— Почему ты это говоришь? — спросил Дамодара. — Тебя беспокоит, что наши высланные вперед разведчики все еще не добрались до Велисария? — Господин из малва пожал плечами. — Я не нахожу это странным. После того как Велисарий принял решение отступать в Месопотамию, у него имелись все основания двигаться так быстро, как он только мог. Мы, с другой стороны, двигались осторожно и медленно. Ведь он вполне мог устроить засаду.
Дамодара показал на заливной луг и провел рукой по широкой дуге.
— Нет способа устроить засаду здесь, Рана Шанга. Эта земля плоская, как доска. Просматривается на несколько миль.
Командующий из малва сел в седле поудобнее.
— Да, мы не знаем, где он. Ктесифон. Скорее, Пероз-Шапур. Может, где-то еще. Но в том, что он в долине, нельзя сомневаться. Едва ли можно оставить более четкий след.
Губы Шанги искривились.
— Нет, нельзя. И именно это меня и беспокоит. — Он снова повернулся в седле и уставился назад на горы. — По моему опыту, господин Дамодара, Велисария следует больше всего бояться, когда его действия кажутся наиболее очевидными.
Дамодара на мгновение почувствовал раздражение от упрямой мрачности Шанги, но подавил его. Он научился не отмахиваться от предчувствий Шанги. Царь раджпутов, несмотря на все аристократические атрибуты, обладал боевыми инстинктами дикого зверя. Человек был бесстрашным, как тигр, но без претензий тигра на верховодство.
Дамодара чуть не рассмеялся от образа, который пришел ему на ум. Мышь размером с тигра, с клыками и когтями тигра, с хмурящимся лицом Шанги. Яростное беспокойство, тревожная смелость.
Шанга все еще смотрел на горы.
— Я не могу не вспомнить еще один след, оставленный Велисарием, — сказал он медленно. И легко дернул головой, показывая на заливной луг внизу. — Точно такой же очевидный, как этот.
Он повернул голову к Дамодаре.
— Я хотел бы получить твое разрешение пройтись назад по нашим следам. Мне потребуется несколько следопытов-патанов и люди из моего клана. Ты можешь отпустить пятьсот кавалеристов на две недели.
Впервые легкая улыбка появилась на лице Шанги.
— Несмотря ни на что, я думаю, тебе не нужно бояться засады. — Улыбка исчезла. — У меня есть чувство, что Велисарий охотится за большей дичью, чем мы.
Хмурясь от удивления, Дамодара кивнул на юг.
— Единственная большая, чем мы, дичь — это армия Великой Госпожи Холи.
Господин из малва в присутствии Шанги не притворялся, что Великая Госпожа Холи просто сопровождает основную силу империи малва в Месопотамии. Шанга, как и Дамодара, знал, что «Великая Госпожа Холи» — это только человеческая оболочка. Внутри тела старой женщины находилась божественная сущность из будущего по имени Линк. Линк, и только Линк, командовал той огромной армией.
— В той армии более ста пятидесяти тысяч человек, Рана Шанга, — возразил Дамодара. — Уже сейчас они оставили укрепления Харка и маршируют на север вдоль по Евфрату, и им нечего бояться Велисария. Военный гений он или нет, армия этого человека слишком мала, чтобы им угрожать.
Шанга пожал плечами.
— Я не претендую на то, что у меня есть какие-то ответы, господин Дамодара. Я почти уверен, что это, — он показал на след, оставленный римской армией, — ножевой порез на копыте лошади
[34]
.
Дамодара не понял последнее замечание, но не стал требовать объяснений от Шанги. Но и не стал отказывать в разрешении. Зачем ему? На открытой местности в долине Велисарий не представлял реальной угрозы его армии. Дамодара мог позволить себе на две недели отказаться от услуг Раны Шанги и пятисот кавалеристов-раджпутов.
— Очень хорошо, — сказал Дамодара, сделал паузу и потер поясницу. — Вероятно, так даже лучше. Армия устала. Пока тебя нет, мы встанем лагерем у Тигра. После шести месяцев кампаний солдаты могут позволить себе отдохнуть.
Глава 28
Ормузский пролив.
Осень 532 года н.э.
Вначале Вахси отнесся к делу скептически. Но к тому времени, как флотилия достигла Ормузского пролива, даже он не сомневался, что арабы не выдадут секрет.
— По крайней мере до тех пор, пока не обнаружат, что с ними сыграли шутку, — сказал он Антонине.
Командующий сарвом Дакуэн прижался плечами к главной мачте и терся ими об нее, чтобы избавиться от зуда. То кошачье удовольствие, которое он, казалось, получал от трения, плохо вязалось с несчастливой гримасой на его лице.
Вахси пребывал в мрачном настроении с начала экспедиции. Как и Маврикий, Вахси смотрел на «хитрые планы» с предубеждением — в особенности на планы, которые зависели от правильного расчета времени и секретности. Синхронизация — миф; и камни болтают; и ничто никогда не срабатывает, как должно. Это для Вахси, как и для Маврикия, было триединой истиной.
— Наверное, на самом деле не имеет значения, — проворчал он мрачно. — В любом случае, я уверен: половину толпы, которая наблюдала за нашим отплытием из Асэба, составляли агенты малва.
— Пожалуйста, Вахси! — запротестовала Антонина. И улыбнулась: — Ты преувеличиваешь. Не больше трети толпы, в самом худшем случае.
Вахси нахмурился еще сильнее. Антонина вздохнула и решительно произнесла:
— Вахси, они видели, как мы отплывали на север. Везли Когорту Феодоры назад, в Египет.
— Они не поверят…
— Конечно, нет! — рявкнула Антонина. — Именно поэтому я заставила своих сирийцев весело болтать на рынках, что у нас есть тайный план выгрузиться в Аиле и маршировать в Месопотамию. Малва будут искать правду под иллюзией, и это должно их удовлетворить. В особенности, когда они увидят Ашота и его катафрактов — и всю Когорту за исключением пушечных расчетов — сходящих на берег с кораблей и марширующих внутрь материка. — Она захихикала. — Кутина также выглядела идеально в той бесстыдной копии моей бесстыдной кирасы.
Вахси все еще хмурился. Антонина снова вздохнула. Теперь в раздражении и выведенная из себя добавила:
— Неужели ты в самом деле думаешь, что шпионы малва в Аиле собираются сверять данные со шпионами малва на другом берегу Красного моря, чтобы проверить, сошлось у них количество кораблей в огромной флотилии или нет? Неужели ты в самом деле думаешь, что кто-то видел, как двенадцать кораблей поворачивали после спускания темноты и плыли назад? Неужели ты в самом деле думаешь, что агенты малва могут видеть в темноте? Мы находились вне видимости земли, когда проходили мимо Асэба, и мы оставались вне пределов видимости, пока не добрались до Хадрамаута. — Она завершила твердо: — Единственными, кто нас заметил, были арабские рыбаки с побережья, а теперь они с нами.
Вахси было нечего возразить. Но у него все равно оставалось упрямое выражение лица.
