— Сэто не принял приговора, вынесенного Шаром Правды, — заключил Вескей. — Кто хочет занять его место?
Гаррик пришел в себя, дыхание выровнялось, сердце уже не стучало. Он выпрямился и поднял прут, железо почти остыло и не обжигало ладони.
Тинт, поскуливая, подползла к Гаррику. Не сводя глаз с атамана, он погладил ее по голове.
— Что ж, я рассчитывал на ваше благоразумие, — громко произнес Вескей и, приблизившись к Гаррику, вложил ему в руку меч.
— Иди, Брат Гар. Заверши дело и убей клятвопреступника.
Гаррик взял клинок. Раньше ему не приходилось держать меч с изогнутым лезвием. Юноша перевел взгляд на поверженного врага — Сэто лежал без сознания, вместо дыхания из его груди вырывались хрипы.
— Пусть живет! Я не стану убивать безоружного человека.
— Это делает честь твоему воспитанию, Брат. — Вескей наклонился, расстегнул пряжку на тяжелом поясе Сэто и бросил ножны в сторону Гаррика. — Предлагаю выпить вина в тихом месте и обсудить наши дела.
— Согласен, — ответил Гаррик.
Другие члены банды одобрительно закивали и забормотали что-то себе под нос в знак согласия.
— Отлично, — заключил Вескей и, наклонившись, спокойно перерезал Сэто горло. Кровь хлынула рекой, окрасив землю в алый цвет.
— Таково мое воспитание, — сказал Вескей и разразился диким хохотом.
Глава седьмая
От реки тянуло прохладой. Сезон дождей давно закончился, и вместо рева бурного потока слышалось лишь слабое журчание ручейка. На берегу росли папоротники, а над головой качались тяжелые ветви филодендрона.
Вескей присел на большой, отполированный водой камень и приглашающим жестом указал Гаррику на соседний булыжник. Представительная фигура разбойника возвышалась как на троне, подчеркивая превосходство атамана. Принц понимающе усмехнулся.
Заметив это, Вескей рассмеялся, сделал глоток вина из большой бутылки, показывая, что напиток не отравлен, и протянул бутылку Гаррику.
— А теперь, приятель, расскажи мне, кто ты такой.
Во рту принца до сих пор сохранялся противный вкус Шара Правды. Он сделал большой глоток вина, прополоскал им горло и сплюнул, потом наклонился, зачерпнул из ручейка пригоршню воды молочного цвета и выпил — на вкус она была приятной и прохладной. Затем вновь посмотрел на Вескея. Атаман ждал.
— Сэто ударил меня по голове, и ко мне вернулась память.
— Я видел синяк, — согласился Вескей. У него был приятный голос. — Но Гар бы не вспомнил поэта, умершего две тысячи лет назад. До этого, — атаман постучал деревянной культей о камень, — и до того, как у меня возникли проблемы со сборщиками налогов, я преподавал в школе. Но и мне известно лишь несколько строф из Селондра, поэтому спрашиваю еще раз: кто ты?
Селондр был великим поэтом Старого Королевства. Но он умер за тысячу лет до рождения принца Гаррика. Выходит, Эйхеус погрузил сознание Гаррика не только в другое место, но и в другую эпоху.
— Я Гаррик, принц Хафтский, — произнес он, намеренно растягивая слова.
Вескей изменился в лице.
— Правитель Хафта, принц Гаррик, — недоверчиво повторил атаман. — Насколько я знаю, он погиб в битве с армией графа Блэйза на Тизамуре. После его смерти и победы над великими армиями Архай уничтожил Острова. Уцелел лишь Лаут, которым сейчас правит Заступник.
Атаман сделал еще один глоток вина и передал бутылку Гаррику. Лицо разбойника исказилось, он горько усмехнулся.
— По крайней мере это все, что известно о произошедшем нам здесь, на Лауте.
— Если правителя, о котором ты говоришь, зовут Эйхеус, то у нас общий враг. И это он отправил меня сюда, — прошептал принц на ухо Вескею.
Лагерь находился рядом, но из-за джунглей его не было видно. Однако остальные бандиты могли бродить где-то неподалеку.
Тинт, сгорбившись, сидела на берегу, не шевелясь и дрожа от страха. Она не сводила глаз с большой лианы. Растение спускалось к ручью, как бы обрамляя его. Проследив за взглядом Тинт, Гаррик с изумлением заметил, что лозу обвил пятнистый питон, и невозможно было понять, спит он или поджидает следующую жертву.
Гаррик пожал плечами.
— Я не знаю, как попал сюда, — вновь повторил он. — Знаю только, что я — Гаррик, хотя и нахожусь сейчас в теле Гара.
Он выпил. Вино на Хафте было роскошью. Рейзе всегда держал под рукой несколько бутылочек для заезжих постояльцев. Остальные жители деревушки пили горькое пиво, сваренное из растущего в тех местах дубровника.
— Я заберу бутылку. — Вескей допил вино.
Прежде чем обжечь бутылку, на ней вылепили глиняный венок. То был отличительный знак винодела, и таким гербом отмечали продукт хорошего качества, поэтому Вескей и предложил этот напиток. Но Гаррик отметил про себя, что вкус у вина ужасный.
Он совсем не был уверен, что хочет в нынешней жизни стать разбойником. Но, как и в случае с вином, оказался лишен права выбора.
Вескей, поджав губы, задумчиво наблюдал за плывущими по ручью листьями. Через некоторое время он хмуро спросил:
— Ну, так как с тобой быть?
— Вообще-то я бы поставил вопрос не так, ну да ладно. Лучше расскажи, в чем фокус с Шаром Правды? Как он определил, что нужно отравить Сэто, а не меня?
Вескей засмеялся.
— Так ты не поверил, что я на самом деле служил у святого отшельника? Но так оно и было.
Он вновь задумался, потом продолжил:
— Конечно, шар не мог определить, где правда, а где ложь. Но Сэто выдал себя, приняв за яд окись квасцов.
Гаррик сделал вывод из сказанного:
— Значит, ты не знал, лжет Сэто или нет, тебе было все равно.
Атамана не возмутило замечание принца.
— Понимаешь, я заметил, что бывший приятель желает занять мое место. Слишком бездумно пользовался властью, что получил от меня. Пришлось даже приглядывать за ним. Поэтому, когда на горизонте возник ты… — Жест Вескея объяснил все лучше слов.
— Как ты догадался, что я смогу победить Сэто? — спросил у атамана Гаррик. Он уже знал ответ, но его интересовало, что скажет Вескей.
— Честно говоря, — признался атаман, а именно этого и добивался Гаррик, — я и не знал. Но когда увидел, как ты двигаешься, как держишь оружие, подумал, что на тебя можно поставить… А победа Сэто означала бы, что ты не тот, кто мне нужен, согласен?
Выпирающие из земли — там, где они сидели, — толстые корни гигантских деревьев сморщились, будто петушиные гребни коричневого и серого цвета. Один завиток корня походил на огромную чашу, которая, казалось, могла бы вместить в себя маленький бочонок пива. Гаррик внезапно понял, что несколько блестящих на завитке пятнышек — не черные шляпки грибов, а глаза свернувшихся в кольца змей, которых здесь было не счесть.
