— Вы выдали себя с потрохами, — продолжала Полина,
глядя на нее страдальческим взором. — Я должна была тогда еще сообразить…
Меня на эту мысль навели рубашки.
— Слушай, что с этими рубашками, объясни ты
толком! — нетерпеливо потребовал Костя.
— У вас с Андреем одинаковые рубашки, — пояснила
Полина. — Но когда он тебя увидел, то подумал, что ты надел его рубашку. Я
еще посмеялась, потому что это была очень странная реакция. Почему — его
рубашка? Такая же точно, вот и все! И тут я вспомнила следующую вещь. Когда
тетя Муся приехала сюда и рассказывала, как опознавала тело Люды, она сказала:
на ней был зеленый брючный костюм и белая блузочка. А на руке часы Пелагеи —
такие, знаете, с темным ремешком. Так вот. Мне эти часы директриса подарила.
Как тетя могла определить, что это именно мои часы, а не другие, похожие? Она
могла знать это, только если ей Люда сама сказала. Но когда это могло
случиться? Я свои часы Люде отдала перед самым ее отъездом в аэропорт. Она
встретилась по дороге с Наташей Скворцовой и.., исчезла. Тем же вечером ее
убили. Вот я и подумала: значит, тетя Муся встречалась с ней уже после Наташи
Скворцовой. Тетя же утверждала, что в тот день они вообще не виделись.
— Какое пространное, и глупое объяснение! — заявил
Эдуард. — Что она подумала, что не подумала… Пелагея, ты просто дура.
— Я тоже решила, что я дура, — смущенно ответила
та. — Разве могла моя милая маленькая тетечка быть убийцей? Разве могла она
справиться с Максимом? Да и с Людой тоже! Я отбросила свои подозрения. Однако
Андрей выдвинул новую версию: что похитили Анохиных одни люди, а убили — совсем
другие. И я снова стала мучиться. Что, если похитили сестру с мужем
родственники Ларисы Запольской, а тетя Муся каким-то образом узнала об этом и
прикончила их. Ведь они были связанные, беспомощные, и не требовалось большой
физической силы, чтобы надеть им на голову пакеты и обмотать клейкой лентой. Я
не знала, почему вы решили их убить. И до сих пор не знаю. Но к следователю я
пойду вот с чем. Про эти часы вы сказали мне в присутствии свидетелей, так что
от своих слов уже не откажетесь, тетечка. А вчера я нашла в своей сумочке
старую квитанцию из часовой мастерской. Я хорошо помню, что прадедушку мы
хоронили десятого апреля. По квитанции выходит, что десятого апреля мои часы
были в ремонте, при мне их не было. Я просто не могла надеть их на похороны. А
мы с вами виделись только в тот день. Первый и последний раз до несчастья с
Людой и Максимом. Так вот, ответьте мне, тетя Муся, — Полина повысила
голос. — Если вы никогда ничего не видели на моей руке, с чего вы взяли,
что на мертвой Людмиле — мои часы?
— Пелагея, что ты несешь? — рассердился Эдуард.
Вскочил и отбросил стул, который покатился по полу с раздраженным
стуком. — Черт с вами, я признаюсь. Все так и было! Я следил за
«Жигулями», видел, куда привезли Анохиных, я даже зашел и посмотрел, что с ними
такое.
— Наконец-то, — закатил глаза Никифоров. —
Ваши пальчики, Эдик, обязательно намажут чернилами и проверят отпечаточки. Вы
ведь хватались за дверь, да? И безо всяких предосторожностей! Вы же не думали,
что их убьют, правда? Вы просто не пришли им на помощь. Это не криминал.
Эдуард поднял стул, сел и схватился за голову.
— Ты туда входил? — жалким голоском спросила тетя
Муся. — Ты там наследил?
— Так кто из них убил Анохиных? — нетерпеливо
спросил Костя, который все это время слушал, затаив дыхание.
— Эдуард! Ты же сказал мне, что не заходил в
дом! — в отчаянии пропищала тетя Муся. — Ты сказал, что издалека
глядел. И не заходил. Эдуард, что же ты наделал?
— О, господи! — воскликнул Никифоров. —
Теперь-то мне, наконец, все стало ясно. Эдуард следил за Петей и Митей, которые
похитили Максима. Потом приехал домой и рассказал все маменьке. Только не признался,
что заходил в дом. Маменька решила, что он остался в стороне от всего этого
ужаса. Думаю, вы отчаянно боролись с собой, да, тетя Муся? У вас имелось
основание желать Анохиным смерти. Ну? Что у вас там было в запасе?
Тетя Муся посмотрела в окно на лужайку. Ее взгляд вдруг
сделался безразличным. Она сказала безжизненным голосом:
— В запасе у меня были чистые листы, подписанные
Максимом и Людмилой. Супруги считались совладельцами квартиры, и однажды им
потребовалось подать какое-то заявление в РЭУ. Какое-то простенькое,
незатейливое заявление. Что-то насчет замены труб. Я сказала, что знаю, как это
все делается, они подписали чистые листы и отдали их мне. Чтобы я впечатала
туда нужный текст. У меня остались лишние — они подписали много, на случай если
я не правильно напишу заявление. И когда Эдуард рассказал мне про похищение, я
подумала: почему бы не оставить все как есть и не состряпать текст дарственной
на все их имущество? Но мне хотелось быть уверенной в том, что Анохиных
действительно похитили и они действительно сидят связанные… Эдуард объяснил
мне, где находится это место. И я поехала туда. Я ехала и думала, что,
наверное, увидев их, не смогу просто уйти. Тогда мне придется их освободить и
жить, как раньше.
— Но вы же не бедная! — возмутился справедливый
Бунимович. — У вас сын — звезда рекламы.
— Я хотела, чтобы Эдуард стал по-настоящему богат!
Полина немедленно подумала, какие же разные у людей
представления о богатстве.
— Богат? — не поверил Никифоров. — Вы
считаете, что Анохины были богаты? Вот уж воистину: у кого — щи жидкие, у кого
— бриллианты мелкие.
— Не перебивайте меня! — надменно заявила тетя
Муся. — А то я не стану дальше рассказывать.
Это прозвучало так дико, словно она была нянькой и ублажала
детишек сказочками, они же плохо слушали, чем няньку сильно разозлили.
— Людмила, когда меня увидела, аж зашлась от радости.
Мы тебе, говорит, тетя Муся, за спасение свое дадим тысячу долларов. За
спасение! И так меня это взбесило, что я даже ногами затопала, И заявила — не
буду освобождать. Никому не скажу, что вы тут пропадаете. И дарственную на
Эдуарда составлю. Тогда Люда говорит, что ничего у меня не получится.
Дарственную я не смогу верно датировать. Потому что перед самым отъездом они с
Максимом написали и заверили у нотариуса завещание, по которому все их
имущество переходит к Пелагее. Если дарственная составлена после завещания,
получится, что ее состряпали уже после их исчезновения. Если же до завещания —
она не имеет силы. Вы понимаете, в какую ловушку я попала?
— Никакого завещания не было, — сказала Полина.
— Конечно, не было! — подхватил Никифоров. —
Люда таким образом пыталась спастись. Они, вероятно, думали, если тетя Муся
поверит, что завещание существует, она не станет ничего.., предпринимать.
— А вместо этого тетя Муся решила найти завещание,
выкрасть его и уничтожить, — подтвердила Полина.
— Я Людмиле сначала не поверила, точно. Я даже не
знала, что она тебя, Пелагея, к себе перевезла. Зачем? Жить богато, спокойно и
взвалить на себя такую обузу? Ну она мне часы и показала. В качестве доказательства,
что вы тесно общаетесь. Там была гравировка — «Полине Федотовой за верную
службу», что-то в этом роде. Я рассердилась и уехала. Они уже узнали, как я на
самом деле к ним отношусь. Если их освободят, они со мной никогда общаться не
будут. А если вдруг мне повезет и их убьют… Что ж? Значит, так тому и быть.
