— Думаешь, Люда не хотела, чтобы у тети Муси были
ключи?!
— А ты сама что думаешь? — вопросом на вопрос
ответил Никифоров. — У меня от твоей тети Муси до сих пор колики. Сроду не
встречал такой настырной особы. Она тыкала мне в живот зонтиком, как будто я
жаба.
— Когда я была маленькой, она привозила мне шоколадки, —
на Полину было жалко смотреть.
— Как бы то ни было, тете Мусе нужно позвонить, —
напомнил Костя, раскрасневшийся от коньяка. — Пусть доложит о своем
походе.
— А я могу.., оставить ей твой номер телефона? —
робко спросила Полина. — Надо же иметь какую-нибудь связь…
— Ни за что! — сердито сказал Никифоров. —
Во-первых, я не желаю ее слышать. А во-вторых, в целях конспирации ты вообще не
должна сообщать, где находишься. Может быть, бандиты прослушивают твою тетю
Мусю. Мы ведь пока даже не выяснили, что это за люди и какие у них возможности.
— Надеюсь, они ее потеряли, — заявил Костя.
Никифоров на секунду задумался, потом покачал головой:
— Вряд ли. Я думаю, они просто дали ей убежать. Им
необходимо знать, где она прячется.
— Это можно легко проверить.
— Да? — неопределенно спросил Никифоров. Он знал,
как.
— Надо выпустить ее на улицу и посмотреть, что из этого
выйдет! — сообщил радостный Бунимович.
— Я не хочу гулять! — твердо заявила захмелевшая
Полина. До сих пор она никогда не пробовала коньяк, но не призналась бы в этом
даже под пытками. — Я сегодня уже так нагулялась, что у меня ноги
отваливаются.
Никифоров посмотрел на ее ноги и вытянул губы трубочкой.
Аморальный Бунимович бросал плотоядные взоры на ее коленки, Андрей это видел и
тихо бесился.
— Думаю, нам и в самом деле стоит попробовать, —
наконец сказал он.
— Попробовать что?
— Выйти из дому. Поглядим, кто там имеет на тебя виды.
Хочу оценить противника визуально. Кроме того, тебе необходим мобильный
телефон.
— Зачем? — испугалась Полина.
— Позвонить тете Мусе!
Полина не представляла себе, как можно приобрести мобильный
телефон ради одного звонка.
— Наверное, я могу его купить, — сообщила
она. — Но вряд ли сумею им пользоваться. У меня не хватит денег на
разговоры.
— Костя, я что-нибудь говорил о деньгах? — спросил
Никифоров, скушав очередную рюмочку коньяку и занюхав ее оберткой от шоколадки,
съеденной Бунимовичем единолично.
— Где-нибудь поблизости есть салон связи? — вместо
ответа спросил тот.
— Я не пойду! — сопротивлялась Полина, когда
приятели под руки вели ее в коридор, а потом вставляли в босоножки.
— Мы будем рядом, — уверил Никифоров, дохнув на
нее коньяком. — Судя по всему, у шайки нет другого оружия, только шприцы.
Мы никого не подпустим близко.
Полина, насилу убежавшая от бородатого, на негнущихся ногах
вышла из подъезда. Никифоров шел впереди. Костя, с некоторым отрывом, —
сзади. Тем не менее Полине потребовалось все ее мужество, чтобы выйти из двора
на широкую улицу.
Каждый прохожий вызывал у нее подозрение. Некий невезучий
молодой человек вознамерился спросить у нее, где останавливается какой-то там
троллейбус. Он дернулся в ее сторону и успел произнести: «Девушка, вы не
подскажете…». И тут же получил от нее мощнейший удар справа. Он немедленно
завыл, схватившись за нос и согнувшись пополам, а подбежавшие Никифоров с
Бунимовичем принялись ощупывать его, рассчитывая найти в кармане шприц. Однако
ничего не нашли и поспешно скрылись с места происшествия.
— Я так с ума сойду! — прошипела Полина, когда они
заставили ее двигаться дальше. — Шприц может оказаться у кого угодно!
Салон связи отгрыз для себя кусочек помещения в большом
супермаркете.
— Телефон зарегистрируешь на себя, — велел
Никифоров приятелю.
— Да на мне этих телефонов уже висит — самосвал. Свой,
теткин, сестрицы, племянника…
— Значит, тебе уже без разницы — одним больше, одним
меньше, — отрезал Никифоров. — Главное, документы подпиши.
Пока Бунимович занимался телефоном, Полина отправилась за
продуктами. Ей было велено покупать все, что хочется. Она взяла самую здоровую
телегу — размером с небольшую лодку — и, навалившись на нее животом, вкатила в
пространство между стеллажами. Первым, чего ей захотелось, оказался томатный
соус. Выбор был таким большим, что она даже растерялась. Прежде она не покупала
продукты в таких магазинах — ходила только посмотреть.
Она положила на самое дно корзины одну бутылочку. Та
смотрелась очень сиротливо, поэтому Полина добавила к ней пакет макарон,
закрученных «гнездами», и здоровенную упаковку замороженных куриных ног. Потом
ей понравилось селедочное масло и совершенно заворожила каша в пакетиках. Она
накупила пропасть этих каш, сложив коробки домиком. Сначала Полина не забывала
смотреть по сторонам: ведь здесь она была всего лишь приманкой! Однако потом
процесс отоваривания настолько завладел ею, что она забыла об осторожности. В
зале громко играла музыка, и кривая ее настроения медленно поползла вверх.
Дальнейшие события развивались синхронно.
К Косте Бунимовичу обратилась с вопросом девица в тортиках и
трогательной маечке, надетой на голое тело. Тело было таким зрелым, таким
чувственным, что Бунимовича тотчас же потянуло на солдатские анекдоты. Он
отвернулся от зала и распушил хвост.
Никифоров маячил где-то между соками и газировкой. Женщина в
соломенной шляпке задела его плечом, он непроизвольно схватился за полку,
толкнул батарею бутылок, и одна из них, — конечно же, стеклянная! —
грохнулась о пол и разбилась, брызнув в разные стороны осколками и пенящейся
жижей. Женщина взвизгнула и запричитала:
— Ой, ой! Ноги! Стекляшки впились мне в ноги!
Она завертелась на месте, и расстроенный Никифоров
завертелся вместе с ней — предлагая свою помощь, извиняясь и пытаясь отодвинуть
ее от осколков, валяющихся на полу.
Тем временем в проход между стеллажами, где, кроме Полины,
прогуливались несколько подростков, с разных сторон вошли два молодых мужчины.
Оба брюнеты, оба высокие, крепкие, с простецкими физиономиями. И мозолистыми
трудовыми руками.
Они поглядывали на полки с продуктами, но ничего не брали.
Даже корзинок у них при себе не было. Столпившись возле чипсов, подростки
толкались и гоготали, как гуси.
Полина поняла, что ее взяли «в коробочку»
Только когда кто-то загородил свет.
— Андрей Андреевич! — что было мочи крикнула она,
позабыв от страха, что они перешли на «ты».
Тут же что-то ужалило ее в плечо. Она рванулась изо всех
сил, шприц упал на пол, и один из нападавших прошипел:
