— Мы, байтские охотники, частенько думаем, что мы и сами такие же, как эти Мартышки. Я сам прибыл с Орнифола. Отец мой был каменщиком. У него было тринадцать детей. Мне совсем не улыбалось торчать всю жизнь в деревне. Я пустился на поиски других мест, а потом, лет двадцать назад, осел в Байте. И неплохо выделываю кожи, как видишь.
Шарина лежала на одеяле. Она уже начинала понемногу привыкать к смраду, а может, просто усталость взяла свое.
— Лучше постарайся поспать, молодая госпожа, — произнес Ханно. — Встаем на рассвете.
Может, он и еще что-нибудь говорил, только Шарина ничего не слышала. Она повалилась в сон.
Солдат, натягивавший лук, так далеко высунулся наружу из башни, что Кэшелу пришлось ухватить его за одежду и удерживать от падения. Интересно, почему стрела с граненым наконечником не свалилась, когда лучник целился практически отвесно?
— Убивайте их! — орал трехголовый монстр. Тело его больше всего напоминало пузырь, стоявший на единственной волосатой ноге.
Лучник отпустил тетиву. Стрела, дзинькнув, полетела вперед. Эхо пошло звучать под каменными сводами.
Стрела попала прямо в шею одной из голов монстра.
— Убееее… — начал он снова, но захлебнулся собственной кровью.
Остальные чудовища кишели под стенами башни. Еще одна розоватая вспышка, и Кэшел заметил, как осветились ближайшие кусты и лес вдалеке.
Стукнула лестница. Деревянные стойки, но ступени обиты железом.
Кэшел с силой оттолкнул ее, и лестница вместе с карабкавшимися по ней монстрами пошатнулась. Он мог бы и вовсе уронить ее, но не хватало длины рук. Возясь с лестницей, он ударился головой о кирпич. Удалось. Лестница полетела вниз. В голове зазвенело. По обе стороны от него яростно сражались лучники.
Кэшел ударил по верхушке другой лестницы железным наконечником своего посоха. По ней карабкалось чудовище о четырех руках и с головой змеи. Жало уже почти касалось лица Кэшела. Юноша не двигался с места, хотя монстр рубанул его по руке. Лестница пошатнулась, твари полетели вниз.
Странные вспышки продолжали освещать башню. Кэшелу казалось, он видит разрубленную до кости собственную руку. Он дотронулся до головы, оказалось: на ней кровь. «Истекаю тут кровью, как недорезанная свинья…»
Сталь, камень и дерево сталкивались и ударялись друг о друга. Среди атакующих Кэшел разглядел жуткую тварь со щупальцами осьминога, при этом у нее был торс женщины с четырьмя грудями. В каждой руке по топору, а когти — что у дикой кошки!
От башенки отвалился кусок кладки. Захаг схватил его, подлетел к бойнице и швырнул камень вниз, причем, Кэшелу пришлось схватить мохнатого товарища на лету, дабы удержать его. Было уже непонятно, кому принадлежат хриплые выкрики: защитникам башни либо монстрам во дворе. Многие звучали почти по-человечески…
Безголовое нечто с руками, как паучьи лапы, стало перелезать через башенки. Арбалетчик выстрелил по собачьему туловищу. Чудище осторожно ощупало дыру в груди. Кэшел с размаху нанес монстру удар наконечником посоха. Тот отлетел к стене. Дальний лес озарили новые розоватые сполохи.
Внизу пропела тетива лука. Солдат подле Кэшела выругался и отступил назад. Из его запястья торчала стрела. Потом выдернул ее. Наконечник был сделан из собачьего зуба, он гулко стукнулся, упав на пол.
Лес почти затих, если не считать отдельных криков и воплей. Деревья стояли сплошной темной массой, изредка по ним пробегали цветные вспышки. Восточный горизонт казался освещенным более ярко. Странно, кажется, до рассвета еще далеко. Но так ли это?
— Хорошо поработали, парни! — воскликнул капитан Корас. Голос его звучал устало. Люди со звоном прятали оружие в ножны.
Кэшел услышал всхлипывание принцессы. Он присел рядом с ней, утешая:
— Все порядке, принцесса. Мы спасены.
Хотелось бы ему, чтобы это было так. В любом случае, Арии нужны сейчас именно такие слова.
Захаг тоже скорчился возле Кэшела.
— Мы им показали! Теперь будут знать, как лезть на нашу территорию, так, старший?
Кэшел заморгал от неприятного запаха. Должно быть, мохнатый приятель метал в нападавших свое дерьмо вместо снарядов. Ну ладно, стоит ли бранить его за это?
Ария приоткрыла глаза в некотором сомнении. Увидев, что никто не лезет через башенку с ножом в руках, она посмотрела на Кэшела.
— О! Тебя ранили! Ты весь в крови!
— Что? — поразился Кэшел. Он вспомнил кирпич, с которым «поцеловался». Кровь все еще сочится. До чего же мерзко расшибать лоб, хорошо еще эти раны быстро заживают.
— Разрешите мне перевязать вас, молодой человек, — обратился к нему капитан Корас. Он принес деревянную плошку с водой. В другой руке у него была мякоть большого гриба, которую высушили и теперь использовали в качестве губки. — Может, ваша дама вначале обмоет вам рану?
— О, госпожа Богиня! — Ария в отвращении отвернулась.
Корас смущенно откашлялся. Он начал смывать кровь с головы Кэшела. От воды рана слегка пощипывало, словно в нее добавили уксуса.
— Если бы ты умер, — заговорила Ария, не глядя на Кэшела, — что бы я тогда делала? О, госпожа Богиня, как ты мог быть таким жестоким?
— Что вы здесь делаете, господин? — обратился Кэшел к капитану Карусу. — Я имею в виду, в этой башне?
— Гриет, у тебя была упаковка шипов, верно? — вместо ответа тот окликнул одного из людей. — Принеси их сюда нашему раненому товарищу.
И снова заговорил с Кэшелом, значительно мягче:
— Мы здесь сражаемся с монстрами, о, добрый господин. Мне казалось, это очевидно.
Небо, и вправду, начало светлеть. Розовый свет зари отражался на шлемах воинов — тех, что носили шлемы.
— Но почему вы здесь с ними сражаетесь? — потребовала ответа Ария. Казалось, она только сейчас начала осознавать, где находится.
— Ну как же с ними не сражаться? — отвечал Корас. Он как будто озадачился вопросом.
Он соединил края раны и крепко сжал их вместе, а солдат с необычно круглыми глазами начал продевать шипы сквозь них. Вначале Кэшел ощущал горячий укол, потом рана постепенно охлаждалась. Кэшел никогда прежде не встречался с подобным способом зашивать рану, но, кажется, получалось недурно.
Рассвет, меж тем, разгорался. Листья на деревьях снова начали распускаться, а ночью они были спрятаны… Неужели прошло несколько часов? Да может ли такое быть?
— Ох, — воскликнула Ария. Кэшел повернулся налево, проследив за ее взглядом. Она уставилась на крепкого субъекта с копьем в нагрудной пластине из железных обручей.
У него была наружность кота, и бакенбарды лишь дополняли ее.
Перехватив взгляд принцессы, он попятился. У солдата с волосатыми руками, стрелявшего из арбалета, ноги тоже оказались волосатыми. Оканчивались же они козлиными копытами, а два отверстия на шлеме выпускали на свободу симпатичные рожки.
