Теперь о правилах, к которым многие из вас отнесутся с непониманием. Решение выносила комиссия после присланных заявок, и теперь эти правила изменению не подлежат. Учитывая интересы большинства из вас, мы объединили некоторые коллекции, а другие расформировали. Лоты объединены именем награжденного и будут продаваться как единое целое. Все зависит от того, скольких наград была удостоена та или иная особа. Предлагаю вам самим взглянуть на лоты и понять принцип торгов.
Этого типа Влад фотографировать не стал. Он его узнал — Игорь Черных, главарь зареченской шайки, он же банкир Игорь Симагин и он же теперь церемониймейстер аукциона.
Ленточка была разрезана, все устремились в следующий зал. Жерар не отставал от Влада. Он нес за него ответственность перед Вашенским и бандой жуликов. Конечно, мальчишка очень отличался от остальной публики, но это мало кого интересовало. Надо понимать, что такое черные торги, тогда станет ясно: ничего другого для участников на свете не существует, начался забег на длинную дистанцию.
В зале освещены были только стены, где висели портреты великих деятелей Российской империи, а подними на черном бархате — ордена, которыми их награждали. Тут же висели орденские ленты и указы высочайших особ о награждении. В метре от каждой стены стоял парапет, не позволяющий подойти ближе или дотянуться рукой до бесценной реликвии. За ним прохаживались вооруженные охранники. Если тебя интересовал какой-то орден, тебе его показывали и даже давали в руки.
— Музей, мать твою, — пробормотал Сухинин. — Ни дать ни взять, Оружейная палата.
Он подошел к одному из стендов. Под цветной литографией написано: «Граф Алексей Григорьевич Разумовский», ниже располагались его регалии с пояснениями: «Орден святой Анны второй степени вручен Анной Иоанновной в 1742 году, орден святого Александра Невского, польский орден Белого орла».
На табличке, размещенной рядом с портретом, стоял номер «Лот № 9» и стартовая цена. «Полный комплект наград графа без наградного оружия».
Очевидно, Влад прочел надпись вслух, так как голос за спиной шепнул ему на ухо:
— Оружие — это отдельная песня. Через год, другой мы будем свидетелями нового аукциона.
Влад оглянулся, он сразу его узнал. Метелкин сотни раз гонял видеопленку, где мелькал этот тип. Только сейчас он выглядел намного солиднее. Без очков и бейсболки. Юрий Крылов. Тот, кем его пугали, как детей бабой Ягой. Нос к носу.
Сухинин не мог произнести ни звука. Он лишился дара речи и напрочь забыл о своем галстуке.
— Вы любите театр? — спросил Крылов.
Растерянный артист тут же ответил:
— Нет.
— Странно. А мне очень понравилось, как вы вчера сыграли Павла Первого. И орденов у вас на груди было не меньше, чем у графа Разумовского. Только они не стоили таких денег. — Крылов улыбнулся и отошел, смешавшись с толпой.
Сухинин растерянно огляделся. Над головами суетливых покупателей в ярко-освещенных рамах висели портреты со строгими лицами, будто с укоризной наблюдали за ничтожным муравейником у своих ног. Фельдмаршал Иван Юрьевич Трубецкой, Степан Федорович Апраксин, Петр Семенович Салтыков, Николай Васильевич Репнин… Великие люди, князья и графы, полководцы. У парня закружилась голова.
Жерар подхватил его под локоть:
— Пройдем в зал. Там уже занимают места. Тебе полезно взглянуть, как миллионами стреляют, будто снарядами из пушек.
Аукцион вел Виталий Крайнов, а регистрацией занимался Юрий Заболотный. Вся банда собралась. Взорвать бы этот отстойник к чертовой матери!
На торги было выставлено восемнадцать полных лотов на общую сумму в сто двадцать миллионов долларов. К концу аукциона сумма увеличилась в четыре раза. Со всех сторон звучали какие-то заоблачные цифры, и Сухинин не воспринимал их как денежные суммы. Для него что сто миллионов, что сто миллиардов — один черт. Сказали бы сто рублей, он понял бы, дорого это или нет. И все же, сообразив, прошептал:
— Да, можно сказать, Вашенский получил свой орден по дешевке.
— Зато теперь ты. сумеешь продать остальной товар по настоящей цене. Я не думаю, что ваша компания осталась в накладе. Опыт дороже денег. А если к опыту прибавить знания и нужную информацию, деньги сами поплывут в руки.
Скорее всего, Жерар был прав.
— А давно ты знаешь этого Пуартье? — спросил Влад.
— Года три, чуть меньше или больше. Загадочная личность. Я знаю, что он русский и был женат на графине Ростопчиной. Она умерла как-то странно, и он в одночасье стал одним из самых богатых людей Южной Франции. Завсегдатай аукционов. О нем мало кто знает, всегда сливается с собственной тенью. Но человек в высшей степени образованный и деловой. Пользуется большим авторитетом и уважением. Вряд ли он тебя заинтересует как покупатель. Пуартье больше присматривается, чем покупает. А сейчас его в зале уже и нет. Зачем приезжал в такую даль, спрашивается?
— Хороший вопрос. У тебя есть на него ответ, Жерар?
— Нет. Пуартье меня не интересует. От аукциона я получил истинное наслаждение. Грандиозная выставка. Будто я присутствовал на распродаже Эрмитажа. Россия неисчерпаема. А кто-то кричит, что всю страну разворовали. Бездонная сокровищница.
Сколько длились торги, никто не заметил. Время не имело значения. По окончании аукциона присутствующих разделили на три группы и развели по разным залам. Опять фуршет. Выпускать на волю их не торопились. Сухинин оценил ситуацию таким образом: пока сокровища не переправят в безопасное хранилище подальше от греха, их наружу не выпустят.
В конце концов, компанию из шестнадцати человек вывели в незнакомый бетонный тоннель. Тут были рельсы и стояли открытые вагончики. Публика расселась, и мини-трамвай поехал, петляя по тоннелям, делая остановки. На одной из них сошли пять человек, в том числе Сухинин и Леру. Их провели через коридор к лифту. Современному лифту, какие ходят в элитных домах. Поднявшись наверх, они вышли на лестничную клетку обычного подъезда. Возможно, это был жилой дом. Сопровождающий открыл ключом дверь, и все очутились на улице в неизвестном районе города. Рядом у обочины стоял автобус, а у дверей — знакомый им гид. Девушка пригласила туристов в машину. Чудеса, да и только.
На улице уже темнело.
— Ты езжай, Жерар, а я прогуляюсь. Подышу свежим воздухом и повеселюсь с народом, — сказал Влад.
— Что мне сказать графу?
— Я доволен, сделку завершим завтра. Мы свое слово сдержим.
— Ну, удачи. До завтра.
Жерар направился к автобусу.
Влад поднял голову и осмотрел здание. Ни в одном из окон свет не горел. Судя по всему, войти туда невозможно, если тебя не впустят изнутри. Сквозь зеркальные стекла ничего не увидишь, но он-то видел улицу с лестничной площадки. Возможно, и сейчас кто-то стоит там и наблюдает за тем, как он разевает рот. Пора уносить ноги.
Сухинин пошел в сторону площади, где шумел народ и небо озарялось фейерверком. В голове творилась непонятное. Сплошная мешанина. Столько событий, море впечатлений, лица живых участников аукциона сливались с развешанными на стенах портретами великих россиян. Сверкающие бриллиантами, рубинами, изумрудами ордена, стук молотка, цифры, числа, нули, нули, нули. Чтобы разложить все по полочкам, понадобится время.
