В воспоминании Гаррика возник черный трон, стоящий на черной равнине и уходящий в черное же небо: трон Малкара, источник всего зла и всех сил Вселенной. Лоркан, первый король Островов, спрятал этот трон так, что обнаружить его могут лишь его потомки… вот и Гаррик нашел его, и это было настолько черным кошмаром, что он мог запросто уничтожить его душу.
Тадай смолчал. Он вытащил носовой платок черно-зеленого шелка из рукава и вытер пот со лба. Волосы у него были настолько светлые, что при более ярком освещении он показался бы лысым.
Питре развернул головоломку.
— Откуда он явился? — спросил он Ройяса. — Пусть защитит меня Госпожа! Это совсем не тот простофиля из хлева, о котором ты толковал!
— Он — тот самый человек, за которым Валенс поручил мне следить! — ответил Ройяс. — Имя, возраст — все совпадает. Мы ведь никогда не сомневались, что Силийон — могущественный маг, верно? Он был прав!
— Я думаю… — начал Тадай. Он аккуратно сложил платок и снова убрал его в рукав.
— Я думаю, Валенс был прав, когда боялся, что этот юноша может претендовать на его трон, — продолжил толстяк. Тон его по-прежнему был вкрадчивым, однако, насмешка исчезла. — А еще думаю, мы тоже были правы, джентльмены…
Он оглядел напряженные лица собравшихся.
— …когда поверили, что он в силах поднять население против королевы, в то время как Валенс на это не способен!
Ноги Гаррика задрожали, но это потому, что Карусу потребовалось пинком выдвинуть стул и сесть. Пора прорвать это напряжение.
— Обращайтесь ко мне, как к крестьянину из Хафта, который ничего не знает о королеве и о том, почему король Валенс на ней женился, — спокойно изрек Гаррик. Он жестом указал на стулья и сам позабавился тому, как все получилось, но они повиновались, даже Ройяс, бывший здесь хозяином. — Но я начну с заявления, что не претендую на трон, пока его занимает Валенс.
Юноша усмехнулся.
— Я ведь тоже преданный гражданин, пусть даже Валенс и считает иначе.
Язык и произношение Гаррика отличались такой же безупречностью, как и у любого человека с Островов. Рейзе поработал над этим, да так, как не сумел бы ни один школьный учитель. Но при этом в его голосе звучала напевность, коей не обнаруживали ни гнусавые уроженцы Орнифола, ни грассирующие жители Сандраккана. Разумеется, то была печать Хафта, как и в те дни, когда жив был король Карус.
— Принцесса Азалэс была дочерью короля Сиримата, — проговорил Питре. Гаррик ожидал, что Ройяс или Тадай подхватят историю. — Валенс же только что победил герцога Сандраккан в борьбе за трон.
— За титул, — будто выплюнул Валдрон. — Если бы этот трон был реальным…
Питре опустил глаза, рассматривая головоломку. Кусочки светлого дерева безнадежно затерялись среди черных и белых.
Валдрон скорчил гримасу.
— Ну же, продолжай, — велел он Питре. А Гаррику пояснил: — Питре был там.
— Мы с Валенсом были одно время лучшими друзьями, — тихо говорил Питре, обращаясь к каменным плиткам на полу. — Ему было нужно жениться, потому что требовалось укрепить свое влияние, а брак с представительницей одного из великих домов Орнифола…
— Сделавший остальных дворян его злейшими врагами, — вмешался Тадай… Гаррику уже было ясно, что произошло, да и Карус помогал разобраться.
— …вот Валенс и принял предложение короля Сиримата выйти сражаться за власть на многие века и тысячелетия, — продолжал Питре. — Азалэс принесла ему огромнейшее приданое, да и сама была потрясающе красива.
Улыбка тронула бледные губы Питре.
— Но не в ее красоте было дело, и не в том, что Валенсу она казалась намного красивее, чем любому из гостей на свадьбе.
— Она была колдуньей, — заявил Валдрон. — И при помощи колдовства заставила Валенса жениться на себе.
Питре пожал плечами.
— Пожалуй, — проговорил он. — Но не только колдовство виной дурным решениям. В тот момент многие из нас решили, что это неплохой выход из ситуации, когда орнифолская знать сражается друг с другом.
— Моя племянница… — начал Валдрон. Он замолчал, встретившись глазами с жесткой улыбкой Ройяса. Соурус нервно хихикнул. Валдрон с силой грохнул кулаком по столу, отчего пламя свечи так и заплясало.
Гаррик кивнул, показывая, что понимает.
— Перво-наперво нам предстоит ликвидировать ставленников королевы из правительства Вэллиса, — он улыбнулся и продолжил: — Не знаю, как можно это сделать, не повторяя участи Эренго, но сейчас я просто слишком устал.
Он постучал по столу.
— Один из моих друзей знает, что делать, — продолжал он. — Вернее, они обе, я не сомневаюсь в этом.
Лиэйн жила в Вэллисе, но город был для нее чужим. Ее опыт может помочь заметить некоторые вещи, которым заговорщики, как местные жители, могут и не придавать значения.
— У нас есть план, — заговорил Ройяс.
Гаррик встал, ощущая головокружение. Ему срочно нужно было поесть и лечь в кровать.
— Не сейчас, — заявил он. — Мне нужно заняться всем этим на свежую голову и иметь при себе моих друзей, чтобы получать от них советы. Может статься так, что ваши планы в мое отсутствие должны будут подвергнуться серьезному пересмотру сейчас, когда я среди вас.
«И когда вам стало понятно, что я не собираюсь сгореть заживо среди огненных духов», — мысленно добавил он.
«Короли смертны, как и прочие люди, — прошептал голос в глубинах подсознания. — И порой король умирает, чтобы его народ жил».
Гаррик улыбнулся, хотя наблюдавшие за ним вельможи не поняли, в чем дело. «Я все равно не соглашусь», — строптиво подумал юноша.
Заговорщики переглянулись. Ройяс кивнул и произнес:
— Все верно. Я велю Мауруннусу отвести вас в мои личные покои наверху. И ваших товарищей, если они обнаружатся.
Питре наклонился и поднял кусок головоломки, потом положил ее на стол.
— Дай нам знать, когда выступать, — обратился он к Ройясу.
— Вместе с настоящим вождем, вместо Валенса, — резко бросил Валдрон, — королевство Островов может быть совсем другим. Мы можем вернуться в Золотой Век, как это было в древности.
Он зашагал к двери, первым покидая помещение. Гаррик заметил, что Валдрон упомянул слово «вождь» вместо «король».
Сквозь нахлынувшую усталость, волнами затопившую мозг, далекий голос прошептал:
— Золотой Век, о котором все они грезят, здорово смахивает на мое время, и придется изрядно потрудиться, дабы уберечь его от столь бесславного конца, что постиг мое время. Но мы постараемся.
Илна решила, что потеряла сознание. Она очнулась; вся кожа горела, словно ее обложили горящими угольями. Девушка не сразу сообразила, что жужжание в голове — это пульсация ее собственной крови, а не пение Чешуйчатых людей. Правда, их пение тоже раздавалось, больше напоминая кваканье жаб в брачный сезон.
