложила Полина, на которую навалилась внезапная слабость. — Мы так и не
выяснили, где Максим.
— Надо было мне вчера пойти вместе с тобой, —
покачал головой Эдуард. — И тебя бы не похитили, и квартиру мы бы
проверили. Впрочем, что нам мешает сделать это сегодня?
— Я никуда не поеду! — испуганно откликнулась
Полина, чувствуя, что еще пять минут — и она забьется в истерике.
— Тогда мы поедем сами! — непререкаемым тоном
заявила тетя Муся. — А потом позвоним тебе и сообщим о результатах. Эдуард
сказал, у тебя есть телефон.
— Его украли, — призналась Полина.
— Ты говоришь о Людмилином мобильном? — уточнил
Эдуард и, отцепив от пояса собственную трубку, поколдовал над ней и поднес к
уху. — Выключен, — через некоторое время сообщил он. — Черт, как
все нескладно.
— Я просто не могу никуда ехать, — пробормотала
Полина. — Я себя плохо чувствую.
— Хорошо-хорошо! — Эдуард встал и похлопал ее по
плечу. — Давай ключи, мы поедем сами. Здесь где-нибудь есть телефон?
Может, у соседей?
— И не знаю, — промямлила Полина. — Я потом у
них спрошу.
— Значит, ты позвонишь нам откуда-нибудь сама, —
подытожил Эдуард. — Мамуля, вставай, нам пора действовать.
Тетя Муся с одобрением поглядела на сына. Ей понравилось,
что он взял командование на себя. Решительные мужчины, говорила она, вершат
историю, а мямлям только и остается, что их критиковать.
Когда родственники уехали, Полина заставила себя доесть хлеб
и допить чай, после чего заперла дверь, забралась под одеяло и впала в забытье.
Разбудило ее негромкое постукивание. Вскочив, она глянула в окно и поняла, что
утро только занялось, потому что горизонт пылал, а туман на лугу был похож на
манную кашу, размешанную с малиновым вареньем. Стук повторился, и доносился он
снизу. Вероятно, кто-то просится в дом. Может быть, вернулся Максим? Или Люда
приехала из своей Болгарии раньше времени? Она открыла окно пошире и легла
животом на подоконник, свесившись вниз.
Перед дверью стоял незнакомый бородатый мужчина с холщовой
сумкой через плечо.
— Вы ко мне? — спросила Полина у его макушки.
Мужчина задрал голову и негромко воскликнул:
— Боже! Как вы меня напугали. Со мной прямо чуть
инфаркт не случился. — Он принялся обмахиваться газетой. — Вы —
гражданка Федотова?
— Ну, я! — опасливо ответила Полина.
— Вам телеграмма. Только предупреждаю сразу: я не стану
заворачивать в нее камень и швырять вам в окно. Надо расписаться в получении.
— Я сейчас спущусь! — пообещала Полина,
прикидывая, удобно ли открывать почтальону в таком виде. Потом решила, что
лучше пусть он увидит ее в пижаме, чем ждет, пока она переоденется. Дядьке
наверняка все равно, как она выглядит.
Дядьке и в самом деле было все равно. Полина открыла дверь и
просунула в щель сначала свою улыбку, а потом уже появилась вся. Почтальон
вложил в ее теплую ладонь телеграмму и сразу же полез в сумку.
— Сейчас ручку достану, — пробормотал он.
Полина повертела перед глазами сложенную в несколько раз
фитюльку, и сердце ее сжалось от дурного предчувствия.
— А как это все раскрывается? — пробормотала она,
подняла глаза и увидела, что вместо ручки дядька достал из сумки шприц и теперь
стоит, засунув ногу между дверью и косяком, и целится иглой прямо ей в сердце!
Повторялось все то же самое, что в лифте. Только исполнитель
был в другой весовой категории. Увидев, что Полина смотрит на него безумными
глазами, он сощурился и процедил:
— Что, испугалась, сволочь? Страшно тебе?
Кажется, из морга ей удалось сбежать совершенно случайно.
Возможно, лекарство действовало не так долго, как они рассчитывали, и Полина
очнулась раньше времени. Во второй раз подобного не допустят. Что же, выходит,
это конец?!
Однажды старушка Малогривова из их дома престарелых заснула
в холле перед телевизором и свалилась с дивана. Оказавшийся поблизости завхоз,
здоровенный дядька, захотел ее поднять и уже было наклонился над тщедушным
телом. Однако это тело вознамерилось подняться само и схватило завхоза за
лодыжки, рассчитывая, вероятно, использовать их в качестве опоры. Не ожидавший
ничего подобного завхоз немедленно потерял равновесие и тоже повалился на пол,
разметав всех, кто очутился поблизости, и раздавив пару стульев.
