— Предлагаю устроить «круглый стол», — весело
сказал Никифоров. — Давайте рассядемся и чаю, что ли, попьем!
Стол у него в гостиной действительно был круглый. И
достаточно большой для того, чтобы разместить всех присутствующих.
— Мы тоже будем пить чай? — громким шепотом
спросила тетя Муся у Эдуарда.
— Конечно! — ответил за него Никифоров. — Вам
придется. Потому что вашего сына я отсюда просто так не выпущу.
Эдуард уперся твердым взглядом в благородный никифоровский
лоб. Тот ответил ему не менее пристальным взором. Когда все расселись — кто с
большей охотой, кто с меньшей, — тетя Муся мрачно спросила у Полины:
— А что это он имел в виду?
— Я имел в виду, — любезно откликнулся
Никифоров, — что подозреваю вашего сына в двойном убийстве. И даже
попытаюсь это доказать.
Полина ахнула, а у Кости Бунимовича сделался такой
изумленный вид, словно у ребенка, который незаметно для себя съел все конфеты и
теперь смотрит в пустую вазочку.
У Эдуарда была совсем другая реакция.
— Ну-ну! — усмехнулся он и сложил руки на груди,
будто предлагая, чтобы Никифоров немедленно начинал доказывать.
Тетя Муся так взъярилась, что едва не выпрыгнула из своего
цыганского платья. Роза у нее на плече задрожала от возмущения.
— Чтоб отсох ваш проклятый язык! — выплюнула она и
хотела добавить что-то еще, столь же драматическое, когда Глухов приподнялся на
стуле и удивленно сказал:
— Сюда кого-то ведут!
Все как один повернули головы и уставились на охранников,
которые и в самом деле вели под руки незнакомого коренастого дядьку с черными
курчавыми волосами, злыми глазками и короткой верхней губой, из-под которой
выглядывали широкие квадратные зубы.
— Андрей Андреевич! — воскликнул охранник Витя,
когда Никифоров распахнул для них дверь. — Вы были правы на все сто! Этот
тип действительно прятался в доме Дякиных! Вызвать наряд?
Полина, знакомая с социальными взаимоотношениями по «новым
русским» сериалам, подумала, что, наверное, Андрей этим охранникам что-нибудь
отстегивает на бедность, иначе они вряд ли стали бы его слушаться как отца
родного.
— Не надо наряд, — Никифоров сделал королевский
жест рукой. — Взлома не было. Потому что это никакой не грабитель, а Иван
Леонидович Дякин.
У охранников вытянулись лица, а Полина несколько раз
моргнула, не в силах поверить, что этот отвратительный мужик на самом деле — ее
милейший сосед. Отсутствие усов самым плачевным образом сказалось на его
внешности.
— Может быть, порадуете нас и снимете парик? —
ласково спросил Никифоров. — А то жарко, замучаетесь пот вытирать.
— Черт с вами! — устало пробормотал пленный и
стащил с головы свои черные кудри. — Как вы догадались, где я прячусь?
— Во-первых, куч во дворе стало на одну больше.
Во-вторых, — все так же охотно пояснил Никифоров, — я просто не мог
поверить, что вы рванули в глухую сибирскую деревню, не дождавшись окончания
следствия. Вероятно, вы жили надеждой, что все, наконец, раскроется и всякие
обвинения с вас будут сняты.
— Какие обвинения? — спросила Полина. — Разве
его кто-то в чем-то обвинял?
— Но могли обвинить, — немедленно откликнулся
Никифоров, отодвигая для Ивана Леонидовича стул. Безусый, он был непривычен
глазу, и Полина все примеривала свое старое впечатление к его новому облику.
У спинки стула был столь благородный изгиб, что Дякин никак
не мог к нему приспособиться и ерзал на месте. Возможно, впрочем, что он ерзал
от волнения.
— Эдуард! — воскликнула тетя Муся. — Чай не
полезет мне в горло, если ты сейчас же, сию минуту не скажешь мне, что это не
правда. Ее горло, по всей видимости, действительно сжалось от дурных,
предчувствий, потому что голос прозвучал так низкой хрипло, будто тетя Муся
курила с двенадцати лет.
— Мамуля, ну что ты в самом деле! — раздражился
Эдуард и сплел пальцы, словно собирался потянуться. — Человек сейчас
выскажется, и ты все поймешь сама.
— Можно сначала я выскажусь? — спросил Владимир
Сергеевич Глухов надтреснутым голосом. — Я узнал, что Петя и Митя
превысили пределы допустимого без согласования со мной. Я велел им проводить
Анохиных до самолета — каждого по отдельности, а они не дали им вылететь из страны.
Их задача состояла лишь в том, чтобы в самые неожиданные моменты звонить по
телефону и угрожать.
— Мы любили тетю Ларису! — высокомерно заявил
Петя. — Вот и подумали: что это за месть, если преступники, убийцы, всего
лишь слегка напуганы какими-то там абстрактными угрозами? Ну, мы взяли и
отвезли их в ту деревню. Демьяновку. Привязали к стульям и уехали. Думали, они
денька два помучаются, а потом мы их отвяжем — и все.
— А как вы их.., заманили? — спросила Полина,
которую рассказ о смерти сестры и ее мужа вгонял в дрожь. — Максим ехал с
Эдуардом в аэропорт и вдруг, ни с того ни с сего, пересел в ваши «Жигули».
— Мы сказали, что его жена попала в автомобильную
аварию, находится между жизнью и смертью, хочет его видеть. Он даже не
сообразил спросить, как мы его нашли и узнали — так перепугался. Врачиху взяли
на тот же понт. Люди перестают соображать, когда их напугаешь.
— Они и меня таким же макаром подсекли, — встрял
Дякин. — Сманили от отделения милиции, где я Полину должен был ждать..
Помните, Поленька? Сказали, что брат мой в аварию попал.
— Еще бы мне не помнить! — буркнула она. — Я
потом полдня по канализационным люкам пряталась.
— Засранцы! — с чувством добавил Иван Леонидович.
— Но не убийцы! — парировал Петя. — Когда мы
с Митькой приехали в следующий раз, их уже порешили. И мы.., испугались.
— Там было полно их отпечатков пальцев, — добавил
Глухов. — Повсюду. И тот парень с автозаправки мог их опознать. Они
видели, как он провожал их глазами, когда Анохин влез в салон со своим
чемоданом.
— А зачем он чемодан-то взял? — вслух удивился
Костя.
— Это, наверное, у него нервная реакция такая
была, — охотно откликнулся Петя. — Мы ему потом укольчик сделали, он
сразу отрубился.
— Кстати, как это получилось, что у вас вся семья уколы
умеет делать? — спросила Полина.
— Мы с женой за Ларисой ухаживали, Петя с Ирочкой —
сами медики.
— Медсестра и медбрат? — проворчала Полина, не в
силах простить семейству Глуховых страха, которого она натерпелась по их
вине. — Кстати. Кто тот жуткий тип, который преследовал меня от самого Манежа?
С большими рукам и белым лицом? Я до сих пор уверена, что он маньяк.
— Это воздыхатель Ларисы, — пояснил Владимир
Сергеевич. — Он к ней всегда весьма трепетно относился. Согласен,
внешность у него не слишком.., приятная. Он очень хотел отомстить.
