— Мы находимся на дне Наружного моря, — заявил Церикс. — Похоже на путь с Ледяных вершин до южных земель, где у людей лица на животе.
Илна рискнула поглядеть через плечо. Рискнула, ибо была настолько усталой, что могла в любой момент потерять равновесие и упасть. А подниматься здесь тяжелее, чем в горах.
Церикс потихоньку зеленел, сидя в своей коляске. Руками он делал загребающие движения, словно плыл, а глаза безжизненно смотрели в темное небо, на звезды.
Илна снова устремила взгляд вперед. Наркотическая ломка — не самое худшее сейчас состояние. Конечно, это слабость, и лекарство похитило его волю, подчинив ее себе.
Илна не отличалась особенной силой, но и слабостью тоже не страдала. Она терпеливо шла вперед, таща коляску.
Ветра не было. Воздух разреженный настолько, что любое усилие рождало слабость. Илна дышала только носом, ибо каждый вдох напоминал о раскаленном железе.
— Что это? — спросил Халфемос хриплым, каркающим голосом. Он кивнул в сторону какой-то кучи предметов в нескольких шагах от них.
Металлический остов, напоминающий деревянные каркасы кораблей, торчал из земли. По нему можно было судить о прежнем размере судна.
— Нам это вряд ли поможет, — проговорила Илна. Голос ее звучал еще хуже, чем у парня. Видно, смерть уже недалеко.
— Мы плывем по воздуху, — сообщил Церикс довольно жизнерадостным голосом. — Видишь, как мы танцуем в облаках, Халфемос? Никогда прежде я не ощущал такой свободы!
Юноша кивнул. Он смотрел в землю перед собой.
Илна продолжала идти, больше ничего оставалось. Ее легкие горели, плечи бессильно обвисли, а от жуткой головной боли в глазах стояли круги.
Идти вперед не было никакого смысла, но и оставаться — тоже. И она шла.
— О, смотрите, мы уже у фонтанов! — воскликнул Церикс. — Видели когда-нибудь такую красоту и звездочки на воде? Мы попали в рай, Халфемос. Госпожа взяла нашу плоть и спасла нас!
Илна подумала, не связать ли калеку его же собственной туникой? Но остались ли у нее силы, чтобы разорвать тунику, оторвав от нее полоску? Связанный, Церикс будет меньше раздражать ее, чем даже если бы завязать ему рот.
— Такое изящество! — соловьем разливался он. — Все в золоте и так красиво!
Халфемос начал раскачиваться из стороны в сторону. Илне было тяжело тащить коляску одной.
— Проснись же! — велела она.
И сам не поняла, кто произнес эти слова. Губы высохли и запеклись.
Впереди открылась круглая дверь, вокруг которой сверкали краски зимнего рассвета. Туда-сюда сновали люди. Они были золотыми, прекрасными, светились собственным светом.
Халфемос запнулся и упал, как будто у него остановилось сердце. Он не мог встать. Илна еще пару шагов сделала одна, не замечая этого. Но, когда коляска зацепилась за ногу юноши, она остановилась и встала на колени, пытаясь поднять голову Халфемоса. Пыль начала засасывать его, словно вода в океане. Наконец, она смогла очистить его рот и нос от пыли и вытащить его за волосы.
Золотой человек из мира галлюцинаций бережно поднял юношу. Другие помогли подняться Илне. Она ощутила себя легкой, словно пух одуванчика.
— Расслабься, просто позволь нам нести тебя, — пропел в ушах мелодичный голос. Илна двинулась через долину к двери, окруженной светом. Своих спутников она не видела. Видимо, она уже умерла.
Губка, пропитанная сладким вином, коснулась ее губ. Там, где были трещинки, начало пощипывать от алкоголя.
Боль оказалась вполне реальной. Глаза снова обрели фокус. Мужская фигура, высокая и стройная, пронесла ее в дверь, ему помогала женщина с телом статуи. Похожие люди несли ее спутников.
Впереди же открылась картина, переполненная ослепительно-ярким светом, пышной растительностью и архитектурой редкостного изящества. В ручьях и фонтанах сверкала вода. Свет наполнил само существование Илны. Она слышала поющие голоса, словно птицы щебетали вокруг.
Ее сознание затопило золотое сияние, и оно исчезло в тепле и неге.
Волшебник Нимет, называвший себя Ноннусом-Отшельником, когда носил свою нынешнюю личину, начертил круг силы на крыше хижины Унарка. И атамом, сделанным из кости, начал постукивать по кругу, бормоча:
— Барбилиойс эйлипсата атариат…
Шестеро солдат Нимета поджидали у входа в полость внутри гигантского баобаба. Осан делал вид, что изучает собственный вещмешок, якобы не догадываясь, что в двух шагах от него творится магия. Остальные выглядели спокойными, за исключением их командира, Краттуса. У девчонки пьюлский нож, она активна и опасна.
— Пелчафиаон бабатиеаот ио, — продолжал повторять Нимет. Солнце уже встало несколько минут тому назад, просто еще не успело пробиться сквозь стену растительности. Над магическим кругом силы темнело небо, слегка освещенное первыми солнечными лучами. На небе виднелись облака, вокруг сновали мрачные летучие мыши.
Солдаты держали в левой руке небольшие щиты. На них были простые бронзовые шлемы и колеты из плотного льна, пропитавшиеся их собственным потом. Деналт и Бис держали копья наготове: им первым предстояло ворваться в убежище. Осан и Сено тоже обнажили мечи: они войдут следом.
— Мармараиот иеаот, — продолжал маг. По мере произнесения этих слов иллюзия солнечного неба поднималась на высоту человеческого роста. Она двигалась ко входу в дупло баобаба.
Краттус и Байен были ветеранами битв. Они могли бы пригвоздить девушку к стене, если бы захотели, но Нимету она была нужна живой. Правда, ему самому остаться живым было еще важнее, в чем Краттус его поддерживал.
— Ачраммачамарей! — перешел маг на крик. Он зашатался. Яркая иллюзия окрасила ствол дерева и вошла внутрь.
— Настало время отрабатывать свой хлеб, — произнес Краттус, кивая Деналту. Вожак проник в дупло.
— А ты считаешь, раньше мы этого не делали? — удивился Бис, состроив недовольную гримасу. Каждый из солдат по очереди проскользнул в дупло. Им пришлось делать это долго, выдерживая паузу после каждого, дабы не натыкаться друг на друга.
Солнечное небо висело в центре пещеры, испуская мягкое свечение. Фигура, покрытая голубым плащом, лежала у дальнего конца пещеры. Рядом с ней к стене было прислонено внушительных размеров копье.
— Она что, мертва? — удивился Деналт. Он сделал осторожный шажок.
— Глядите… — заорал Бис.
Ноннус согнулся в три погибели и прошмыгнул в убежище позади них. И вот уже в дверях застрял Осан, из горла которого торчал пьюлский нож. Еще один удар, — и нож вонзился в живот Биса, у нижнего края колета. Следующий же удар перерезал сухожилия и артерии под коленями у Деналта — а он не успел даже сообразить, кто его противник.
Осан завертелся на месте, истекая кровью, словно петух с отрубленной головой, и наступил на внутренности Биса, вывалившиеся из его живота. Они вдвоем рухнули прямо на вопящего от боли Деналта.
