— Овсянку.
Никифоров подумал, как это она еще не отощала на таком
богатом рационе? «Ладно, — решил он. — Последняя жертва с моей
стороны. Я ее накормлю, напою, обмажу сметаной и положу спать. А утром уговорю
вернуться домой — где она там живет? Помогу собрать вещи, посажу в машину и
лично транспортирую до квартиры. Потом вернусь сюда и заживу, как раньше».
— Знаете, у меня есть сметана, — сообщил
он. — И кефир есть. И горячий чай. И вообще я приглашаю вас на ужин.
— Спасибо, я уже поужинала, — ответила Полина
бесцветным голосом.
— Да? — Никифоров рассердился. Он придумал такой
отличный план, а она вон что. — Ну, тогда спокойной ночи.
Он кивнул и отправился восвояси. Повернул за угол и
остановился, потому что ему показалось, что в дальних кустах что-то шевелится.
Прошла минута, но шевеление не повторилось. Зато он услышал, как девица
неожиданно заревела. Она ревела так горько, со всхлипами, что он тотчас же
решил вернуться.
— Ну, вот что, — строго сказал он, материализовавшись
из серого сумрака. — Кончайте рыдать и пойдемте. Я бы взял вас за руку,
но, боюсь, у вас случится болевой шок.
Уговорами он довел ее до своей двери и, отняв кастрюльку,
поставил на землю.
— Кошки съедят! — пояснил он. — Хотя вряд ли
их это соблазнит. Подождите, я сейчас свет включу.
Когда он зажег свет и завел ее в комнату, ему едва не
сделалось дурно. Рыжая дурочка выглядела так, будто с нее живьем содрали кожу.
Никифоров усадил ее на стул, достал из холодильника сметану и принялся за дело.
— Ну, вот, — сказал он, завершив свой титанический
труд. — Вы стали похожи на вареник. Кстати, забыл спросить: что вы любите?
В смысле, что приготовить на ужин? Омлет или отбивные? Или хотите рыбы?
— Омлет, — тотчас ответила она. — Или
отбивные. А можно и рыбу.
— Ясно, — пробормотал Никифоров. — Картошку и
овсянку не предлагать. Все остальное годится.
Он раскалил масло на сковороде, бросил туда замороженные
отбивные, посыпал их луком и принялся готовить салат.. Потом подумал и решил
сделать еще и омлет — вдруг она не наестся? Полина сидела на стуле, вся в
стекающей сметане, и смотрела, как он кашеварит. Когда Никифоров поставил перед
ней мясо, она едва не захлебнулась слюной. Однако заставила себя есть медленно,
чтобы не выглядеть, как какая-нибудь Каштанка.
Потом он уложил ее спать в соседней комнате на диване и
оставил включенным торшер, и дверь не закрыл, как маленькой. Почему это она
решила, что он неприятный тип? Спать хотелось смертельно. «Что подумает Люда,
когда вернется?» — возникла в ее голове нежизнеспособная мысль. Мысль немного
помедлила и увяла окончательно. Полина закрыла глаза и тотчас же погрузилась в
сон.
«Вероятно, рыжей дурочке сегодня не удастся заснуть», —
подумал Никифоров, вспомнив поросячий цвет ее кожи. Однако когда он прошел мимо
открытой двери в комнату, то услышал мерное посапывание. Хмыкнул, взял
сигареты, блокнот и вышел на улицу. Теперь можно и поработать. Девица
вырубилась, а она-то и была самым главным раздражителем. Он уселся в плетеное
кресло и прикрыл глаза. Время от, времени брал ручку и почти вслепую делал
кое-какие пометки. Прошло несколько часов, и блокнот пришлось отложить, потому
что поселок погрузился в ночь, словно в кофейную жижу. Луна и звезды
захлебнулись в ней и, вероятно, ушли на дно. Было темно и тихо, и сладко пахло
травами. Никифоров поднялся, изо всех сил потянулся, хрустнув костями…
И тут снова услышал стон. Стон, как и в прошлый раз, был
негромким, но безумно жалобным. И доносился он со стороны пустого дома.
Повинуясь внутреннему импульсу, Никифоров нащупал ногой приступочку, спустился
в сад и осторожно двинулся вперед. Миновал укроп, по памяти обогнул яблони… Чем
ближе он подходил, тем явственнее становился голос. Так может стонать человек,
измученный болью. Или пытками?
Никифоров на цыпочках завернул за угол и.., увидел
привидение. Волосы на его голове встали ежиком. Он невольно отшатнулся, но не
убежал, а задрал голову вверх и открыл рот. «Этого не может быть!» — немедленно
подумал он и попятился. Привидение выглядело замечательно. Оно переливалось,
трепетало и даже поблескивало. На конкурсе привидений оно могло бы завоевать
приз зрительских симпатий. Оно висело над садом, высоко, неподалеку от того
самого чердачного окна, в которое недавно высовывался Никифоров. Вернее, оно не
висело, а медленно плыло прочь от этого окна.
Полина не преувеличивала — привидение оказалось здоровым,
толстым и колыхалось, словно кусок желе. Никифоров присел на корточки и, не
сводя с него глаз, пошарил вокруг себя. Весьма кстати ему под руку попалась
сосновая шишка. Он выпрямился во весь рост, хорошенько прицелился и, крякнув,
изо всех сил швырнул шишку высоко вверх. Вероятно, попал, потому что услышал
характерный звук удара. Привидение тотчас раздалось вширь и завибрировало, после
чего прибавило скорости и довольно резво полетело дальше.
Никифоров не мог сказать, что с ним случилось потом. Оно
поменяло форму, взметнулось ввысь, словно белый огонь, а затем со странным
мягким хлопком исчезло. Никифорову стало здорово не по себе, и он, недолго
думая, потрусил домой, вытянув вперед руки, чтобы не налететь на какое-нибудь
дерево. Единственным ориентиром ему служил прямоугольник света, падавший из
окна той комнаты, где спала Полина.
— Вот это да! — сказал он вслух, добравшись до
дома и немедленно заперевшись на замок. — Что же это было-то?
Он выкурил подряд две сигареты, но так ничего и не придумал.
Сел в кресло и через некоторое время неожиданно задремал, успев порадоваться,
что в доме, кроме него, есть еще одно живое существо. Именно оно и разбудило
его утром.
— Это вы из-за меня, — спросило существо, —
спали сидя?
Никифоров выпрыгнул из своего сна и теперь смотрел на Полину
дикими глазами. Она была похожа на розового фламинго. Или нет, все-таки больше
на поросенка.
— Сегодня ночью я видел ваше привидение, —
немедленно сообщил он.
— Видели? — ахнула та. — Оно что, прилетало
сюда?
— Да нет, ему больше нравится ваш сад.
— И что вы сделали? — спросила она, надеясь, что
он, как настоящий рыцарь, изрубил врага мечом и развеял прах по ветру.
— Я кинул в него шишкой, — сообщил рыцарь.
— Кинул шишкой?! — не поверила Полина. — И
что?
— И все. Оно бросилось улепетывать, а потом сделало
«Ф-р-р!» — и пропало.
— А как же теперь я? — спросила она таким тоном,
как будто Никифоров был охотником за привидениями, которого она наняла
сражаться с фамильной нечистью, а он не справился с заданием.
Никифоров немедленно вспомнил план, который наметил вчера и
уже начал воплощать в жизнь. Вероятно, это привидение летало здесь и раньше, до
приезда рыжей девицы. И оно не мешало ему работать. А она — мешает.
