Они едва услышали слова Нарсеса. Все еще посмеиваясь, он продолжал:
— Теперь мы знаем — теперь мы, по крайней мере, понимаем. Почему Велисарий поставил свою жену во главе римской экспедиции в Египет и Аксумское царство? Помните? Мы думали об этом. Зачем рисковать ею? Любой из его лучших военачальников мог бы командовать той экспедицией. Но если от этого зависит твоя жизнь — твоя и еще десяти тысяч других — о, да. Тогда да. Тогда хочешь жену, и никого больше.
— Как человек может просчитывать все так далеко вперед? — прошептал Дамодара. — Но даже если он и может — как им скоординировать движение?
Шанга скрестил большие руки на груди и закрыл глаза. Затем медленно заговорил:
— Что касается первого, то ему не требовалось планировать все до мельчайшей детали. Велисарий — блестящий тактик, как и стратег. Он положился бы на себя, чтобы создавать возможности, где потребуется. Что касается другого, у них есть сигнальные станции. И…
Все следы гнева ушли с его лица. Его глаза открылись.
— Я часто замечал, как близко могут сходиться мысли мужа и жены. Не так, как мысли какого-то другого человека.
Шанга сделал глубокий вдох, затем выдохнул.
— Я считаю: Нарсес прав, господин Дамодара. В этот самый момент, как я думаю, Велисарий разрушает Харк. И в этот самый момент его жена ведет флотилию, чтобы разбить боевые галеры и отвезти мужа и его людей в безопасное место.
Царь раджпутов уставился на карту.
— Вопрос в том, что делать нам?
Он выпрямил руки и склонился над столом. Длинный сильный палец пошел вдоль по Тигру.
— Мы ничего не можем сделать, чтобы помочь. Но у нас сейчас есть одно преимущество — Велисарий больше не загораживает нам путь. Мы можем нанести удар на север, в Ассирию и…
— Нет!
Шанга в удивлении уставился на Нарсеса. Старый евнух редко ввязывался в чисто военные дискуссии. И даже тогда робко и с неуверенностью в себе.
Нарсес встал.
— Я говорю — нет. — Он посмотрел на Дамодару. — Эта армия — лучшая в империи малва, господин. Через месяц, самое большее два, это будет единственная армия малва, о которой имеет смысл говорить, к западу от реки Инд. Я прошу тебя, господин, не выбрасывать эту армию.
Нарсес показал пальцем на карту.
— Если вы отправитесь на север в Ассирию — то что потом? Да, определенно, вы можете там наделать шороху. Возможно, даже пройти в Анатолию. Но вы недостаточно сильны, только с одной вашей армией, чтобы покорить Персию или Рим. И ваша армия понесет тяжелые потери в процессе. Очень тяжелые.
Дамодара нахмурился.
— Тогда что ты предлагаешь, Нарсес? — Евнух пожал плечами.
— В настоящий момент ничего не делай.
Он бросил взгляд на Шангу. Царь раджпутов хмурился, но в выражении не было злобы. Он больше казался человеком, поставленным в тупик, чем кем-то еще.
— Ничего не делай, господин, — повторил Нарсес. — До того, как не прояснится ситуация. Кто знает? Император вполне может захотеть, чтобы ты вернулся в Индию как можно быстрее. Даже империя малва не в состоянии выдержать удар, который собирается нанести Велисарий, и не быть потрясенной до корней. Восстание на Деканском плоскогорье продолжается. Могут начаться другие. Очень скоро вы можете потребоваться в Индии, а не в Ассирии. А если так, то вам лучше вернуться в Индию…
Следующие слова были произнесены без какого-либо изменения интонации. Что сделало их только более весомыми.
— …с лучшей армией в распоряжении династии малва. В целости и под вашим командованием.
Казалось, глаза Дамодары слегка расширились. Затем он опустил веки.
— Нарсес поднял важный вопрос, Шанга, — тихо сказал он после минутного размышления. — Я думаю, мы должны очень внимательно его рассмотреть.
Его глаза открылись. Господин выпрямился на стуле и отдал приказы.
— Пусть люди разбивают лагерь, Рана Шанга. На ближайшем берегу Тигра. Не постоянный, но и не походный. Мы можем простоять здесь несколько недель. И начинай приготовления к возможному маршу назад через плато.
Он снова прикрыл глаза.
— То, что говорит Нарсес, — правда. Кто знает, что принесет будущее? На самом деле мы можем потребоваться в Индии, и быстро.
Шанга колебался, возможно, секунду или две. Затем легко пожал плечами, встал и вышел из шатра.
Когда он ушел, Дамодара открыл глаза и посмотрел на Нарсеса. Это был взгляд Будды.
— Я думал о том, что мне сказал Велисарий, — спокойно произнес он. — Когда он поклялся: то, что он хочет обсудить с тобой с глазу на глаз, не принесет мне зла. Мне. Когда я вспоминаю это, то понимаю: это было очень тщательно сформулированное предложение. Ты согласен?
Нарсес тут же кивнул. Его лицо было таким же спокойным и лишенным выражения, как и у Дамодары.
— О, да, господин. Знаете ли, такова природа клятв. Они всегда очень специфичны.
Дамодара молча смотрел на него. Все еще как Будда.
— Да, это так, — пробормотал он. — Интересное наблюдение. — Он отвернулся и уставился в никуда. Его глаза казались лишенными выражения.
— В настоящий момент мы не будем ничего предпринимать, — тихо и задумчиво произнес он. — Я принимаю твой совет, Нарсес. Ничего в настоящий момент. Независимо от того, что принесет будущее, лучшая армия малва должна быть готова для… того, что потребуется.
— Ничего, — согласился Нарсес. — В настоящий момент.
— Да. Это практический курс. А я — практичный человек.
Глава 34
Харк.
Осень 532 года н.э.
Велисарий выглянул между щитов, которые держали Анастасий и Григорий, прикрывая его. Они скорчились под бойницами, прячась от туч летящих стрел. Велисарий настоял, чтобы лично наблюдать за осадой. Это означало высовывать голову, несмотря на единодушное неодобрение его офицеров.
— Ты был прав, Григорий, — пробормотал он. — Они приготовят осадные орудия к завтрашнему вечеру. Но не раньше. И им придется работать всю ночь. Если они попытаются стрелять сейчас, до того, как установили каменные платформы, отдача, вероятно, разобьет орудия.
Григорий воздержался от каких-либо комментариев. Маврикий на его месте уже бы выдавал саркастические замечания. «Как я тебе и говорил» было бы подано вместе с «Что? Я ослеп?» и «Главнокомандующий должен рисковать головой, чтобы изображать из себя разведчика?».
Но у Маврикия сложились уникальные отношения с Велисарием. Григорий не считал себя вправе укорять полководца. Даже если чертов дурак на самом деле настаивает на том, чтобы бессмысленно рисковать.
Велисарий нырнул под крепостной вал. Григорий и Анастасий опустили щиты и вздохнули с облегчением.
